Правовое наследие Кавказа (Архивы Кавказа)

Как уже отмечалось, в основном, отмечены два варианта: «разрешить соблюдение обычаев» и «определить права человека по национальному вопросу». Первый выражает непростые реалии отношений между поколениями в республике, поскольку актуальной проблема соблюдения обычаев становится при обострении конфликта «отцов и детей». Ввиду специфичности ситуации в республике национальный вопрос не только попал на значимую позицию, но и оказался «совмещенным» с правами человека – нарушаются права человека только одной национальности, поскольку «других просто нет».
Следующим, достаточно значимым вопросом анкеты был: «Хотели бы Вы вернуться в места прежнего проживания?», поскольку отрицательный ответ на него предполагает решение человека устраиваться вне пределов своей «малой родины», и все дальнейшие вопросы приобретают для него не столь острый характер.
На данный вопрос утвердительно ответили 60,6 % респондентов, отрицательно – 20,5 %, а 18,9 % выбрали позицию «затрудняюсь ответить». Такое распределение ответов можно объяснить следующим образом. Большинство чеченцев хотят вернуться в места прежнего проживания, предполагая, что, рано или поздно, военный конфликт будет исчерпан. Скорее всего, эти же практически две трети опрошенных хотят внести посильный вклад в возрождение Чечни. 20,5 %, возможно, уже нашли себе применение в других регионах России, а довольно высокий процент не определившихся свидетельствует о том, что люди не могут оценить для себя всех перспектив развития ситуации.
Довольно высокий процент «колеблющихся» (примерно пятая часть опрошенных – 18,9 %), можно объяснить психическими особенностями личности. Не исключена возможность, что как только обстановка «изменится к лучшему», они примкнут к первой группе. В то же время, ответ «нет» 20,5 %, не следует трактовать как «никогда и ни при каких обстоятельствах».
Анализ распределение ответов на данный вопрос в зависимости от места жительства опрошенных не показало значимых различий. 61,4 % людей с высшим и незаконченным высшим образованием (чуть более половины) «хотят вернуться»; четвертая часть – «нет»; одна пятая «будет определяться в зависимости от ситуации». Следует отметить «нежелание» вернуться на прежние места обитания у одной трети лиц до тридцати лет, что, вероятно, породит для республики кадровые проблемы в будущем. Сегодня молодые люди находятся «между двух огней», с одной стороны, «непримиримые» всячески их вербуют и принуждают к сотрудничеству, а, с другой стороны, и «федералы» видят в них потенциальных боевиков и не стесняются в своих подозрениях.
Для текущего времени максимальный процент желающих вернуться среди лиц не только трудоспособного, но и профессионально самого производительного возраста внушает значительный оптимизм: будет кому восстанавливать и развивать экономику республики. Естественно, что среди старшего поколения каждый второй желает остаться, каждый четвертый испытывает не определился и только каждый пятый хочет уехать. Необходимо отметить, что при нормализации обстановки они все предпочтут жить на своей земле.
Женщин, желающих вернуться значительно меньше, чем мужчин. Этот факт говорит об имеющемся, но пока еще не в полной мере востребованном женском потенциале в нормализации обстановки в республике. Природный консерватизм и осторожность женщин должны найти отражение и в мировосприятии мужской части населения. При первых же позитивных шагах каждая из четырех затруднившихся ответить примкнет к желающим вернуться .
Ответы на вопрос «Кто из лидеров чеченского народа, по Вашему мнению, лучше всего выражает его интересы в настоящее время?» позволили выявить рейтинг популярности известных чеченских лидеров у их соотечественников.
Так, среди лидеров чеченского народа, которые лучше всего выражают его интересы в настоящее время, в первую четверку, по значимому количеству ответов вошли: Кадыров (19,5 % ответов), Гантамиров (10,1 %), Хаджиев (6,7 %), Аслаханов (6,1 %), Масхадов (2,7 %). То есть, из 13 названных фамилий лишь четверо «пересекли планку политической легитимности в 5 %». За Масхадова высказались 2,7 % опрошенных. Сайдулаев и Хасбулатов «получили» по 2 % ответов.
Явным лидером является нынешний глава администрации в чеченской республике (19,5 %), опережающий ближайших соперников практически на 10 пунктов. За ним, также со значимым отрывом, от ближайших кандидатур, следует Гантамиров – 10,1 %. Хаджиев – 6,7 % и Аслаханов – 6,1 % находятся почти на одном уровне популярности. Со значительным отрывом следует четверка: Завгаев – 3 %; Масхадов – 2,7 %; Сайдулаев М. – 2,4 %; Хазбулатов – 2 %. Все фамилии, за исключением Сайдулаева, «на слуху» и муссируются СМИ.
В числе прочих были названы Арсанов, Чатаза Кунта-Хаджи, Басаев, Дасаев, Дузаев, Мухаев. Обращает на себя внимание низкая популярность боевых командиров среди населения Чечни.
Важно, что 37,4 % опрошенных отметили позицию «никто». Кроме того, при анализе корреляции распределения ответов в соответствии со структурой респондентов именно по этой позиции выявлены наиболее значимые различия выявлены по позиции «никто». Так, ее выбрали 64,1 % жителей гор и 53,1 % предгорья, большинство лиц со средним образованием (57,0 %) и из возрастной группы от 30 до 49 лет (46,9 %). За кандидатуру Кадырова «проголосовала» одна пятая жителей гор и предгорья и одна треть лиц со средним специальным образованием (29,4 %). За Гантамирова большинство жителей равнин – 11,9 %, лиц с высшим образованием – 17,5 % и женщин – 11,8 %. Значительных различий в ответах выделенных категорий опрошенных по другим кандидатурам не выявлено.
Список формировался самими респондентами и он показателен в самом существенном: 37,4 % из них, то есть больше трети, не видят для себя человека, способного на текущий момент выразить интересы всего народа.
Только молодежь до тридцати лет все свои надежды связала с действующим главой администрации в республике, отдав приоритет перед позицией «никто» (33,0 % против 19,6 %). Можно сказать, что этот факт значим: ведь именно эти люди будут через короткое время определять лицо республики, а они делают ставку на конкретную личность и настроены на сотрудничество с центральной властью .
Ответы на последний вопрос анкеты “Назовите чеченских лидеров, которые, по вашему мнению, могли бы сыграть главную роль в возрождении Чеченской республики?” получили распределение, практически аналогичное предыдущему (приложение, таблицы 28,29, 30).
Чуть меньше трети опрошенных (32,3 %) выбрали позицию «никто» (из них 64,1 % жителей гор и половина жителей предгорья). 14,5 % «отдали свои голоса» Кадырову, 10,4 % Гантамирову, 10,1 % Хасбулатову, 7,1 % Аслаханову и 5,1 % Сайдулаеву. Распределение ответов в соответствии со структурой респондентов примерно соответствует предыдущему.
Относительный «успех» Хасбулатову «обеспечили» жители равнины, добавив ему 10 пунктов – 12,4 %, хотя и предгорье «увеличило» его показатель ровно в два раза – до 6,3 %. Ему отдали свои голоса люди с высшим и незаконченным высшим образованием, почти уравняв его с «лидером». Его также «предпочли» люди в возрасте от тридцати до 50 лет и женщины. Также ровно в два раза данная категория «снизила» свои симпатии к Хаджиеву; Сайдулаева поддержало старшее поколение.
В целом, такой характер ответов на последние вопросы интервью свидетельствует о том, что боевые командиры утратили свою популярность, многие известные «руководители» – тоже, а мнение относительно нового лидера, могущего сыграть решающую роль в возрождении Чеченской республики, выражающего интересы всего народа, еще не сложилось.
3.2.2. Государственное строительство и формы правления в Чеченской республике
Вопросы, ответы на которые были проанализированы выше, предварили группу вопросов, направленных на изучение мнения опрошенных относительно идеи отделения Чечни от российской Федерации, о принципах государственного строительства в республике и наиболее приемлемых формах правления, а также возможности жить по законам шариата.
Следует принять во внимание, что проблемы государственного строительства, соблюдения законности не только чеченские, а общероссийские проблемы, стоящие в Чечне особенно остро.
Ключевым из следующей группы вопросов стал: «Как вы относитесь к идее отделения Чечни от Российской Федерации?» Анализ ответов на этот вопрос показал, что лишь 13,8 % опрошенных положительно относятся к «идее отделения», две трети (69 %) из них – отрицательно и 17,2 % не могут четко обозначить свою позицию. Такое распределение ответов свидетельствует об уменьшении популярности сепаратистских настроений, бессмысленности продолжения военных действий, которые самым отрицательным образом сказываются на социально-экономическом положении коренного населения республики. За эти десять лет люди понесли лишь тяжелые потери, но ничего не приобрели. В то же время, они могут сравнивать, когда видят более стабильную жизнь в соседних регионах РФ.
Корреляционный анализ показал, что значимые отличия в количестве ответов по позиции «положительно» выявились по территориальному признаку: среди жителей гор (17,9 %), предгорья (21,9 %) и равнины (11,9 %). Последних оказалось практически в полтора раза меньше, чем первых и в два раза меньше, чем вторых. А также между лицами со средним образованием (19,5 %), старшего возраста (20,0 %) и женщинами (26,5 %).
Среди жителей предгорья наибольший процент «сторонников отделения» (21,9 %) и затруднившихся ответить (12,5 %). В кругу лиц со средним специальным образованием процент сепаратистов минимален (4,7 %), как и затруднившихся ответить, но максимум «противников отделения» – 84,7 %. Среди лиц с незаконченным средним и средним образованием высок процент затруднившихся ответить (19,5 %). «Сторонников отделения» с незаконченным высшим и высшим образованием – по 19,3 % (практически каждый пятый) .
В качестве контрольного к этому вопросу был задан следующий вопрос: «Как Вы думаете, многие ли Ваши соотечественники поддерживают идею отделения Чечни от Российской Федерации?» Из таблицы 34 видно, что в целом по массиву, наибольшее число ответов получила позиция «меньше половины» (45,5 %). То, что идею отделения Чечни поддерживают «больше половины» соотечественников высказали в три раза меньше опрошенных (15,8 %). Так же, как и при ответах на предыдущий вопрос, высок процент затруднившихся ответить (16,5 %), что можно соотнести с боязнью дать конкретное суждение по общему числу соотечественников, отвечать за все население. Следует отметить, что полученные ответы отразили оценку степени совпадения взглядов респондентов с мнением значимого для себя окружения, которое ответивший как бы «распространяет» на весь народ.
Как показывает анализ, только 15,8 % , то есть лишь каждый шестой из общего числа опрошенных, предполагают, что сепаратисты составляют достаточное число людей (больше половины), которое требуется для легитимного выхода Чечни из состава РФ. Данная позиция практически «исключает» для Чеченской республики конституционный путь обретения независимости. Чуть больше одной пятой респондентов (22,2 %) считает, что народ «расколот» на две равные части. Это также можно рассматривать в качестве негативного варианта ответа, означающего прогноз на состояние длительной конфронтации. И примерно каждый второй (45,5 %) уверен, что число сторонников независимости «меньше половины», то есть, фактически они признают необходимость мирного урегулирования конфликта.
Как и по другим проблемным вопросам, наиболее пессимистичными с точки зрения сохранения целостности РФ выглядят оценки жителей предгорья и гор – из них ответили, что больше половины их соотечественников поддерживают идею отделения Чечни от РФ 18,8 % и 17,9 % соответственно. Примерно каждый пятый опрошенный (из данной подструктуры) оценивает число сторонников и противников отделения как равное. В то же время, лишь чуть меньше половины всех опрошенных, независимо от принадлежности к тому или иному месту проживания, оценивают число сторонников отделения как «меньше половины».
Среди лиц с незаконченным средним и средним образованием можно констатировать максимум «пессимизма» (20,8 % отметили позицию «больше половины»), у респондентов с высшим и незаконченным высшим образованием процент аналогичных ответов несколько меньше (15,8 %). Лица со средним специальным образованием дали абсолютный минимум ответов по позиции «больше половины» (7,1 %) и абсолютный максимум – по варианту ответа «меньше половины» (54,1 %).
Существенный негативизм выразили опрошенные старше 50 лет: больше всего людей именно из этой группы (20,0 %) выбрали вариант «больше половины», и меньше – варианты «примерно половина» (13,3 %), а также «меньше половины» (33,3 %). Среди них большинство, отметивших графу «затрудняюсь ответить» (33,3 %). Как ни странно, редка оценка варианта «больше половины» среди молодых респондентов (13,4 %). В то же время, внушают надежду оценки людей самого дееспособного возраста (30-49 лет): на позицию «больше половины» указало 16,8 %, на позиции «примерно половина» – 20,1 % и «меньше половины» – 47,5 % из них. Значительное число женщин, в отличие от мужчин, выбрали негативный вариант «больше половины» (29,4 % против 14,1 %), они же минимально оценили позицию «примерно половина» (11,8 % против 23,6 %) .
Наиболее значимым среди анализируемой группы стал вопрос: «Каким вам видится будущее Чеченской Республики?» (приложение, таблицы 37, 38, 39). Ответы на него в целом по массиву распределились следующим образом: «Чечня – суверенная республика в составе РФ» – 77,4 % ответов, «Чеченская республика – независимое государство» – 14,8 % ответов, «возможно сосуществование двух государственных образований на территории Чечни…» – 7,4 %. Число «не определившихся» незначительно – 0,3 %.
Такой характер ответов свидетельствует о том, что подавляющее число опрошенных выступает за статус Чечни вовсе не как независимого государства, а в качестве суверенного образования в составе РФ (возможно, что наподобие Татарстана).
Наибольшее количество опрошенных, поддерживающих идею нахождения Чечни в качестве суверенной республики в составе РФ среди жителей равнины – 80,1 %, а меньше среди населения предгорья – 65,6 %, молодежи и лиц со средним специальным образованием (85,9 %), а также из средней возрастной группы. Реже всего одобряют названную позицию – люди с высшим образованием – 68,4 % и старшего возраста (60,0 %). Показателен высокий процент лиц с высшим образованием, поддерживающих гипотетическую возможность существования двух государственных образований (однако сама такая возможность ставится под сомнение и нуждается в комментариях сведущих специалистов).
В целом ответы на этот вопрос предполагают гражданскую самоидентификацию респондента, степень личной ответственности и субъективной оценки реальных альтернатив государственного и социального устройства республики как в ближайшее время, так и на отдаленную перспективу. Возможно, что именно принимая во внимание не только собственные амбиции, но и интересы будущих поколений, большинство опрошенных высказалось за «суверенную республику в составе РФ» (77,4 %). Если учесть, что подавляющее большинство респондентов – чеченцы, то столь массовое обретение государственного образа мышления и победу здравого смысла, можно однозначно объяснить продолжающейся разрухой, которая заставила даже самых убежденных сторонников суверенитета осознать, что из нынешнего критического состояния республика сможет «выйти» только в составе большого государства. Для этого достаточно трезво соотнести оценить масштабы потерь и дивидендов для обычных жителей.
Тем не менее, необходимо подчеркнуть, что понятие «суверенная республика в составе РФ» – это скорее образ, который каждый себе представляет в меру своих способностей и ожиданий. Потому что сегодня это понятие не только не «прописано» законом. Оно не обозначено реальными отношениями между центром и республикой. 77,4 % респондентов, выступающих «за», реально говорят о том, что настоящее положение их не устраивает, они жаждут перемен. 15 % «входят в разряд» тех, кто реально поддерживает противостояние или еще не окончательно определился в своей позиции.
Необходимо отметить, что 7,4 % респондентов не полностью отдают себе отчет в том, что им был предложен исчерпывающий перечень вариантов решения проблемы государственного строительства в Чечне.
Большинство сторонников как «отделения», так и «разделения» ЧР (позиция 3) среди жителей гор и предгорья. Однако следует отметить, что «горцы», это не только сторонники «отделения», но и приверженцы сложившегося, устоявшегося уклада жизни, в которую цивилизация и политика вносят сегодня деструктивные элементы. Чеченские старожилы, старейшины, возможно, отстаивают не только суверенитет республики, а и свою собственную независимость. Поэтому 7,4 % из них выступают за возможное существование горного образования в качестве добровольно-осознанной резервации. Это их позиция, которую нужно учитывать, поскольку это не только ностальгия и неспособность вписаться в чуждую социальную среду, но и потребность каждого нормального человека, у которого понятие Родина связано с конкретным местом своего рождения.
Корреляции ответов опрошенных в зависимости от места жительства, образовательной и возрастной структуры, а также от пола нуждаются в дополнительных комментариях. Как и предполагалось, самый высокий процент респондентов, выступающих за «суверенную республику в составе РФ» среди жителей равнины (80,1 %), то есть преимущественно это жители городов. Лишь каждый девятый (11,5 %) из них выступает за независимость. В число сторонников «экзотического» варианта решения проблемы государственности: «два независимых государства…» входит каждый двенадцатый (8,0 %) из данной группы опрошенных.
Вполне объяснимо желание каждого третьего жителя предгорий (31,1 %) и пятого жителя гор (20,5 %) стать гражданином «независимого государства», поскольку даже чисто территориально они достаточно «далеки» от цивилизованного уклада жизни вообще. Достаточно высокий процент сторонников третьего, «экзотического» варианта, – среди лиц с незаконченным высшим и высшим образованием и в возрасте старше 50-ти лет (60,0 %), -можно объяснить их стремлением вернуться к нормальной жизни.
На фоне таких ответов показателен высокий процент (18,2 %), выступающих за «ЧР как независимое государство» среди респондентов с незаконченным средним и средним образованием. Следует отметить и рост популярности этого варианта по мере перехода к старейшей части опрошенных (26,7 %). Интересно также, что женщины, несколько чаще, чем мужчины (17,6 % женщин против 14,4 % мужчин) продолжают «уповать на независимость». С учетом того, что за последнее десятилетие «развитие» относительного качества жизни для основной массы населения шло в противоположном от благополучия направлении, возможно у многих еще сохраняется в сознании убеждение, что их «обделяют» другие народы.
Распределение ответов на следующий вопрос: «Как Вы думаете, какие формы правления приемлемы для Чечни?» показало, что примерно две трети опрошенных (61,3 %) выступает за президентскую форму правления. Число сторонников парламентской республики и затруднившихся ответить примерно одинаково (16,2 % и 17,5 % соответственно). Примечательно, что количество приверженцев теократической формы правления (когда вся власть сосредоточена в руках духовенства) – крайне незначительно – 5,1 %.
Как показал анализ, особую трудность данный вопрос вызвал у жителей предгорья: хотя большинство из них поддерживает президентскую форму правления (37,5 %), в то же время, число «затруднившихся ответить» весьма значительно.
Интересно также отметить, что парламентская форма правления пользуется большей популярностью среди лиц с высшим образованием (28,1 % по сравнению с 16,2 % в среднем по массиву), а теократическая – у людей старшего возраста (13,3 % по сравнению с 5,1 % в среднем по массиву).
Важен минимальный процент сторонников клерикализма – 5, 1 %, который можно объяснить не столько убеждениями в анахроничности данной формы правления, сколько результатами действий «предыдущих» властей. Республика успела познать итоги шариатского суда и образования: средневековые публичные казни (причем не только заложников) и молодежь, пять и более лет не сидевшая за школьной партой – это общеизвестная реальность.
В то же время, нельзя не учитывать, что ислам для чеченцев больше обряд, традиция, религиозная самоидентификация, нежели осознанная истинная вера, к которой, впрочем, приобщаются все больше. Шариатский суд – религиозный устав, закон, регламентирующий общественную и бытовую жизнь. Это попытка дать хоть какую-то норму для общества, где царил произвол и анархия. Чеченские «сепаратисты» при помощи его пытались структурировать, строить чеченское общество на волне национально-религиозного подъема. Но ислам (арабское – покорность) и его шариатский суд не пришлись, да и не могли придтись по нраву независимому, индивидуально понимающему свободу духу чеченцев.
Респонденты (16,2 %), высказавшиеся за парламентскую республику, имеют критический взгляд на происходящее. Практически такое же количество людей (17,5 %) «пребывает в сомнении».
В относительно большей степени затруднились дать ответ на данный вопрос жители гор и предгорья (25,6 % и 34,4 % соответственно); лица с неполным средним и средним образованием (25,3 %), – возможно вследствие недостаточно высокого уровня образования; лица старшего возраста (26,7 %), – может быть, под влиянием усталости от негативного жизненного опыта последних лет, не внушающего большого оптимизма в отношении действенности различных форм правления, а также женщины (26,5 %) с их традиционной осторожностью в оценке любых перемен.
Уровень образования сказался на максимальном проценте выступивших за парламентскую республику среди лиц с высшим и незаконченным высшим образованием – их 28,1 %.
Но все же, если же исходить из реалий сегодняшнего положения ЧР, когда необходима даже не президентская, а близкая к диктатуре форма правления, то наиболее близко подошли к адекватной оценке необходимой формы правления респонденты со средним специальным образованием. Среди них максимален процент (71,8 %) сторонников президентской формы правления, и минимальны проценты приверженцев двух других предлагаемых вариантов ответов (12,9 % и 5,9 % соответственно) .
Наконец, последний вопрос: Считаете ли Вы, что чеченский народ должен жить по законам шариата? был направлен на изучение возможности преобладания светских или религиозных установок в регуляции общественной жизни в Чеченской республике. Как видно из таблицы, в целом по массиву, утвердительно ответили на этот вопрос 14,5 % опрошенных, отрицательно – 70,3 % и 15,2 % выбрали позицию «затрудняюсь ответить». Нельзя не отметить значительное число положительных ответов у жителей предгорья (чуть более одной трети – 34,4 %) и у лиц старшего возраста (26,7 %).
Таким образом, свыше двух третей опрошенных говорят «нет» законам шариата. Следовательно, для подавляющего числа коренных жителей Чечни очевидно, что Чеченская республика, живущая по законам шариата, обречена на дальнейшую эскалацию напряженности в отношениях с соседями, на противостояние культурам окружающих народов. Это послужит окончательным разрывом с цивилизованной культурой, уже ставшим причиной фактической деградации социальной жизни, так и производственного потенциала республики. Интересно, что 96,3 % – истинно верующие мусульмане, для которых – шариат естественная норма жизни, однако 14,5 % из них выступают за то, чтобы законы шариата стали государственными .
В целом, выявленное единогласие почти всех категорий опрошенных по такой ключевой для будущего всего Кавказа проблеме, вызывает вопрос: за счет каких факторов фактически к нулевому результату сведено влияние всех лет жизни республики по религиозному канону? Почему большинство жителей равнины (71,2 %), людей со средним специальным (78,8 %), незаконченным высшим и высшим образованием (71,9 %), лиц в возрасте до 49 лет (73,2 и 72,1 %), мужчин (71,1 %) и женщин (64,7 %) «не поддерживают» шариат?
Возможно потому, что в Чечне главенствовали не религиозные (мусульманские нормы), а произвол тоталитарной власти «победителей» 1996 года. К людям приходили и говорили: мы построим исламское государство. Через год у вас здесь будет Саудовская Аравия. Обещали им «золотые краники с верблюжьим молоком». Так убивали народ…
Итак, проведенный опрос показал, что 77,4 % чеченцев еще в 2001 г. высказались за Чечню, как суверенную республику в составе Российской Федерации. Целесообразно отметить, что, судя по оценкам чеченских экспертов, в настоящее время этот процент имеет тенденцию к росту, а об его истинном значении позволит судить референдум.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
История насчитывает несколько этапов противостояния России и Чечни, когда на территории последней предпринимались попытки создания независимого исламского государства. Первым крупным этапом противостояния России и Чечни стала Первая Кавказская война (1818 – 1864 гг.), вторым – революции и гражданская война в России в начале XX века, а третьим – российско-чеченский конфликт конца прошлого столетия.
События в Чечне, имевшие место в последнее десятилетие XX века и продолжающиеся поныне, можно классифицировать как внутригосударственный военный конфликт, который носит ярко выраженный политический характер. Чеченская сторона, представленная Д. Дудаевым и его последователями, стремилась к отделению Чечни от России, а Россия, со своей стороны, боролась за сохранение своей целостности и нерушимости своих границ. При этом политическая борьба велась не только между отдельным субъектом РФ и Федерацией в целом, шла борьба за власть и внутри самой Чеченской Республики.
Аналогию его развития можно увидеть, анализируя и обобщая, с социологической точки зрения, исторические факты и события, имевшие место на протяжении всей истории российско-чеченских отношений. Как и прежде, он обусловлен многообразными объективными (внешними и внутренними), а также субъективными причинами.
Значительная часть из них неизбежно оказалась связанной с нестабильностью социально-политической ситуации в России, которая обычно обуславливает обострение межнациональных отношений на всей ее территории. Тем не менее, решающим фактором нового витка противостояния между Россией и Чечней явилось отсутствие знаний об общем и особенном в становлении чеченского этноса, специфики этнополитического развития Чеченского региона, особенностей «регулирования» российско-чеченских отношений.
В ходе данного конфликта обе стороны нарушили нормы, регламентированные международным правом и Конституцией РФ, проигнорировали мнение российского и чеченского народов. Во многом это стало возможным в связи с отсутствием правовой основы урегулирования и разрешения внутренних конфликтов, в том числе, вооруженных и военных, отсутствием реальной, правовой схемы действий по привлечению к ответственности виновных в нарушении норм права.
Как в прежние, смутные времена, российско-чеченская война не принесла ни процветания, ни мира народам Чечни, а для России она обернулась колоссальными человеческими жертвами, политическими, экономическими и моральными потерями.
Население России и Чечни отвергает развязанную войну. Свидетельством тому во многом являются опросы общественного мнения, согласно которым подавляющее большинство жителей России против насильственных методов решения столь затянувшегося конфликта. О реальных сдвигах в сознании коренных жителей чеченского народа также можно судить по результатам социологических исследований, в которых автор принимал непосредственное участие.
Исследование показало, что, безусловно, война в Чечне, как и действия федеральных властей по наведению конституционного порядка в республике не вызывает одобрения у самого чеченского народа, в ее ходе понесены значительные человеческие потери, а военный конфликт, по мнению опрошенных, приобрел затяжной и непредсказуемый характер.
По мнению большинства опрошенных, наиболее приемлемый путь урегулирования сложившейся ситуации – переговоры; значительное количество чеченцев выразили готовность сотрудничать с представителями федеральной власти. Многие жители республики хотят вернуться на прежние места проживания, когда ситуация стабилизируется. Они же не поддерживают «боевых командиров», наибольшей популярностью у них пользуются легитимные представители центральной власти.
Большинство населения чеченской республики (77,4 %) не поддерживает идею отделения Чечни от Российской федерации, высказывается за «Чечню в качестве суверенной республики в составе РФ», наиболее приемлемой признает президентскую форму правления и отрицает возможность жить по законам шариата.
К чеченцам, высказавшихся за Чечню как «суверенную республику» в составе Российской Федерации, надо добавить и подавляющее число голосов «за» тех, кто сегодня проживает за пределами республики на территории РФ, по сути, уже сделавшими свой выбор.
Эти данные подтверждают результаты недавнего опроса чеченских экспертов, проведенного автором.
События октября 2002 г. убедительно доказали, что вести переговоры с террористами о независимости Чечни нельзя. Следовательно, нужно искать приемлемые для всех модели урегулирования конфликта. Чисто теоретически их три.
Первая модель – это контролируемая боевиками независимая Ичкерия. Это, безусловно, неприемлемо. Чечня не сможет существовать как независимое государство, поскольку неминуемо возникнут внутренние противоречия, активизируются территориальные притязания со стороны ее ближних и дальних соседей.
Вторая модель – Чечня в составе РФ, но за строгим кордоном. Этот вариант был практически реализован в конце 90-х гг. XX века, но ни к чему хорошему не привел: блокпосты оказались прозрачными, а внутри кордона творился беспредел. На самом деле, возможность создать изоляцию Чеченской республики, блокировать ее – преступный политический блеф. У России нет ни материальных, ни воинских формирований, чтобы обеспечить нерушимость границ по всему периметру данной территории. Даже при наличии воинского контингента, блокпостов, военного режима возможны продолжительные рейды бандитских формирований вглубь российской территории.
Третья модель – Чечня в составе РФ с особым экономическим статусом, полноправный субъект Российской Федерации. Именно эта модель представляется наиболее совершенной. Она и обозначает путь мирного политического решения российско-чеченского конфликта.
Механизм реального политического урегулирования ситуации в Чечне – в намеченном референдуме и переговорах с теми, кто способен мыслить и действовать в отрыве от финансовых и империалистических спонсоров и понять бессмысленность вооруженной борьбы в чужих интересах, по навязанным зарубежным сценариям.
Всякая война должна закончиться миром. Народам, ввязанным в конфликт, следует дождаться ее неизбежного окончания, а жителям Чечни -сплотиться и не мешать законным руководителям. Им предстоит прекратить военные действия, убрать экстремистов, а затем создать почву для проведения нормальных выборов в органы законодательной и исполнительной власти республики.
Главной задачей всех структур, работающих по урегулированию этого конфликта, является его перенос из не правовой (незаконной) сферы в правовую (законную) сферу. Следовательно, необходимо создать механизм реального функционирования Конституции России на территории ЧР, обеспечив как реализацию прав населения данного субъекта РФ, так и исполнение им обязанностей, возложенных на граждан страны (с той мерой ответственности по закону, которая предусмотрена в случае правовых нарушений в соответствии с Конституцией РФ, УК и УПК РФ).
Чеченский социум неизбежно обретет свою структуру, когда выстроится вертикаль законной власти с ее институтами и атрибутикой и начнется восстановление хозяйства и экономики на основе новых политических и экономических отношений. Этот сценарий развития будет благожелательно воспринят мировым сообществом и вызовет минимум нареканий со стороны ОВСЕ и других международных организаций. Ведь станут соблюдаться либерально-демократические и общечеловеческие ценности, не будут ущемлены права личности на свободный выбор условий жизни. Нужен именно этот вариант развития: регулируемый, прогнозируемый и осуществимый в конкретный отрезок времени, с минимальными издержками как для самого чеченского народа, его соседей, так и для Российской Федерации в целом.
В то же время, необходимо учитывать, что ситуация в самопровозглашенной независимой Чеченской республике еще более драматична, ее почти полностью покинуло русское население, составляющее в 1989 году четверть жителей Чечено-Ингушетии. Сами чеченцы частью также выехали из пределов республики. До событий сентября-октября 1999 года около 45 % жило за пределами Чечни. Нефть, которая должна была обеспечить развитие экономики республики, продовольственное и иные изобилия, оказалась в руках наиболее сильных в военном отношении группировок. Основная же масса населения вынуждена жить в страхе за жизнь, перебиваясь случайными заработками.
Экономическая инфраструктура Чечни разрушена. На восстановление региона потребуются десятилетия и астрономические суммы денег (в условиях мирного времени); население в течение шести лет фактически не занималось народнохозяйственной деятельностью; молодежь и подростки формировались и воспитывались на принципах гражданского непослушания и сопротивления, они адаптировались к условиям военного и криминального режима.
Поэтому, наряду с созданием действенного механизма правового урегулирования российско-чеченского конфликта, необходима декриминализация всех сфер общественной жизни, требуется восстановление экономики республики. Надо дать людям время, чтобы вернуться домой; следует показать, что им хотят помочь восстановить жилье, найти работу, выплатить компенсации. Ведь сейчас десятки тысяч чеченцев вынужденно находятся за пределами своей «малой родины». Для того, чтобы обеспечить активное участие жителей республики в референдуме и выборах, следует принять постановление правительства РФ о возмещении ущерба, о возвращении утраченного имущества. Следует решительно разоблачить тех, кому была выгодна эта война. Именно так должны соблюдаться закон и права человека.
Нужно оказание широкой психотерапевтической помощи гражданам, пострадавшим в чрезвычайных обстоятельствах, то есть, нужна широкая социальная реабилитация и длительная, кропотливая воспитательная работа.
Всеобъемлющая национальная идея для объединения всех чеченцев, для возвращения их на прежние места обитания – это мирная созидательная жизнь в Чечне.
Народ Чечни должен осознать, что пребывание в составе и вне России, чистый ислам и тарикатский путь – это те «разделения», которые уничтожили каждого пятого чеченца, а чеченские экстремисты – разменная карта в игре мировых держав за последний передел мира. Их даже мало интересуют чеченская нефть и ислам, – Чечня для них скорее стратегический плацдарм, они или люди, ничего не понимающие в политике, или откровенные циники, инструменты в чужих руках. Во главе руководства Чечни должен быть жесткий, но действующий в рамках закона человек, поскольку быть законопослушными байками людей не научишь. Демократия – это не свобода слова, а свобода жизни. А для того, чтобы она была в Чечне – надо продемонстрировать волю, навести порядок.
Противостояние России и Чечни никогда не возобновится, если будет укреплена Российская государственность, а сама Россия станет политически и экономически независимой страной, вернет себе утраченный статус великой державы. Чечня станет ощущать себя полноправным субъектом Российской федерации, когда произойдет реальная интеграция российского общества, когда различные этнические группы смогут, вне своих этнических территорий на просторах России, чувствовать себя ее полноценными и защищенными гражданами. А это в нынешних условиях можно обеспечить, лишь поддерживая конструктивный диалог между обществом и властью, вовлекая в этот процесс все новые и новые группы населения. Когда времена диктата Российского государства над обществом и личностью уйдут в прошлое, тогда Россия народы России обретут процветание, а сама страна, наконец, займет свое достойное место среди цивилизованных, демократических государств мира.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Официальные документы, нормативные акты, справочные издания
1. Брук С.И. Население мира. Этнодемографический справочник. – М., 1986.
2. Военно-исторический архив. Архивное дело № 1765.
3. Кодекс Шамиля. – Махачкала, 1992.
4. Конституция Российской Федерации. – М.: Юридическая литература, 1993.
5. Материалы по истории Дагестана и Чечни. Первая половина XIX века. – Махачкала, 1940.
6. Народы России. Энциклопедия / Глав. ред.: В.А. Тишков. – М.: Большая российская энциклопедия, 1994.
7. Низам Шамиля. Сборник сведений о кавказских горцах (ССКГ). Вып. 3. – Тифлис, 1870.
8. Потери гражданского населения в г. Грозный в ходе военных действий (25.11.94 – 15.04.95 г.). Наблюдательная комиссия общественных организаций в зоне вооруженного конфликта в Чечне. Экспертное заключение. – М., Мемориал, 1995.
9. Сборник указов президента Чеченской Республики с 1 июля 1991 г. по 30 июня 1992 г. – Грозный, 1992.
10. Социология межнациональных отношений в цифрах. – М.: ИСПИ РАН, 1996.
11. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917-1918), Горская республика (1918-1920). Документы и материалы. – Махачкала, 1994.
12. Уголовный Кодекс Российской Федерации. – СПб.: Альфа, 1996.
2. Монографии, научные статьи
13. Абдулатипов Р.Г. Природа и парадоксы национального «я». – М., 1991.
14. Абулова Е.А. Великий Октябрь и национально-государственное строительство на Северном Кавказе // Октябрь 1917 г. в истории России и мира. – Ставрополь, 1997.
15. Авксентьев А.В., Авксентьев В.А. Этнические процессы современности и культура межнационального общения. – Ставрополь, 1993.
16. Авксентьев Н.Д. Национальная власть // Антология мировой политической мысли. В 5 т. Т. 4. – М., 1997.
17. Анализ и прогноз межнациональных конфликтов в России и СНГ. – М., 1994.
18. Андрианова Л.А. Проблема идеологических ориентиров в сфере межэтнических отношений // Проблемы межэтнических отношений на северном Кавказе / Сборник статей участников Всероссийской научно-практической конференции. – Ставрополь: СГПИ – ИСПИ-ЮР, 1994.
19. Арутюнов С.А. Об этнокультурном воспроизводстве в республиках // Советская этнография. 1990, № 5.
20. Аршба О. Инструменталистские концепции этничности // Традиции и современность в социологии: сборник докладов / Под ред. В.И. Добренькова, Г.Н. Бутырина. – М: МАКС Пресс, 2001.
21. Багдасарова А.Б. О некоторых проблемах эволюции термина «национальное сознание» // Проблемы межэтнических отношений на Северном Кавказе / Сборник статей участников Всероссийской научно-практической конференции. – Ставрополь: СГПИ – ИСПИ-ЮР, 1994.
22. Бамматов Г. Кавказ и русская революция // Наш Дагестан (Махачкала), 1994, № 172-173.
23. Баранов Е.Г. Национапатия – источник конфликтов // “ОНС”. 1996, № 6.
24. Белозеров B.C. Динамика расселения народов по территории Северного Кавказа // Проблемы межэтнических отношений на Северном Кавказе / Сборник статей участников Всероссийской научно-практической конференции. – Ставрополь: СГПИ – ИСПИ-ЮР, 1994.
25. Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказская война. – М., 1994.
26. Блищенко И., Абашидзе А. Права национальных меньшинств в свете мирового опыта // “ОНС”. 1992, № 4.
27. Бобровников В. Абреки и государство: культура насилия на Кавказе // Вестник Евразии. 2000, № 1 (8).
28. Бордюгов Г.А. Этнические конфликты. Опыт создания базы данных // Межнациональные отношения в России и СНГ / Семинар Московского Центра Карнеги. Вып. 1. Доклады 1993-1994 гг. – М., 1994.
29. Боришполец К., Ружинская Т., Степанова Т. Политическое будущее России в свете тенденций этносоциального развития. – М., 1996.
30. Боришполец К.П. Постсоветское пространство в этнополитическом измерении // Вестник московского университета. Серия 18. 1999, № 3.
31. Боришполец К.П. Этничность и политика (некоторые тенденции и результаты развития современных прикладных исследований) // Вестник Московского университета. Серия 18. Социология и политология. 1999, №4.
32. Боров А.Х., Думанов Х.М., Кажаров В.Х. Современная государственность Кабардино-Балкарии: истоки, пути становления, проблемы. – Нальчик, 1999.
33. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. – М., 1983.
34. Вачагаев М.М. Чечня в годы Кавказской войны (1816 – 1859). Автореф. дисс. канд. ист. н. – М., 1995.
35. Вачнадзе Г. Горячие точки России. – М.: Книга лтд., 1993.
36. Вершинин М.С. Конфликтология. Конспект лекций. – СПб., 2000.
37. Малашенко А., Тренин Д. Время Юга: Россия в Чечне, Чечня в России. – М.: Гендальф, 2002.
38. Геллнер Э. Нация и национализм. – М., 1991.
39. Глухова А.В. Типология политических конфликтов. – Воронеж, 1997.
40. Государственная политика России в конфликтных зонах (аналитические материалы). – М: ЦЕПРИ, 1994.
41. Гусейнова Н.А. Северокавказский регион: 90-е годы (социально-политическая ситуация и межнациональные отношения). – М, 2001.
42. Джабаги В.Г. Революция и гражданская война на Северном Кавказе. // Наш Дагестан (Махачкала). 1994, № 167-168.
43. Джонстон И.Д. О программе разрешения межрегиональных и межрелигиозных конфликтов // Кентавр. 1992, № 3, 4.
44. Дмитриев А., Кудрявцев В. Введение в теорию конфликтов. – М., 1993.
45. Дьячков М.В. О национально-территориальной, национально-государственной и национально-культурной автономии // Социологические исследования. 1993, № 11
46. Жириновский В.В. Подготовка гражданской войны. Чеченский полигон // Последний удар по России. – М., 1995.
47. Задворнов И.А. Северный Кавказ. Этнополитические и социокультурные особенности социокультурной идентичности // Социологические исследования. 2000, № 10.
48. Задорожный И. Межэтническое взаимодействие при переходе к рынку // “ОНС”. 1991,№6.
49. Зайдельман Р. Теории конфликтов и мира: концепции, подход, методы. Этнические и региональные конфликты в Евразии // Коппитерс Б., Ремакль Э., Зверев А. (ред). – М., 1997. Кн. 3.
50. Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. – М., 1997.
51. Знаменский А.А. Этнонационализм: основные концепции современной американской социологии // Социологические исследования. 1992, № 12.
52. Иванов В.Н. Межнациональная напряженность в региональном аспекте // Социологические исследования. 1993, № 7.
53. Иванов В.Н. Межнациональные конфликты и механизмы их преодоления // Проблемы межэтнических отношений на Северном Кавказе. Сборник статей участников Всероссийской научно-практической конференции. – Ставрополь: СГПИ – ИСПИ-ЮР, 1994.
54. Иванов В.Н. Межнациональные отношения в России // Социологические исследования. 1994, № 6.
55. Иванов В.Н., Смолянский В.Г. Конфликты и конфликтология. – М., 1994.
56. Идентичность и конфликт в постсоветских государствах / Олкотт М., Тишков В., Малашенко А. (ред.) – М.: Московский центр Карнеги, 1997.
57. Илларионова Т. Этнические группы. Генезис и проблемы самоидентификации. Теория диаспор. – М., 1994.
58. Иордан М. Наука национального примирения // “ОНС”. 1992, № 4.
59. Казем-Бек М. О значении имама // Русское слово. 1860, № 3.
60. Колосов В.А., Трейвиш А.И., Туровский Р.Ф. Геополитическое положение Кавказа и юга России // Материалы международной конференции «Христиане – мусульмане: Россия, Европа, Ближний Восток». – Астрахань, 24 – 28 мая 1993.
61. Концепция политики России на Северном Кавказе // Материалы Сенежского форума. – М., 1992.
62. Котов А.П. Некоторые подходы к созданию динамической модели отслеживания напряженности и конфликтогенности в сфере межнациональных отношений // Проблемы межэтнических отношений на Северном Кавказе. Сборник статей участников Всероссийской научно-практической конференции. – Ставрополь: СГПИ – ИСПИ-ЮР, 1994.
63. Крупник И.И. Национальный вопрос в СССР // Советская этнография. 1990, №4.
64. Куртатаг. Исторические задачи горцев Кавказа // Вольные горцы. 1928, №6.
65. Ладодо И.В. Состояние межэтнических отношений в оценках массового сознания // Проблемы межэтнических отношений на Северном Кавказе. Сборник статей участников Всероссийской научно-практической конференции. – Ставрополь: СГПИ – ИСПИ-ЮР, 1994.
66. Лебедева М.М. Конфликты внутри и вокруг России. – М: МГИМО, 1993.
67. Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов. Подходы, решения, технологии. – М., 1999.
68. Левинсон А.Г. Тендер в отношении россиян ко второй чеченской кампании // Социологические исследования. 2002, № 12.
69. Лысенко В.Н. От Татарстана до Чечни (становление нового Российского федерализма). – М.: Институт современной политики, 1995.
70. Магомедов М.А. О некоторых особенностях Октябрьской революции и Гражданской войны на Северном Кавказе // Отечественная история. 1997, №6.
71. Малышева Д.Б. Конфликты в развивающемся мире, России и Содружестве Независимых Государств. Религиозный и этнический аспекты. – М., 1997.
72. Махонин В.А., Ткачев B.C. Военные конфликты: теория, история, практика. – М., 1994.
73. Маценов Д. Западные политологи о межнациональных отношениях в СССР // МЭиМО. 1991, № 9.
74. Межнациональные отношения в регионах России и СНГ. / Отв. ред.: Иванов В.Н. Мл ИСПИ РАН, 1994.
75. Мельник Е. Этносоциальные и криминальные последствия вынужденной миграции // Этнополис. 1995, № 2.
76. Миллер А.И. Национализм как теоретическая проблема // Полис. 1995, № 12.
77. Миргородская И.И. Специфичность этнических процессов современности и этнополитика // Проблемы межэтнических отношений на Северном Кавказе. Сборник статей участников Всероссийской научно-практической конференции. – Ставрополь: СГПИ – ИСПИ-ЮР, 1994.
78. Мнацакарян М.О. Национальная психология и национализм // Этнополитическая ситуация в современной России. – М: МГИМО, 1996.
79. Музаев Т.М. Национально-освободительное движение чеченцев и ингушей в послефевральский период (март-ноябрь 1917 года) // Ойла (М.), 1998. №1.
80. Мунаев И.Б. Военизированные формирования в социально-политической структуре кавказских народов: новые тенденции // Межнациональные конфликты на Кавказе: методика их преодоления. Тезисы докладов международной конференции. – М., 1995.
81. Назарова И.И. Этнографическое изучение Кавказа и политика России в регионе // Проблемы межэтнических отношений на Северном Кавказе. Сборник статей участников Всероссийской научно-практической конференции. – Ставрополь: СГПИ – ИСПИ-ЮР, 1994.
82. Национальная безопасность России: реальность и перспективы. – М., 1996.
83. Национальная политика России: история и современность. – М., 1997.
84. Нерсисян А. Поиск урегулирования этнополитических конфликтов в Закавказье. Актуальные проблемы современной социологии. В 2 частях. Ч. 2. – М.: МАКС Пресс, 2001.
85. Новичков Н.Н., Снеговский В.Я., Соколов А.Г, Шварев В.Ю. Российские вооруженные силы в чеченском конфликте. Анализ. Итоги. Выводы. – Париж-Москва: Холвег-Инфоглоб-Тривола, 1995.
86. Олейников Д.И. Шамиль // Вопросы истории. 1996, №№ 5-6.
87. Ошаев X. Очерк начала революционного движения в Чечне. – Грозный, 1927.
88. Перепелкин Л.С., Шкаратан О.И. Экономический суверенитет республик и пути развития народов // Советская этнография. 1989, № 4.
89. Покровский М.Н. Дипломатия и война. – М., 1924.
90. Политика: проблемы теории и практики. – М., 1990.
91. Политическая социология / Отв. ред.: Иванов В.Н., Семигин Г.Ю. – М., 2000.
92. Политические конфликты: от насилия к согласию. – М., 1996.
93. Политический архив XX века. «Кристаллизация» горского освободительного движения. Размышления Б. Байтугана об истории мусульман Северного Кавказа и Дагестана // Вопросы истории. 2001, № 5.
94. Политический архив XX века. Этапы национально-освободительного движения на Северном Кавказе // Вопросы истории. 2001, № 5.
95. Потто В. Кавказская война. – Ставрополь, 1994.
96. Правовые аспекты чеченского кризиса. – М: Мемориал, 1995.
97. Романовский Д.И. Кавказ и Кавказская война. – СПб., 1860.
98. Россия: социальная ситуация и межнациональные отношения в регионах / Авторы-составители: В.Н. Иванов, И.В. Ладодо, Г.Ю. Семигин. – М.: «Academia»,1996.
99. Россия: Центр и регионы. Выпуск 6. // Отв. ред. Иванов В.Н., Семигин Г.Ю. – М.: ИСПИ РАН, 2002.
100. Рубан Л.С. Чеченский узел Кавказского кризиса. – М., 1996.
101. Рывкина Р.В. Постсоветское государство как генератор конфликтов // Социс. 1999, №5.
102. Серебрянников В.В. Косовская и Чеченская войны в массовом сознании России и Запада // Социологические исследования. 2000, № 10.
103. Серебрянников В. Социология войны. – М., 1997.
104. Скакунов Э.И. Международно-правовой анализ чеченского кризиса // Этнополис. 1995, №2.
105. Соколовский B.C. Этническое насилие: структуры теоретического дискурса// Этнология: проблемы, подходы, концепции. Вып. 1. – М., 1994.
106. Солдатова Г.У. Этничность и конфликты на Северном Кавказе // Конфликтная этничность и этнические конфликты. – М., 1994.
107. Сорокин П. Революция и национальность // Человек. Цивилизация. Общество. – М.: Политиздат, 1992.
108. Степашин СВ., Шульц В.Л. Вопросы безопасности в системе государственного и муниципального управления Российской Федерации. – СПб., 1994.
109. Тарасова Н.В., Гришанова А.Г. Социально-демографические проблемы миграции населения России в 90-е годы. – М.: ИСПИ РАН, 1997.
110. Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. – М, 1997.
111. Тишков В.А. Союз до и после пяти лет перестройки // Национальные процессы в СССР / Ред. М.Н. Глубогло. – М., 1991.
112. Тишков В.А. Стратегия и механизм национальной политики в Российской Федерации // Этнографическое обозрение. 1993, № 2.
113. Токарев С.А., Чебоксаров Н.Н. Проблема типов этнических общностей // Вопросы философии. 1964, №11.
114. Умарова М. Роль международного гуманитарного права в вооруженных конфликтах // Актуальные проблемы современной социологии. В 2 частях. – М: МАКС Пресс, 2001.
115. Фельдман Д.М. Политология конфликта. – М, 1998.
116. Фурман Д. Самый трудный народ для России // Чечня и Россия: общества и государства. – М., 1999.
117. Хесли В.Л. Национализм и пути решения межэтнических конфликтов // Полис. 1996, №6.
118. Центральная Азия и Кавказ // Этнические и региональные конфликты в Евразии / Малашенко А., Коппитерс Б., Тренин Д. (ред.). – М., 1997. С. 5.

Страницы: 1 2 3 4 5 6