ИНДАРБИ БЫЗОВ
АЛАНЫ: КТО ОНИ?
Откуда они пришли и какова судьба этого народа? Эти вопросы не раз интересовали историков. Многие осетинские историки считают, что аланы – предки осетинского народа. Нейтральные исследователи относятся к этому вопросу скептически. Чтобы разобраться в массе сведений об аланах, необходимо сопоставить все имеющиеся данные.
Во-первых, сейчас ни для кого не секрет, что язык аланов относился к группе иранских языков и был родственен языкам скифов и сармат. Но для учёных не секрет и то, что язык народа и его происхождение очень часто разнятся. К примеру, в республиках Средней Азии живут тысячи корейцев, переселённых туда в 30-х гг. ХХ в. За 70 лет высылки они утратили родной язык и говорят по-русски. Теперь ответьте – можно ли этих корейцев считать русскими? Другой пример – узбеки. Народ тюркский по языку и таджикский по культуре. И таких примеров можно привести множество. Что же касается осетин, то антропологически (строение черепа, скелета) они относятся к кавкасионскому типу, к которому принадлежат чеченцы, ингуши, аварцы, лакцы, грузины-сваны и т.д. То есть современные осетины – это потомки горцев Кавказа, усвоившие язык ираноязычных сармат. Сюда следует добавить и тот факт, что в осетинском языке присутствуют исключительно кавказские звуки – тъ (ті), цъ (ці), къ (кі), пъ (пі). А ведь при простом заимствовании чужого слова любой народ не приспосабливает его к своему звуковому составу. Как же тогда ираноязычные осетины смогли обрести слова с подобным звуковым составом? Никак! Они всегда были в языке осетин, ещё до того, как те стали усваивать один из диалектов сарматского языка, и сохранились в нём до сего времени.
Но почему народ кавказского происхождения сменил свой язык? Всё очень просто – близость важного торгового и стратегического маршрута – Дарьяла. Сарматы всегда стремились держать его в своих руках. Местное население вело с ними торговлю, служило в их отрядах, а это требует знания языка. Конечно, и сарматы могли выучить язык горцев, но для чего им это было нужно, «когда на иранских языках говорили от Дуная и до Китая». Такое положение существует и сейчас в России, где всё её население знает русский, в то время как немногие русские знают язык местного населения – татарский или якутский. Сюда следует добавить и то, что названия частей осетинского народа – ирон, дигорон, туал – с осетинского языка никак не переводятся.
И чтобы понять окончательно этногенез алан, следует учесть, что кочевые аланы довольно быстро осели на землю и стали народом оседлым. Может ли кочевник бросить коня и взяться за плуг без необходимых навыков? История этого не знает. Чтобы стать земледельцем кочевник должен был жить среди оседлого населения, смешаться с ним, переняв все его навыки. А такое возможно лишь при подавляющем большинстве земледельцев (вайнахов) над кочевниками (аланами).
Но как же формировался аланский этнос? Ответ на этот вопрос даёт совокупность наук – истории, лингвистики, археологии, антропологии.
Итак, сосуществование на равнине местных и пришлых племён приводит к переплетению материальной культуры. Присутствие на плоскости ираноязычных аорсов и сираков, изрядно разбавленных потомками местных вайнахских племён, приводит к возникновению нового этноса – алан. Сохраняя большинство из черт своей культуры, аборигены – вайнахи, подвергавшиеся длительной иранизации более сильных соседей (почти 700 лет), начинают переходить от двуязычия, естественно возникающего в подобных условиях, к языку господствующего племени – сарматскому. Но переход этот, как было сказано выше, затронул лишь часть языкового состава, сохранив многие словарные единицы из языка-предшественника и весь его звуковой набор, присущий исключительно народам кавказской языковой семьи.
В 50-е гг. I в. н. э. появляются первые известия об аланах. Именно в этот период на плоскости Чечни появляются грунтовые катакомбные могилы, характерные для аланской культуры (Алхасте, Пседах). Часть ираноязычного племени аорсов, обитающих на плоскости, под влиянием каких-то причин перебирается в горные области современной Чечни, где оседает под названием орсой (тейп в Чаберлое). И до сего времени ассимилированные потомки аорсов, помня своё привилегированное положение, считают себя княжеским сословием и говорят о своём происхождении с плоскостной части Чечни.
Изменения носит и этнический состав оборонительной цепи Терско-Сунженского междуречья. В огне пожаров погибают многие селения, даже те, что пережили нашествия предыдущих столетий. Интересна судьба хорошо укреплённого городища Ханкала, расположенного на крутом откосе горы Суьйр-Корт. Его жители, выдержав нашествия скифов и сарматов, продержались здесь с VII в. до н. э. И, наконец, в I в. н. э., просуществовав почти 800 лет, селение погибло под ударами алан.
В руки алан переходят старые сиракско-кавказские укреплённые городища. По Сунже мощная система крепостей теперь обращена на юг, в сторону возможной опасности со стороны туземного кавказского населения.
Судьба вайнахского населения, жившего в горной местности, складывалась по-иному. Так в 72 г. н. э. грузинские цари Азорк и Армазел предприняли крупный поход на Армению. В этом походе кроме аланов, дидойцев, лакцев и адыгов приняли участие дружины дзурдзуков. Факт, свидетельствующий о независимом положении горных вайнахов, самостоятельно выступавших как военная единица. «Горную часть занимает воинственное большинство, – писал современник тех лет Страбон, – в образе жизни сходное со скифами и сарматами, с которыми они находятся в соседстве и родстве… и в случае какой-либо тревоги набирают много десятков тысяч воинов как из своей среды, так и из тех народов». Аммиан Марцеллин писал, что аланы «мало-помалу постоянными победами изнуряли соседние народы и распространяли на них название своей народности»; «с течением времени они приняли одно имя и теперь все вообще называются аланами». Дзурдзуки же, как показано, сохранили своё племенное название, и в глазах своих соседей представлены самостоятельной этнической группой.
К III в. процесс слияния на плоскости культур пришлого и местного кавказского населения завершился. Аланы оказали значительное воздействие на местное население равнин – вайнахов, но сами растворились в его среде, передав, однако, аборигенам свой язык, более гибкий и лёгкий в изучении. Если это перевести на язык цифр, то в процентном соотношении на 1 сармата приходилось 12 аборигенов – вайнахов.
Дальнейшие взаимоотношения алан и горцев-вайнахов складывались неоднозначно. Так, в войне против грузинского царства аланы оказали активную поддержку горцам.
По сообщениям грузинской летописи «Картлис Цховреба», дзурдзуки, дидойцы, леки и аланы вели против царя Мирвана III длительную и непрекращающуюся войну. При этом инициаторами военных походов выступают теперь не грузины (как раньше), а отряды союзников, объединившие под своим щитом все народы Центрального и Северо-Восточного Кавказа. Мирван III в состоянии лишь обороняться, не имея возможности перейти к наступательным действиям.
К концу IV в. н. э. в судьбе алан произошла трагедия. В 372 г. хлынувшие из глубин Азии орды гуннов нанесли сокрушительное поражение аланскому союзу племён. Большая часть алан была истреблена, часть их влилась в состав гуннских полчищ и ушла с ними на запад. Оставшиеся же в Предкавказье были настолько ослаблены и обескровлены гуннским погромом, что не представляли из себя ничего иного, как массу полукочевого, полуоседлого населения, разбросанного на пространстве от Кубани до Аргуна. Спасаясь от погрома новых пришельцев, эта последняя группа стала осваивать плодородные земли в предгорьях. Часть погромленного населения укрылась в горах, где плотность населения заметно возрастает.
К тому времени в предгорьях и частично в горах Чечни появляются катакомбные захоронения, характерные для аланских племён и совершенно не характерные для местного вайнахского населения. Такие захоронения известны у слияния рек Шаро-Аргун и Чанти-Аргун, у современного селения Дуба-Юрт, у бывшей станицы Фельдмаршальская. Однако на территории горной и предгорной Чечни этих погребений встречается немного, а, следовательно, численность аланских переселенцев была невелика. Скорее всего, это были сторожевые гарнизоны, призванные охранять выходы из гор на равнину. Они не преодолели барьера предгорий, и вскоре были полностью ассимилированы местными аборигенами.
Совершенно иная картина наблюдалась на плоскости Чечни, где аланское население было более многочисленно. Вскоре на месте более древнего поселения здесь возник крупнейший аланский город Магас, останки которого расположены на месте городища Алхан-Кала. Крайней восточной границей аланского ареала обитания был современный город Гудермес, где зафиксированы останки поселений с аланским культурным слоем. Даже среднее течение Терека, по материалам римских и древнеармянских историков, называлось в то время Алонта или Аландон, что в переводе с сарматского означает «река алан». Но тут стоит сказать, что количественный перевес аланского населения не был качественным, в смысле ареала расселения. По-прежнему, как и в древнейшую эпоху, вайнахский этнический компонент был преобладающим на территории, расположенной между Сунжей и предгорьями. Об этом говорят многочисленные материалы раскопок поселений, датировка которых относится даже к более позднему времени – VII-X вв. Основная же волна аланской миграции захлестнула более доступные территории нынешних республик Осетии, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии.
Для понимания вопроса взаимоотношений вайнахов с Аланией, следует взять за основу период Кавказской войны XIX в., когда огромная по численности русская армия, оснащённая новейшим вооружением, в течение нескольких десятилетий не могла добиться покорности от кучки горцев. А дисциплинированная армия, вооружённая осадной артиллерией, огнестрельным оружием и имеющая грамотных командиров, это не орда полудиких кочевников, готовая обратиться в бегство при неудачной атаке или сомнительном исходе сражения. Чтобы проникнуть в горы, кочевникам необходимо было пройти густые лесные дебри, где у них не было опыта ведения войны, а, кроме того, леса всегда пугали степняков. Пройдя леса, аланы вставали перед необходимостью штурмовать горные завалы и укрепления, продвигаться по ущельям, под градом камней и искусственных обвалов, умело устраиваемых горцами. Неожиданные налёты и вылазки туземцев уносили новые и новые жизни. И весь этот риск ради ничтожной добычи, которую аланы могли забрать у горцев.
Нет никакого сомнения, что аланы делали попытки проникнуть в горы, но, видя нерентабельность таких походов, отказались от этой затеи, блокировав плоскость, так необходимую горцам в период их сезонных перегонов скота. Оставшиеся на предгорной равнине аборигены положили начало отдельному этническому образованию, получившему самоназвание арштхой (или орстхой) – «жители равнин» (аре — йист — хой).
Согласно чеченским преданиям, арштхой представляли из себя нечто вроде пограничной стражи, жившей на плоскости и охранявшей основные вайнахские территории, расположенные в горах (вроде русского казачества). Горцы за подобные услуги расплачивались с ними процентами со скота, который пасли на равнине. По тем же преданиям, арштхой со временем превратились из защитников в притеснителей вайнахов. Они запрашивали высокую плату за выпас скота на равнине, совершали грабительские походы на своих соплеменников, похищали людей. В конечном счёте, арштхой и аланы стали союзниками и вместе блокировали горы.
О распространении влияния алан на территорию плоскости и лесистых предгорий говорят археологические находки, обнаруженные там. Но влияние аланской культуры было далеко не односторонним; горцы-вайнахи в свою очередь оказали мощное воздействие на пришельцев. В аланских катакомбных могильниках найдены многочисленные предметы ювелирного ремесла, связанные с деятельностью кавказских мастеров. Влияние горцев ощущается и в орнаментации предметов чисто аланского производства.
Если на плоскости Чечни мирные отношения пришельцев с туземным населением сложились относительно быстро, то вайнахи-ламарой («горцы»), запертые в горах и лишённые необходимых им условий для хозяйственной деятельности, вынуждены были искать их в набегах на равнинные земли. Такие набеги, сопровождавшиеся угоном скота, разорением поселений и захватом пленников, держали местных жителей в постоянном страхе и напряжении.
Так длиться долго не могло. Горцам нужны были плоскостные земли, а аланам нужен был мир для оседлого населения, снабжавшего их продуктами ремесла и земледелия, и свободный, беспрепятственный проход через перевалы, ведущие в Закавказье. Мир был неизбежен, но, к сожалению, нам совершенно неизвестно, когда и на каких условиях он был заключен. Известно только то, что влияние аланской культуры ощущается даже в высокогорных районах Чечни, правда, здесь оно едва заметно и представлено фрагментарно.
К сказанному стоит привести косвенные факты из нартского эпоса, широко бытующего у всех народов Северного Кавказа. Внимательно изучив его, большинство исследователей пришло к определённому выводу, что у всех племён, среди которых зафиксировано бытование нартских сказаний (кабардинцы, осетины, карачаевцы, балкарцы), их герои – положительные персонажи. И только у чеченцев и ингушей нарты представлены как враги местного населения, грабившие и убивавшие мирных жителей, враги, с которыми вели борьбу местные герои. Довольно часто в нартиаде нартов называют не иначе, как нарт-орстхой, нарт-арштхой, подчёркивая тем самым связь арштхойцев с аланами. Такая географическая увязка нартского эпоса не случайна, она как раз совпадает с границами исторической Алании и её антагониста – горцев-вайнахов.
К концу VII в. на историческую арену Северного Кавказа как мощная военная сила выступает Хазарский каганат. Родственные отношения между правящими династиями Алании и Хазарии препятствовали проникновению новых завоевателей в горные области, надёжно прикрытые, как щитом, аланскими территориями. Пограничным укреплением между аланами и хазарами была хазарская крепость на месте современных станиц Шелкозаводская и Шелковская. Поэтому первая волна тюркской миграции не затронула вайнахские племена, стоявшие особняком от основных путей сообщения древности. Зато эта волна положила начало тюркизации части туземного населения и дала начало образованию нового этноса, ближайшего соседа чеченского народа – кумыков.
О мирных и дружественных отношениях вайнахов и алан в X-XIII вв. свидетельствуют близко, а порой по-соседски расположенные поселения, погребения и другие следы материальной культуры. Множество позднеаланских погребальных памятников тяготеют к предгорьям Чечни, особенно к устьям лесистых ущелий (Мартан-Чу, Дуба-Юрт). Кроме того, начиная с X в. на территорию современной Ингушетии двинулась волна вайнахской миграции. Предки ингушей, воспользовавшись мирными отношениями с аланами, стали заселять территории верховий Ассы, с которых в прежние века вайнахи были вытеснены пришельцами с севера. Можно с большой уверенностью говорить, что именно в X в. началось формирование горных тейпов, ставших впоследствии основой ингушского народа. Ярким подтверждением тому служит начало широкого распространения обряда захоронения в каменных ящиках, широко бытовавшего в Чечне, но не известного ранее в Ингушетии.
Большое количество аланских поселений и городищ обнаружено на правобережье Терека и в долине Сунжи. Наиболее крупными из них были Алхан-Кала, Хатай-Барз, Гуьмси-Корт и др. Письменные источники говорят о том, что в предмонгольское время равнины Предкавказья и предгорья Кавказа были покрыты возделанными полями, садами и виноградниками. Население занималось пашенным земледелием, выращивая, главным образом, просо, пшеницу, овёс и ячмень. «До покорения этой страны, – писал Аль-Омари, – она была повсюду возделана. Теперь видны остатки этой возделанности».
Торговля, выгодное расположение и хорошие природные условия способствовали развитию материальной культуры Алании. Правящая верхушка алан приняла христианство, а в горах Карачаево-Черкесии возникли города с великолепными храмами, которые сохранились до наших дней. Правда, в 932 г. хазарский царь Аорон победил алан и заставил их отречься от христианства.
С конца XII в. Алания вступает в полосу упадка, вызванного глубоко зашедшим процессом феодальной раздробленности. «Сколько селений, столько и вождей, – писал современник тех лет, католический миссионер Юлиан, – и ни один из них не имеет подчинённого отношения к другому. Там постоянно идёт война вождя против вождя, села против села… человекоубийство у них не считается ни за что».
В 1222 г. передовой отряд монгольского войска под предводительством полководцев Чингисхана Джэбэ-Нойона и Субудэй-Багатура ворвался в Грузию и в довольно жестоком сражении нанёс сокрушительное поражение войску царя Георгия IV Лаша. Отсюда монгольские войска повернули на северо-восток и, пройдя с боями горный Дагестан, «прибыли к аланам, народу многочисленному, к которому уже дошло известие о них». Хитростью монгольским полководцам удалось разобщить силы алан и половцев. В двухдневном сражении первые были разбиты, а страна алан «подверглась варварскому опустошению».
Монгольский погром сильно подорвал силы Алании, но не сломил её совершенно. Для полного покорения предгорий Северного Кавказа монголам потребовалось совершить ещё несколько походов, первый из которых состоялся в 1238-1239 гг. и длился более 10 месяцев. Возглавили его двоюродные братья Батыя – Менгу, Гуюк и Кадан.
Полтора месяца длилась осада Магаса, столицы Алании, и несколько дней сам штурм городских стен. Монголы «оставили от этого города только имя его, и нашли много добычи. Они отдали приказание отрезать (убитым) людям правое ухо. Сосчитано было 27000 ушей». «Силою Вечного Неба, – рапортовал Бату верховному хану в ставку, – мы разрушили город Мегет и подчинили твоей праведной власти одиннадцать стран и народов».
Весна и лето 1239 г. ушли у монголов на покорение Аварии, приморского Дагестана и лезгинской области Кюра. А 1 или 2 апреля 1240 г. завоеватели обрушились на Кумух, столицу лакского царства. Здесь им уже помогали отряды аварского хана.
Спасаясь от жестоких завоевателей, уцелевшее в боях и погромах население хлынуло в горы, и без того достаточно густонаселённые. Не только аланы, но и кочевники половцы, по сообщениям средневековых авторов, бежали в горные теснины. Жившие на равнине вайнахи-арштхойцы (что и переводится, как «жители равнин»), разгромленные и разорённые более сильным врагом, вынуждены были искать убежища в верховьях рек Асса и Фортанга.
Так закончилась история Алании и алан. Язык их, став господствующим на территории Осетии, сам претерпел изменения. Остатки алан смешались с горцами и утратили не только своё имя, но даже самосознание. Осетины же до периода научных работ по языку алан никак не ассоциировали себя ни с аланами, ни с самой Аланией, считая себя народом исключительно горского происхождения.
К сказанному следует добавить, что вайнахи в свою очередь переняли некоторые слова из языка алан-сарматов. Это, например, хіусам, нал, тур, барз, бере и др.
Итак, аланы первоначально были кочевым и ираноязычным народом, а попав в окружение горцев-вайнахов, смешались с ними. Сохранив свой язык, аланы перестали быть народом иранского происхождения, и где-то с I в. н. э. об аланах можно говорить как о народе с вайнахскими корнями. «Объединённая газета», № 3-4 (59-60), 2005 г.