АЛИ ШАРИАТИ
«КРАСНЫЙ ШИИЗМ: РЕЛИГИЯ МУЧЕНИЧЕСТВА. ЧЕРНЫЙ ШИИЗМ: РЕЛИГИЯ ОПЛАКИВАНИЯ».
Ислам — это религия, появление которой в истории человечества ознаме¬новалось возгласом: «Нет!» Мухаммада (мир ему), наследника Авраама. Это религия, выступившая в качестве манифестации религии единства Бога и человечества; она начинается с протестного «Нет», с провозглашения Единства — с того лозунга, который ислам повторял, противодействуя ари¬стократии и компромиссу.
Шиизм — это ислам, который идентифицирует себя и выбирает собствен¬ное направление, ориентируясь на «Нет» великого Али, наследника Мухам¬мада. Он предстает перед нами как ислам Справедливости и Истины, ибо шиизм является олицетворением «Нет», послужившего ответом Али на сове¬те по избранию халифа, адресованного Абдул Рахману, представителю ис-ламской аристократии и компромисса. Это «Нет», вплоть до пре-сефевидских времен, является частью шиитского движения в истории ислама, индикато¬ром социальной и политической роли группы, состоящей из последователей Али, известных своей верностью добрым традициям семьи Пророка. Это движение основывается на Коране и Сунне в том виде, в каком они были представлены семьей Мухаммада, а не в переложении династий Омейядов, Аббасидов, Газнавидов, Сельджуков, Монголов и Тимуридов.
История ислама идет странной дорогой, на которой бандиты и негодяи из арабских, персидских, турецких, татарских и монгольских династий наслажда¬лись правом халифата Пророка ислама и лидерства в мусульманском обществе, отказывая в этом праве семье Пророка и справедливым имамам ислама, являв¬шимся законными наследниками. И шиизм начинается с «Нет», которое проти¬востоит пути, избранному историей, и восстает против истории. Он бунтует против истории, которая во имя Корана, царей да цезарей, идет дорогой неве¬жества, и именем Сунны освящает тех, кто предал дом Корана и Сунны!
Шииты не принимают путь, выбранный историей. Они отвергают лидеров, которые управляли мусульманами на протяжении истории и ввели в заблуж¬дение большинство людей посредством их собственного следования за Про¬роком, а в дальнейшем путем их предполагаемой поддержки ислама и борь¬бы с язычеством. Шииты поворачиваются спиной к роскошным мечетям и величественным дворцам халифов ислама и обращают свои взоры в сторону одинокого, забросанного грязью дома Фатимы. Шииты, представляющие со¬бой угнетенный, жаждущий справедливости класс в системе халифата, нахо¬дят в этом доме то, в чем они нуждались, и тех, кого они искали.
ФАТИМА: Наследница Пророка, олицетворение «прав угнетенных», и в то же время символ первого протеста, сильное и чистое воплощение «искания справедливости». В господствующей системе это — возгласы и лозунги не¬самостоятельных государств и угнетенных классов.
АЛИ: Олицетворение справедливости, служащей угнетенным, величест¬венное воплощение Истины, он был принесен в жертву на алтарь бесчело¬вечных режимов и лежит сокрытым в кладовых формальной религии пра¬вителей.
ХАСАН: Олицетворение последнего сопротивления, гарнизона имамата ислама, который вступает в схватку с первым гарнизоном «правления по исламу».
ХУСЕЙН: Несет свидетельство за тех, чью кровь угнетатели проливают на протяжении истории, наследник всех лидеров, сражающихся за свободу и ра¬венство и жаждущих справедливости, начиная с Адама и кончая им самим. Это — вечный вестник мученичества, олицетворение кровавой революции.
ЗЕЙНАБ: Свидетельствует за всех беззащитных заключенных в системе палачей, вестница, оставшаяся после мученичества, олицетворение миссии революции.
Шииты черпают свои лозунги из бедствий и надежд угнетенных масс. Зная всю правду о правителях, в знак протеста против них они выкрикивают:
— Ищите лидерства Али и избегайте лидерства жестокости. Выберите имамат и поставьте клеймо «отмененный», «недостойный доверия» и «лишенный права владения» на лбу халифата.
— Выбирайте справедливость и ниспровергните систему противоречий и дискриминации собственными руками.
— Изберите для себя в качестве принципа готовность к протесту против существующих порядков, когда находящиеся у власти правители, религиозные лидеры и аристократия пытаются показать, что эти порядки согласуются с Волей Божьей, Божественным Законом и устраивают Бога и Его
созданий. По мнению правящих кругов, под этим подразумеваются их завоевания, разграбление ими мечетей, ассоциаций, школ, даров, доверенностей и благотворительности и соблюдение религиозных церемоний и практик.
— Сделайте религиозное лидерство основой организации движения.
— Подражайте лучшим из вас, чтобы правильно мобилизовать ваши си¬лы, поддерживать порядок, дисциплину и придерживаться намеченного направления.
-Следуйте принципу заместительства имама, чтобы иметь ответствен¬ного лидера.
— Проникайте в организации, дабы проводить там социально-политическую борьбу, контролировать организацию образования и преподавание в системе, где все религиозные организации прибираются к рукам правительством, изображающим из себя правительство Закона.
— Выбирайте мученичество, чтобы продолжать непрекращающуюся ис¬торическую борьбу шиитов против узурпаторов, предательства, жестокости, а также средств обмана, лжи и дегенерации, и в особенности храните память о мучениках.
— Помните Ашуру, чтобы подвергнуть унижению правящую верхушку, члены которой именуют себя продолжателями дела Пророка, ибо память о ней подтвердит, что они — последователи кровопийц и убийц семьи Пророка. Это укажет вам верный путь и даст вам ответ на извечный вопрос: «Что делать?» Это поможет вам понять, что на повестке дня — борьба с господствующей тиранией. Это позволит избежать лояльности к жестокости. Это будет провозглашением нескончаемой борьбы между последователями Адама и последователями дьявола. Ашура напоминает нам о вечном неоспоримом факте, что нынешняя версия ислама — это преступный ислам, обрядившийся в одежды традиции, а подлинный ислам — ислам со¬крытый, он спрятан в красном плаще мученичества.
— И наконец, необходима конспирация, создание продуманного камуфляжа для организации и ее деятельности, для ее ответвлений, лидеров, чле¬нов и планов, чтобы защитить руководителей, людей и группы от беспокойства со стороны нынешних властей и от жестокосердия религиозных
организаций, сотрудничающих с правителями, которые могут либо оклеветать шиитское движение путем отлучения и натравливания на него невежественных масс, либо разрушить его с помощью гонений, либо ослабить по¬средством заказных убийств, арестов и ссылок. И таким образом нужно
создать лучшие условия для продолжения борьбы, практиковать с осторожностью принцип секретности и поддерживать свойственный подпольному движению порядок.
Мы видим, что более восьми веков (вплоть до эпохи Сефевидов), алавитский шиизм может рассматриваться как нечто большее, нежели просто революционное движение в истории, выступавшее против самодержавных и классово-репрессивных режимов Омейядского и Аббасидского халифа¬тов, царств Газнавидов, сельджуков, монголов, Тимуридов и двух Ханидов, которые сделали правительственную версию суннизма своей официальной религией. Шиитское движение занималось тайной идеологической борь¬бой и предпринимало реальные действия. Подобно революционной партии, шиизм имел хорошо продуманную, насыщенную информацией, глу¬боко укоренившуюся и четко разработанную идеологию, ясно очерченные и определенные лозунги, а также дисциплинированную и вышколенную организацию. Он вел непривилегированные и угнетенные массы в их стремлении к свободе и исканиях справедливости. Считается, что он был точкой объединения требований, страданий и возмущения интеллектуалов, желающих обрести свои права, и масс в их поиске справедливости.
Вследствие этого на протяжении истории, по мере укрепления могуще¬ства правителей, трудности, несправедливость, лишения, пренебрежение правами людей и эксплуатация трудящихся возрастали. Неравенство стано¬вилось все более ощутимым в силу наличия системы аристократии, классо¬вого неравенства, промывки мозгов, идеологических предрассудков, связи теологов с временными правителями, бедности и нужды масс и процвета¬ния власть имущих. Когда это стало ясно, шиитский фронт сделался силь¬нее, основные лозунги движения приобрели большее влияние, а борьба шиитов стала более интенсивной и важной. Из направления в мысли, спо¬соба обучения и религиозной секты, предназначенной для интеллектуалов и немногих избранных, в своем противостоянии греческой философии и вос¬точному суфизму шиизм превратился в путь правильного понимания исла¬ма и культуры людей Дома Пророка, в глубоко укоренившееся и революци¬онное социально-политическое движение масс, в особенности деревенского люда. Оно породило огромный страх среди самодержавных властителей и лицемеров от религии, правивших людьми именем суннизма.
Именно по этой причине псевдоинтеллектуалы и свободомыслящие пра¬вители, при дворах которых евреи, христиане, маги и даже материалисты наслаждались свободой, почетом и влиянием, говорили о шиитах с такой злобой и раздражением, что даже если бы все они были вырезаны под ко-рень, это бы не утолило жажды власть имущих. Они сдирали с шиитов ко¬жу живьем, прокалывали им раскаленными иглами глаза, вырывали языки и сжигали их заживо. Все это практиковалось. Доходило до того, что истори¬ки, теологи и даже философы, набожные люди при дворе считали частью своего поклонения изобретение каких-то ложных обвинений, подделок и фальшивок, какие они только могли выдумать против шиитов! В таких об¬стоятельствах султан Махмуд Гази заявляет: «Я переверну мир в поисках шиита!» Это его правительство пролоббировало суннитский теологический декрет, согласно которому женитьба на женщине из «людей Писания», то есть евреев, христиан и зороастрийцев дозволена, однако незаконно брать в жены шиитку.
С приходом к власти Сельджуков предрассудки и предубеждение против мира мысли и религии становятся сильнее. С социальной точки зрения, феодальная и сословная система ужесточает угнетение масс, в особенности крестьянских, до невыносимости. Чтобы поддерживать политику государ¬ства, необходимы порки и пытки, результатом которых является конструк¬ция из груд костей и вырванных глаз.
Религиозная часть суннитского ответвления, которое с самого начала обернулось в «правительственный ислам», превращается в конгломерат наиболее необоснованных и полных предрассудков верований и грубых правил. Она пускается в ход для оправдания бесчеловечных действий вла¬стителей. Она идет на компромисс с Газнавидами, турками-сельджуками и монголами, становясь опиумом для народа и инструментом подавления, предназначенным для предотвращения любой мысли или действия, кото¬рые подвергают опасности интересы сильных мира сего и наносят вред помещикам и феодальной знати.
Вот что послужило причиной того, что шиизм в тот период появился в качестве источника восстания и борьбы униженных и угнетенных масс, особенно деревенских. Он расцвел удивительно, в различных аспектах и в разных направлениях, умеренных или радикальных, в форме разнообраз¬ных движений масс против современных им властей; это были движения, нашедшие свое выражение в терроризме Хасана Саббаха, общинной жизни карматов, радикальных культурных и религиозных воззрениях галатов, вос¬стании некоторых суфийских сект революционно-шиитской окраски против грубых предрассудков и бездушной, окаменевшей цензуры теологической и юридической системы, прикрепленной к правящей верхушке. Наконец, ин¬теллектуальная, умеренная и духовно богатая школа имамитского шиизма восстает, вступая в конфронтацию с религией и культурой правителей.
Громко раздающийся призыв и возможность изучения данной школы мыс¬ли основываются на двух принципах: имамата и справедливости. Они поро¬ждают революционные возгласы Ашуры и ожесточенную мобилизацию масс против существующих условий. Имамитский шиизм приглашает людей к ожиданию двенадцатого имама, который находится в сокрытии. Он поднима¬ет критические проблемы юнаков появления» и конца света. Он оживляет надежду на освобождение после мученичества. Он проводит идею возмез¬дия и революции, укрепляет веру в неизбежность падения тиранов и издает декрет против властителей, дарующих справедливость посредством меча. Он готовит угнетенные, жаждущие справедливости и находящиеся в ожи¬дании массы к участию в восстании. В некоторых городах, таких, как Ка-шан и Сабзевар, где шииты сильны, они седлают по пятницам белую ло¬шадь, и все жители города — протестующие, неудовлетворенные и ожидающие шииты, следуют за лошадью по дороге, ведущей из города, не¬смотря на противодействие со стороны правителей и представителей офи¬циального духовенства. Они ожидают начала восстания, спасения и свобо¬ды от тирании. Они обсуждают такие вопросы, что это порождает ужас среди правителей.
На протяжении первой половины восьмого века, вслед за тотальной рез¬ней Чингисхана и Хулаку, когда власть монголов привела иранские массы к покорности, унынию, унижению и слабости, когда месть Чингисхана была законом, когда меч и виселица были ресурсами закона, когда монгольские ханы и кочевники, офицеры и начальники трибуналов всецело управляли различными регионами и поместьями в качестве феодалов, и они поработи¬ли крестьян самым жестоким образом, когда точно так же в городах люди в большинстве своем обслуживали монгольских правителей, последние при¬зывали массы во имя «истинной суннитской религии» подчиниться псевдо¬исламским властителям, которые были точь-в-точь такими же, как Чингис¬хан. Они совершали обрезание только для того, чтобы польстить чувствам мусульман, между тем как под угрозой находилось распространение куль¬туры, веры, морали, общество и даже само существование мусульман!
Некоторые религиозные люди, чья набожность удержала их от сотрудни¬чества с властью и тиранами, предали все забвению в суфийских монасты¬рях, тем самым нецеленаправленно вставая на путь попустительства угне¬тению и прокладыванию дорожки к убийствам. Они оставили народ беззащитным перед экзекуциями монгольских палачей и грабителей, а так¬же обманщиков от религии.
Именно в таких условиях религиозный проповедник пускается на поиски истины — так и поступил Салман. Салман приходит ко всем, желая обрес¬ти религиозную веру. Сначала он посещает благочестивого Балу, чтобы найти путь спасения в школе набожности и свободы. Впоследствии он ви-дит, что благочестие безмолвствует перед лицом тирании. Какой позор! Ка¬кое это бессердечие и эгоизм, когда человек, будучи окруженным криками заключенных, ревом палачей, бедностью голодных, кнутами жестоких, об¬рушивающихся на спины беспомощных жертв, вместо того чтобы добро¬вольно встать на их защиту, должен просто стремиться к индивидуальному спасению и стараться попасть в рай самому! Салман отворачивается от это¬го человека, полный отвращения, и отправляется в Семнан, чтобы встре¬титься с Рунеддином Эмад-од-Доулехом, известным своей набожностью и совершенством в суфийских практиках. Салман осознает, что суфийские практики, точно так же как и благочестие, являются способом ухода от ре¬альности и ответственности, равнодушием к судьбе народа и игнорировани¬ем жестокости и тирании. Он обнаруживает, что у суфиев нежные сердца, нежные чувства и возвышенные души. Но неужели те реки крови, что были пролиты монголами в этой стране, и тот упадок, который угрожает исламу и народным массам, никак не тревожит мира их души и изнеженности их серд¬ца? Салман отвращается от суфия с ненавистью и приходит к шейх-уль-ислам имаму Гиясуддину Хабибулле Хамави из Бахрабада, чтобы получить у него знания в области религиозного законодательства и теологии истинного суннитского правоверия и найти дорогу обратно к подлинному источнику ис¬тины. Здесь он сталкивается с теологией, обнаруживающей и изучающей ты¬сячи проблем, касающихся этикета омовения, однако в которой полностью отсутствуют какие-либо сведения об ужасной участи народа.
Испытывая отвращение ко всем этим благочестивым рясам, убежденный в том, что данные религиозные учения служат тканью для одеяний набож¬ности, которые носятся на теле угнетения, с сердцем, полным ненависти к жестоким монгольским правителям и боли за страшную судьбу исламских масс, будучи мусульманином, осознающим свою ответственность за народ и осведомленным о времени, в которое он живет, и человеком, протестую¬щим против существующей системы и потерявшим веру в торговцев рели¬гией, шейх Халифех выбрал ислам Али, школу протеста и мученичества.
В одежде простого дервиша он едет в Сабзевар как одинокий странник, останавливается в большой мечети города и начинает проповедовать там. Этот момент является точкой отсчета начала Сарбедаранского освободи¬тельного движения. Он — проповедник, восстающий против всего того, что способствует пребыванию людей в невежестве и их угнетению, он — вест¬ник восстания, инспирированного верой, идеологией и «красной» историей, вдохновленного шиизмом. Мало-помалу непривилегированные массы на¬чинают осознавать, находить свой путь и в результате становятся устра¬шающей силой. Официальное псевдодуховенство затевает свои обычные игры: распространение слухов, потом обнародование религиозных декретов и затем — призыв к дозволенному убийству. Клерикалы нашептывают: этот шейх обсуждает мирские дела в мечети, Этот шейх гадает в мечети и оскверняет дом Бога, Этот шейх смущает религию людей.
Псевдорелигиозные деятели стараются настроить народ против него и го¬товят почву для его низвержения. Они пособничают монгольским правите¬лям в том, чтобы отнять у него жизнь. Муллы пишут монгольскому властите¬лю, что, дескать, шейх отошел от истинной суннитской веры и не готов раскаяться и вернуться, несмотря на их лучшие усилия. Клерикалы вещают, что он распространяет мирские идеи в мечети и проделывает работу мятеж¬ников (шиитов)! Они продолжают: «За свое поведение он заслуживает смертной казни, и в силах султана Сайда избавить религию от этой чумы». Распространение слухов и восстановление людей против него усиливается, однако призывы шейха к пониманию, вере и спасению продолжают привле¬кать сердца людей из непривилегированных и страдающих масс все больше и больше — вплоть до одного раннего утра: когда его адепты, как обычно, пришли к нему, они обнаружили в мечети его мертвое тело.
После убийства шейха его ученик, шейх Хасан Джури, продолжает его де¬ло. Он немедленно вооружается, организует своих учеников и уходит в под¬полье. Он начинает странствовать по городам и сеять зерна понимания и вос¬стания на основе шиизма везде, где бы он ни был. Умы людей подготовлены. Сердца порабощенных, покрытые тайной завесой, пульсируют в предвку¬шении восстания. Одной искры будет достаточно…
Племянник правителя, по своему обыкновению, въезжает в деревню Бааштин в тридцати шести километрах от Сабзевара. Вместе со своей свитой он входит в дом одного из набожных и почитаемых жителей деревни, кото¬рый все еще находится под разрушительным влиянием религиозной пропа¬ганды властей. Свита просит у жителей деревни еду, и ее обслуживают лучшим образом. Для жителей деревни, которые являются мусульманами-шиитами, находящимися под глубоким влиянием слов Шейха Халифеха, принести вина таким негодяям, тем более под принуждением, — это уже слишком. Тем не менее они выполняют повеление свиты. Гости пьянеют! Они требуют женщин! Это послужило началом взрыва очень просто и бы¬стро. Враг приходит к людям и объявляет шиитским массам, что монголь¬ский правитель требует их женщин. Каков их ответ? Они говорят: «Мы го¬товы лучше умереть, чем быть развращенными! Наши женщины станут нашими мечами в битве с врагами!» Результат был неизбежным. Люди пе¬редумали и перерубили всю шайку. Поскольку они знают, что пути назад нет, что они уже выбрали смерть, их страх исчезает. Их выбор в пользу смерти дает им такой запал энергии, что одна-единственная деревня вос¬стает против всего кровожадного режима и побеждает. Жители деревни опустошают город, сражаясь с монгольской армией и постановлениями клерикалов от государственной религии. Они побеждают. Их возгласы: «Спасение и справедливость!», «Долой власть монголов, попов от прави¬тельственной религии и крупных землевладельцев от господствующего класса!» Жертвы клерикального невежества и угнетаемые монголами за¬ключенные продолжают присоединяться к восстанию. Сабзевар становится центром их могущества; подобно тому как распространяется огонь по су¬хой заросли, воодушевленные идеологией шейха Халифеха, шейха Хасана и подобных им сведущих, правдивых и обученных проповедников, шиит¬ские революционные отряды, в которые стекаются деревенские воины и передовики масс, занимают весь Хорасан и северный Иран и зажигают огонь восстания даже на юге страны. И в первый раз революционное дви-жение, основанное на алавитском шиизме и направленное против ино¬странного владычества, внутренней фальши, власти феодалов и состоя¬тельных владельцев капитала, обернулось вооруженным восстанием, устроенным крестьянами семьсот лет назад под знаменем справедливости и ознаменованным культом мученичества, во имя спасения порабощенного народа и непривилегированных масс.
И это — последнее революционное направление алавитского шиизма, красного шиизма, который на протяжении семисот лет был пламенем духа революции, исканий свободы и справедливости, всегда обращенным в сто¬рону простых людей и неукоснительно сражающимся с угнетением, неве¬жеством и обнищанием.
Век спустя пришли Сефевиды, и шиизм покинул большую мечеть простых людей, чтобы сделаться соседом дворца Али Капи в Королевской мечети.
Красный шиизм превращается в черный шиизм!
Религия мученичества становится религией оплакивания!