РЕФЛЕКСИЯ

№ 5 2020 г.

СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ

2020 г. © Тесаев, З.А.1,2, Баширов, М.С.-Э.2

Академия наук Чеченской Республики,
2Комплексный научно-исследовательский институт им. Х.И. Ибрагимова РАН,
г. Грозный

К происхождению чарталов, первых Фарнавазиан и локализации ворот Дарула
грузинских источников

УДК 94(470.6)

Аннотация. В статье рассматриваются сведения из труда Леонтия Мровели «Жизнь картлийских царей». На основании анализа описания жизни первых Фарнавазианов (Фарнаваз, Саурмаг) и «дурдзукского» похода царя Мирвана делается попытка локализовать место расположения крепости Дарула. Также проводится подробный анализ генезиса некоторых чеченских тайпов для определения родственного круга общин, связанных с «чарталами» Л. Мровели, оказавшими сопротивление картлийскому царю в союзе с дурдзуками. Наконец, рассмотрены некоторые сведения, содержание которых ставит вопрос об этнической принадлежности первых иберийских царей.
Ключевые слова: Фарнаваз, Саурмаг, дурдзуки, чеченцы, чарталы, Иберия, Мровели, Дарула.

На протяжении сотен лет чеченцы и грузины состояли в постоянных социально-политических и экономических контактах, которые переменно представляли собой союзнический, добрососедский, а иногда – враждебный характер. Грузинская историческая традиция хранит много свидетельств, позволяющих более детально рассмотреть отдельные примеры подобных сношений.
«Жизнь картлийских царей» Леонтия Мровели в этом смысле вызывает особенный интерес, поскольку довольно часто упоминает чеченцев в совокупности либо в разрезе отдельных племен. Примечательно и то, что уже на заре грузинской государственности нахчийские племена фигурируют под названиями дурдзуков, или кавкасиан. Однако по-прежнему остается дискуссионным вопрос относительно отдельных племенных групп и локализации различных топонимов. В этой связи, в данной статье мы подвергаем анализу три основных вопроса, касающихся ныне несуществующего «кавкасианского» общества Чарталети, локализации дурдзукской крепости Дарула и происхождения первых иберийских царей.
Леонтий Мровели, описывая историю взаимоотношений древних нахчийцев с предками грузин, утверждает, что пространства к северу от Кавказского хребта до Волги были безлюдными. Именно туда мифический Таргамос отправил своих сыновей – Лекоса и Кавкаса: «Дал Лекану [земли] от моря Дарубандского до реки Ломека, к северу – до Великой реки Хазарети. Кавкасу – от реки Ломека до рубежей Кавказа на западе» [1, с. 22]. Кавкас был легендарным предком Тирета, а последний – отцом Дурдзука. Первый грузинский царь Фарнаваз женился «на деве из рода Кавкаса [племени] дурдзуков…». Наследовавший Фарнавазу Саурмаг оказался жертвой заговора, в связи с чем был вынужден бежать к брату своей матери, «в страну дурдзуков», куда позднее явились поддержавшие Саурмага «азнауры римские» – деталь весьма важная для нас. Затем Саурмаг при поддержке «царя овсов» (кузена) и «[населения] Дурдзукети» разбил мятежных «картлосианов» и «преумножились при нем дурдзуки, потомки Кавкаса»; кроме того, Саурмаг «сделал знатными азнауров» (по-видимому, римлян). Далее сообщается о перенаселенности Дурдзукии и перемещении Саурмагом «половины рода Кавкасианов» «в Мтиулети (горы на северо-востоке Грузии. – авт.), от Дидоети (андо-цезы. – авт.) до Эгриси (Мегрелия – приморская область на западе Грузии. – авт.), которая есть Суанети» (в древнеармянской версии: «…поселил [их] в Мтиулети, которая есть Сванети» [1, с. 63]) и выдаче «некоторым из них» наследственных титулов («сделал родовитыми»). То есть дурдзуки были расселены в пространстве между Дидоей и округом Самегрело – это около 300 км горной, приграничной России, полосы современной Грузии. Повествованием о поселении дурдзуков на всей северной горной полосе современной Грузии, как пишут исследователи, Л. Мровели объяснял «факт пребывания в горной Картли северокавказских племен» (согласно датировке труда Л. Мровели, речь идет об XI веке). Эти переселенцы (по Л. Мровели) стали подданными Саурмага («овладел он всеми ими. надежно») [1, с. 30]. Таким образом, согласно Л. Мровели и общепринятой хронологии, в III в. до н. э. при Саурмаге в Иберии состоялся бунт, который был подавлен при помощи сарматов («овсы»), древних нахчийцев («дурдзуки») и римлян, которые действовали как союзники и возвысились в древней Грузии. Г.Д. Гумба, отмечая доминирующую роль кавкасиан-дурдзуков в описываемых событиях, пишет, что «нахи сыграли едва ли не решающую роль в становлении Картлийского царства в III в до н. э.» [2, с. 398].
После Саурмага царем в Иберии стал Мирван, или Мириан, правление которого относят ко II в. до н. э. При нем дурдзуки (дурцуки) древней Грузии в союзе с «кавкасианами» Чарталети (область с одноименным центром к северу от Базалети) силой заняли (в др.-арм. версии «полонили Кахет и Базалет» [1, с. 64-65]) Кахетию (историческая область) и Базалети (по-видимому, область с одноименным центром к северу от Мцхета – иберийской столицы) [1, с. 30]. Все три области приграничны и взаимносоприкасаются. Отметим, что область Чарталети и этноним чартални (чартальцы) упоминаются лишь у Л. Мровели. При этом, как отмечает Г.А. Меликишвили, первоначально «Чартал, по-видимому, являлся более широким понятием и включал в себя всю Кахети», тогда как при Вахушти Багратиони Чарталети представляло собой лишь «Чартальское ущелье» [1, с. 64].
В ответ на действия мятежников Мирван во главе с сохранившими верность кавкасианами «нагрянул на дурдзуков», которые «предстали пред ним на перевальном пути» [1, с. 31]. Отметим, что село Чартали и ныне располагается в Мтиулетии в ущелье Белой Арагвы, верховья которой соприкасаются с Хеви (верховья Терека) и Хевсуретией, где проживали чеченцы вплоть до XVII- XVIII вв. [3, с. 149-150; 4, с. 151-152, 169, 172-178]. На этом основании, можно предположить, что той незначительной частью «кавкасианов» (дурдзуков), совершивших вторжение в Кахети и Базалети, были дурдзуки именно этих, сопредельных Чарталети, областей (верховья Терека, Ассы и Аргуна). Тем более, что мобилизационный ресурс, необходимый задействовать для «полонения» всей Кахетии и Базалети, физически не мог происходить с каменистых и малоземельных верховий одной лишь Ассы. Зато этот ресурс легко мог быть привлечен в верховьях бассейна Аргуна. В этой связи, рассмотрим несколько фактов, касающихся чеченских тайпов-общин, происхождение которых связано с территорией современной Кахетии.
Чарталы-кавкасианы. С грузинским селом Чартали крепко связывает свое происхождение, по крайней мере, один из родов (Гай-некъе) чеченского тайпа Чарт[ой]. Согласно сведениям информаторов, 28-й предок чартойцев – Чарталха – происходил из селения Чартали, а исход чартойцев из нынешнего Ахметовского района Грузии состоялся где-то 500 лет назад. Родословную и предания, записанные со слов Аси Новраева (1828-1965 гг.), передал нам Р.А. Вашаев (1955 г.р.) в 2016 году в Гудермесе. Согласно устным источникам, тайп Чартой состоит в родстве (либо в военно¬территориальном союзе) с чеченской общиной Зандакъ[ой]. В материалах, происхождение которых связывается с личностью шейха Абдул-Бакъи Джамо, сообщается, что в 1503 году некий «Уди из Сирии переместился на Кавказ, у него было 4 сына: Зайтхо, Битро, Чарто, Ялхо», от которых пошло четыре одноименных тайпа (Чарто назван старшим «братом»). Им же приписывается основание села Гиляны современного Ножай-Юртовского района ЧР . Исходя из этого источника, мы вновь видим те же 500 лет от времени исхода из Грузии в нынешний Ножай-Юртовский район ЧР. Отметим здесь, что в 18 км севернее ранее упомянутого грузинского села Чартали, в том же ущелье, расположено село Зандуки, которое находит очевидное тождество с именем чеченской общины Зандакъой.
По мнению А.С. Сулейманова, название тайпа Зантхой (Зандакъой) сложилось из сочетания «Занхойн дукъ» (Занов хребет) либо от персидского слова «сандаха», «зандаха», т.е. отборные, испытанные [воины] [5, с. 347]. В этой связи, весьма интересны сведения из зандакской хроники, перевод которой был опубликован в 1869 году. Опуская широко распространенное предисловие об исходе предка из Сирии (Шама), явления его в Бештау (Пятигорье), а оттуда – в Нашах, перейдем к главному, фактологическому, тексту: «Зондак с двумя братьями, Элхо и Бийтаро, пришел к реке Мартан на Пешхоевскую гору, на которой и теперь есть развалины башни, построенной ими. У них был, от другой матери, брат Макужо. …Зондак ушел к брату своему Макужо, другие же два брата ушли в аул Сандак» [6, с. 3]. Сразу же следует отметить, что село Сандах, где поселились братья Зантхо, и с названием которого связывает этимологию имен «Зантхо» А.С. Сулейманов, расположено в 17 км от Шароя выше по ущелью, а на стене одной из башен аула имелись надписи на грузинском языке [5, с. 218]. При этом в соседнем с Чартальским ущелье Черной Арагвы (берущей начало с горы, с которой также начинаются рр. Асса и Аргун), обнаруживается топоним Шаро-хеви (Шаро-ущелье); напомним, что Шаро – и ныне существующее пограничное современной Тушетии чеченское общество, расположенное в бассейне реки Шаро-Аргун [5, с. 227]. Далее в тексте летописи говорится о том, что Макужо, испытывая зависть к своему состоятельному брату Зандаку, спровоцировал конфликт, вследствие которого последний был вынужден покинуть Макажой: «…он бежал со всем своим семейством в Андию. Спустя несколько лет им захотелось снова вернуться в Чечню, и просили Андийцев проводить их до Беноя. Андийцы проводили их до Беноя, Беноевцы – до нынешнего Зондахара (Зандак-Ара. – авт.). Придя туда, они построили там старый Зондак и, живя там, поссорились с фамилией Бельгатой (вернее – Бильтой. – авт.) за землю.» [6, с. 3]. Во-первых, отметим, что нам лично довелось зафиксировать в Макажое предание о проживании здесь некогда человека по имени Зана, который вступил в кровную вражду с собственным братом, макажойцем, после чего был вынужден бежать по ущелью Ахкеты вверх по реке, т.е. в сторону андийцев (материал записан со слов А.А. Шахбулатова, 1959 г.р., в 2014 г.). Во-вторых, между территорией Андийского и Бенойского обществ, как это отражено на картах РГВИА (1877-1878 гг.), существует хребет «Зани» (в верховьях Яссы) [7, л. 1]. Он, по всей видимости, и является тем самым «Зана хребтом», или, по- чеченски, «Зана-», или Заной-дукъ», – т.е. «Занов хребет» А.С. Сулейманова, который в очередной раз оказался прав в своих дальновидных выводах. Очевидно, именно здесь, между андийцами и бенойцами, упомянутыми в летописи, проживали предки зандакцев до переезда в Зандак-Ара (Старый Зандак [35, с. 292]). Причем, согласно хронике, от момента переезда зандакцев из старого в новый, нынешний, Зандак, до 1869 года прошло 13 поколений (т.е. речь идет о конце XV – 1-й половине XVI века, если брать расчеты по 25-30 лет на поколение; вновь те же пять столетий со времени переселения в Нохчмохк) [6, с. 3]. Если же учесть тот факт, что: во-первых, свободное переселение чеченцев в указанную область началось лишь после 1546 года (освобождение этих земель чеченцами происходило под предводительством Зокка, или Зокк-Канта [3, с. 110-121, 130-133]); во-вторых, особое почтение зандакцев старого Зандака к местности Зоккане, названной в честь упомянутого Зокки (зандакаринцы, живущие напротив местности Зоккане, и ныне говорят, пристыжая или поругивая обидчика: «Скупец, не имеющий связи с [местностью] Зоккане»; букв.: «Зокканехь дакъа доцу пис») [3, с. 119; 8, с. 62],- то и переселение зандакцев в данную область могло состояться не ранее сер. – 2-й половины XVI века.
Другое предание сообщает о происхождении макажойцев от Турача, прибывшего из Нашхи в Макажой. Причем, от него, якобы, происходит три макажойские братские фамилии: потомки Гези (Гази Алдамов, знаменитый герой и чеченский предводитель), ТIаьха-Марой и ТIерой. В тексте сообщения читаем: «Самым сильным и богатым был Гези. У Гези родилось 3 сына – Омар, Зандакъ и Хазбот. Каждый из братьев возвел себе башню. Вскоре братья поссорились из-за земли и начали враждовать между собой. Зандакъ оказался победителем и завладел всеми башнями. Он пригласил дагестанцев, и они, за 60 коров, соединили башни стеной» [9, с. 132]. На основании генеалогических данных составители сборника преданий делают вывод о том, что «аул Макажой основан в самом конце XVI века» [9, с. 340]. Здесь мы вновь обнаруживаем упоминание зандакцев, которые связываются не только с макажойцами, но и с личностью Гази Алдамова. Так это или нет, достоверно известно, что упомянутый Гази Алдамов фигурирует в документах середины XVII века как активный социально-политический деятель чеченцев. Кроме того, Гази крепко связывается и с Нашхой, о которой также шла речь выше [3, с. 322-323]. Заметим, что и сегодня среди зандакцев существует фамилия Аьрзу-некъе, названная так по имени Аьрзу – отца братьев ГIези и Алдама (записано со слов Д.А. Жарлаева, 1960 г.р., Ножай-Юрт, 2017), где последний – отец известного руководителя т.н. «Чеченского восстания» – Алибека-Хаджи Алдамова, а ГIези – известный шейх, религиозный деятель XIX века Гази-Хаджи Зандакский, который считался духовным лидером восстания Байсангура Беноевского в 1860-1861 гг. [10, с. 24, 25; 11, с. 49-50]. Нет сомнения и в том, что братья Гази и Алдам названы так, поскольку их фамилии было известно о своем родстве с выдающимся чеченским лидером Гази Алдамовым – макажойского происхождения. Наконец, добавим ко всему сказанному, что зандакское (Зантхой) общество, входившее территориально в состав Ауховского наибства, владело одноименной горой Занта-Лам, известной ныне под названием Зонта-Тау, или Цанта-Тау (она же Занта, Цанта) [12, л. 34; 13, с. 8-9; 14, л. 1; 31, с. 147; 33, с. 106]. В документах о пользовании горой ясно говорится, что Занта-Лам, или Цонта-Тау, – гора, «искони считавшаяся Ауховской» [34, л. 7]. Как сообщается в материалах 2-й половины XIX века, «гора Цонта-тау одной стороной своей подошвы примыкает к самому селению Алмак, жители которой сравнительно с окружающими их соседними селениями имеют самый скудный надел земли, вследствие этого, пользование горою Цонта, искони считавшейся Ауховской, еще задолго до покорения Салатавии распределялось между Ауховцами и Салатавцами…» [34, л. 10]. В 1875 году ауховцы запретили алмакцам пользоваться горой, вследствие чего в земельный вопрос вмешались власти [34, л. 23]. Несмотря на то, что «гора Цонта-Тау искони считалась Ауховской» [34, л. 23 об.], владение ею было распределено с учетом малоземелья алмакцев, отчего в 1892 году жители сел Бони-Аул и Акташ-Аух писали к начальнику области с просьбой о возвращении им полного владения горой [34, л. 42]. Таким образом, выходцы из общины Зандакъой (Зантхой), состоявшие в Ауховском наибстве [14, л. 1] и проживавшие как в Зандаке, Симсаре, Мажгаре, Бони-Юрте, Гачалыке (Зандакъойн куп / квартал), так и в других селах Ауха [5, с. 373, 393] и даже в самом Алмаке, были владельцами горы Занта-Лам, название которой говорит само за себя. Это тем более примечательно, что рядом с этой горой, между Алмаком и Буртунаем, прежде находился аул Чорто (он же – Чортау), обнаруживающий созвучие с названием союзной зандакцам общины Чартой [15, л. 6; 31, с. 217; 32, с. 103]. Там же, в пределах Салатавии, обнаруживается и другая пастбищная гора – Ялхи-Сиген, тоже ясно сопоставимая с названием общины Ялхой [31, с. 215].
Таким образом, все перечисленные данные не только позволяют выявить ясный маршрут и ориентировочное время миграции предков общин Чартой, Зантхой, Ялхой и Бийтарой из Чартальского ущелья в область Нохчмохк (Чарталети > Нашха, через

Галгай [6, с. 3] > Пешха > (кон. XVI в.) > и Салатавия (кон. XVI

– нач. XVII в.), но и прочно связать все эти чеченские общества с «чартальцами» грузинских источников. Что же касается исхода чартальцев из Кахетии, то его, по-видимому, следует рассматривать в звене общего перемещения нахчийского этномассива с запада и юго-запада на восток и северо-восток на фоне наступления Сефевидского Ирана при шахах Исмаиле и Тахмаспе [3, с. 96-109].
Возвращаясь к теме дурдзуков, заключим, что полученные нами выводы относительно чартальцев объясняют также логику последующих действий царя Мирвана. Л. Мровели сообщает, что иберийский царь «подступил к вратам [неприятеля]» и разразилась «меж ними жестокая битва», которая «длилась меж ними долго», однако «дурдзуки были осилены и обращены в бегство» [1, с. 31]. Разумеется, что отступление этих дурдзуков должно было быть направлено в тыл Дурдзукии, в указанные верховья Терека, Ассы и, преимущественно, Аргуна. Далее, Мирван опустошил Чартали и вторгся непосредственно в Дурдзукию («забрал Дурдзук и Чартал» [1, с. 65]), где «воздвиг врата каменные и назвал их Дарубал…» (либо «забрал… врата на известковой клади, что там были, – Дарбала») [1, с. 31, 65].
По мнению исследователей, победа Мириана способствовала усилению влияния Иберии на Дурдзукию (по-видимому, политического и физического, в виде гарнизонов). Это объясняет возникновение или установление контроля над «вратами Дарула» (по В. Багратиони) и утверждение Л. Мровели о «всех кавкасианах», пребывавших во власти Мириана [1, с. 65]. Сам же факт дурдзукского мятежа трактуется как восстание против иберийского владычества в регионе. Следствием этого стало «интенсивное строительство фортификационных сооружений в пограничных районах» и возникновение или укрепление «ворот Дарула», которые «представляли собой заставу на рубежах Картли и Дурдзукети…» и являлись «одними из тех многочисленных каменных замков Дурдзукети, о которых писал еще Баладзори…». При этом отождествление «Дарула» (Дар-ула, т.е. «малый Дар», или «малый Дарьял») с Дарьялом считается ошибочным [1, с. 66, 67]. Таким образом, встает вопрос о локализации ворот «Дарула», или «Дарубал».
Врата Дарула. Согласно Баладзори, Ануширван устроил в Дурдзукии 12 ворот-крепостей, которые устанавливали контроль над транскавказскими путями, тем самым обеспечивая политическую и экономическую безопасность, а также укрепляя влияние держав, контролировавших эти ворота [16, с. 6]. Поскольку «врата Дарула» представляли собой «малый Дарьял», т.е. по своему значению и удобству имели большое значение, то, учитывая ранее проведенный анализ относительно дурдзуков, чартальцев и Аргуна, а также факт стратегического значения маршрута русско-грузинских посольств XVI-XVII вв. через Аргунское ущелье [17, с. 134], мы считаем закономерным поиск «врат Дарула» все в том же дефиле.
Прежде всего отметим тот факт, что в верховьях Аргунского ущелья на стратегическом участке расположен ряд укреплений, имеющих совокупное название Доьра. А.С. Сулейманов пишет: «Этническое название доьра, доьрахой возникло на основе дор (перс.) – горный проход, ворота. Действительно, Доьра напоминает горный проход и доьрахойцы вели наблюдение за Аргунским ущельем и ущельем Доьрахойн эрк» [5, с. 170]. Таким образом, Доьра имеет тот же корень, что и названия Дар-ал-Лан (Дарьял, «Врата Аланские»), Дар-у-Банд (Дербент, «Врата Закрытые»), Дар-ула (Дарец, «малый Дар», или «малый Дарь[ял]»). Семантическая связь указанных топонимов очевидна, как и их функциональное единство – охрана горных путей. Интересно отметить, что устная историческая традиция связывает укрепления аула Доьра с греками, или римлянами (записано со слов Г.В. Муртазалиева, 1976 г.р., Грозный, 2017). Для бассейна Аргуна этот случай не единичен: во- первых, здесь обнаруживались статуэтки воинов с римскими гребешками на шлемах и вооружением, а также фигурки персидских воинов [18, с. 49-52]; во-вторых, к примеру, один из родов общества Чубахкинарой, Марам-гар, хотя и является генетически чеченским, что известно достоверно [19], но все же ему приписывалось греческое происхождение (записано со слов Г.В. Муртазалиева); «греческое», или римское, происхождение приписывается также и другим обществам бассейна Аргуна (например, дайцы связывают местный топоним и общество Орсо с римлянами, хотя данная община также является генетически чеченской). А.С. Сулейманов пишет: «Д1ай, склонны думать, что Орсой – потомки греков. Источник Оьрс-хьаст, расположенный в черте аула Д1ай, они объясняют как “греческий источник”. Известно также, что у древних тавров (Крымский полуостров) верх. божество солнца называлось также Орс» [20, с. 222]. Вместе с тем, и аул Дай, и Чубахкинарой находятся в узких участках бассейна Шаро-Аргуна. Дишнинцы также связывают некоторые строения в ущелье с греками (записано со слов М.А. Амаева, 1953 г.р., Грозный, 2020). Ту же картину мы наблюдаем и в ущелье Армхи, в обществе Мецхал (несколькими километрами севернее Дарьяла): «По преданиям, здесь жили в древности Джелти – по всей вероятности, греки» [21, с. 17]. Все это наталкивает на мысль, что союзнические отношения между Фарнавазианами, дурдзуками верховий Аргуна и «римскими азнаурами» (учитывая также факт взаимоотношений Мириана и Антиоха III – правителя эллинистического Государства Селевкидов [2, с. 432]) отразились в преданиях жителей рассматриваемого, Аргунского, ущелья, а Доьра, или Даруй, – это искомые «врата Дарула». По всей видимости, как это было заведено, гарнизоном в «Дарула» было оставлено местное лояльное население из числа дурдзуков, впоследствии прозванных соплеменниками «римлянами». Весьма примечательно, что здесь, в Доьра, был обнаружен камень с надписью, в которой Л.М. Ильясов распознал греческую (византийскую) графику с чеченским текстом, в частности, именем «Мути», «Мюти», или «Муты» (на данный момент материал готовится к изданию). Автор также указывает на использование византийской графики чеченцами в аланский период [22, с. 86; 23, с. 143]. Кроме того, еще в начале XX века (1908 г.) Н.Е. Иваненков указывал на греческую надпись (две строчки на средней башне у основания) на одной из башен Кирды (чеч. КIирда-бIаьвнаш) в 13 км выше аула Доьра по ущелью [24, с. 150].
Наконец, текущие выводы относительно «врат Дарула» и Аргунского ущелья следует закрепить тем фактом, что единственное место чуть ли не на всем Кавказе, где фиксируется топоним «Зурзакъа» («Зурзуна» на карте 1885 г. [25, л. 1]), располагается на притоке Шаро-Аргуна – Ваштаре – недалеко от места слияния Шаро- и Чанты-Аргуна [5, с. 461; 26, с. 63]. Местность эта располагалась во владениях, единолично контролировавшихся обществом Садо [27, с. 36-37] вплоть до конца XIV века [28, с. 33-38]. «Садой, – пишет А.С. Сулейманов, – у вайнахов принято считать князьями- феодалами (Эли)» [20, с. 222].
Отметим, однако, что некоторые исследователи отождествляют врата Дарубал с Цилканскими вратами «около Жинвали» [2, с. 431], что нам представляется, по крайней мере, применительно к данному конкретному случаю (с учетом указанных нами обстоятельств), ошибкой.
Дурдзуки и Фарнавазианы. Еще один эпизод, в котором дурдзуки названы союзниками древних грузин, связан с вторжением царей Картли, заручившихся поддержкой овсов, леков, дурдзуков, дидоев, «пачанаков» и джиков, в Армению и опустошением «Дашти до Нахичевана» [1, с. 33-34]. Другой – с нашествием «хазар» на Северный Кавказ и Закавказье, вследствие чего «некий Дердзук, муж знатный среди сынов Ковкаса, ушел и укрепился на одинокой горе и платил дань венценосному Хазрацу и назвал то место Дурдзукэт», а «некий Хузуних, сын Лекана, вступил в горные теснины и построил собственный город, названный [им] собственным именем Хузуних» [1, с. 51]. В. Багратиони уточняет, что Дурдзук «построил город и назвал его своим именем», и «стали называть после этого Дзурдзукией ущелья, (расположенные) восточнее Хеви, а (расположенные) западнее Хеви (стали называть Кавкасиони, или Двалети), в которых обосновались (некоторые) из сыновей и родичей Кавкасоса. И пребывали все в покорности Дзурдзукосу, а после него – его потомкам…» [29, с. 228]. События эти Г.А. Меликишвили датирует VII-VIII вв., тогда как другие считают, что описанное нашествие «хазар» отражено в нарт-орстхоевском эпосе чеченцев и указывает на скифо-сарматов, а не хазар [1, с. 51]. Как уже было отмечено, «место Дурдзукэт» мы отождествляем с упомянутым ранее топонимом «Зурзакъа» в верховьях Вашандара и Басса, а «Хузуних», по-видимому, – это современный Хунзах. К тому же времени исследователи относят возникновение третьего образования на Кавказе – «Овсети» (сарматы) на пространстве от Дарьяла до западной оконечности Кавказа [1, с. 52]. Согласно древнеармянской версии «Картлис Цховреба» объединенный союз «таргамосиан» под предводительством дурдзуков совершил ответный удар: «перевалили горы Ковкаса и полонили земли Хазраца руками сына Тирета – Дуцука, который и призвал их на помощь» [1, с. 52-53]. В другой версии: «В это время Хазары, усилившись, начали воевать роды Лека и Кавкаса, имевших владыкою Дурдзуки, сына Тирети. Согласившись между собою, все роды Таргамосидов собрались, перешли чрез Кавказский хребет, набрали пленных во всем пространстве Хазарэти и, соорудив город в этой стране, вернулись восвояси» [30, с. 225]. По мнению Г.Д. Гумба, «выделение роли Дурдзука в победоносной войне таргамосиан (кавказцев). является, несомненно, отражением верховенства Дурдзука над объединенными силами таргамосиан и признания его власти всеми братьями таргамосианами» [2, с. 344].
Тема грузино-нахчийских союзнических отношений в свете легендарных сведений «Картлис Цховреба» вызывает не только исторический интерес, но и вопросы, касающиеся имен «этнархов». В частности, имя Фарнаваза, или Фарнаоза, первого царя Иберии, который привел «жену из дурдзуков, племени Кавкаса», обнаруживает фонетическую близость с названием крепости Фаранз-кхелли (букв. Фаранза-владение; самый крупный город-крепость в области Майста) в начале все того же Аргунского ущелья, на границе с современной Хевсуретией. Впервые, вероятно, на это обратил внимание А.С. Сулейманов: «…Фаранз, Фарназ напоминает имя первого царя Картли Фарнаваза.» [20, с. 86]. «Днем и ночью, – сообщает предание, – Фаранз-кхелли охранялся вооруженной стражей. По преданиям, Фаранз-кхелли мог выставить в случае военной опасности до 1500 хорошо вооруженных воинов.» [20, с. 85]. Более того, внимание вызывает и имя отца Дурдзука, Тирета, которое обнаруживает созвучие с аулом Терте соседнего с Фаранз-кхелли обществом Малхиста [1, с. 54; 20, с. 13]. При этом топоним Дурдзук, или Зурзакъа, как было отмечено, обнаруживается в том же бассейне Аргуна. Также чеченские параллели просматриваются и в имени Саурмага, или «Сайурмака», – сына Фарнаоза и дурдзучки [1, с. 63]. В частности, известны чеченские имена Аьрсмак (Арсемик), Хьаьсмак (Хасемик), Саьрмак (Сармик) и др. Перечисленные факты, на наш взгляд, поднимают вопрос о мотивах царя Иберии при заключении династического брака: были ли они ограничены одними лишь политическими соображениями или были обусловлены также и собственным происхождением?
Общие выводы, которые можно сделать по итогам данного материала, следующие: исходя из нашего анализа, крепость Дарула, по всей видимости, захваченная и укрепленная Мирваном в ходе вторжения во внутреннюю Дурдзукетию, – это комплекс крепостей Доьра в Аргунском ущелье, крепко связанный с ромеями, или «римскими азнаурами» грузинских источников. Общество Чартальское, в союзе с дурдзуками (все вместе – кавкасиане) оказавшее сопротивление картлийским царям, – это, со всей очевидностью, предки чеченцев, по крайней мере, выходцев из общин Чартой, Зандакъой, Бийтарой, Ялхой и, возможно, Макажой. Надо полагать, данный союз был не столько генетический, сколько территориальный, поскольку выходцы из этих тайпов (их предки) проживали в одном ущелье (груз. хеви) Арагвы, что и обуславливало их совместную военную деятельность. При этом, утверждение о том, что Чарто был старшим из четырех «братьев», по всей видимости, указывает на память о селе Чартали – бывшей метрополии, центра Чартальского союза дурдзуков- чеченцев. Наконец, нет сомнения и в том, что династия Фарнавазианов, которая прервалась на самом своем истоке (Саурмаг передал власть Мирвану, не состоявшему с ним в родстве) и заключала родственные узы с нахчийскими племенами, вполне могла происходить из тех же верховий Аргуна, т.е. Дурдзукии.

Список литературы:

  1. Леонти Мровели. Жизнь картлийских царей. Извлечение сведений об абхазах, народах Северного Кавказа и Дагестана // Пер. с древнегруз., предисл. и комм. Г.В. Цулая. – М.: «Наука»; АН СССР, ИЭ им. Н.Н. Миклухо-Маклая, 1979. – 104 с.
  2. Гумба, Г.Д. Нахи: вопросы этнокультурной истории (I тысячелетие до н.э.) / Г.Д. Гумба; науч. ред. Т.А. Ачугба; рец. Я.З. Ахмадов, И.И. Цвинария; АНА, АбИГИ им. Д.И. Гулиа. – Сухум: Абгосиздат, 2016. – 544 с.
  3. Тесаев, З.А. Институт «Мехк-Дай» в истории Чечни (XVI – 1-я треть XIX в.) / З.А. Тесаев. – Грозный: АО «ИПК «Грозненский рабочий», 2019. – 688 с.: ил., карт.
  4. Волкова, Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII – начале XIX века / Н.Г. Волкова. – М.: Наука, 1974. – 276 с.
  5. Сулейманов, А.С. Топонимия Чечни. Научно-популярное издание / А.С. Сулейманов. – Грозный: ГУП «Книжное издательство», 2012. – 726 с.
  6. И.М. Из Ауха / И.М. // Терские ведомости. – 1869. – №8 (19 февраль). – С. 2-3.
  7. РГВИА. Ф. 15261. Оп. 1. Д. 145.
  8. Тесаев, З.А. Признаки чеченской государственности в XVI веке в период правления Зок-Канта / З.А. Тесаев // Рефлексия. – 2018. – № 4. – С. 56-67.
  9. Яндаров, А.Д. Мифы и предания чеченского народа / Сост.: А.Д. Яндаров, Г.В. Заурбекова, И.В. Бызов (Мутушев). – М.: «Орбита-М», 2010. – Т. I. – 351 с.
  10. Семенов, Н.С. Из недавнего прошлого на Кавказе. Рассказы-воспоминания о Чеченском восстании в 1877 г. Рассказ первый. Первые дни восстания. Приключения ичкеринского пристава Проценко / Н.С. Семенов. – Кавказский вестник. – Тифлис, 1900. – № 4. – С. 21-37 (163-179).
  11. Духаев, А.И. Байсангур Беноевский: лидер антиколониального восстания 1860-1861 гг. / А.И. Духаев // Архивный вестник (Архивное управление Правительства Чеченской Республики). – 2017. – № 5. – С. 48-64.
  12. РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 6431.
  13. Семенов, Н.С. Из недавнего прошлого на Кавказе (Рассказы-воспоминания о Чеченском восстании в 1877 г. Рассказ второй) // Кавказский вестник. – Тифлис: Скоропечатня М. Мартиросянца, 1900. – № 5. – С. 1-12 (67-78).
  14. РГВИА. Ф. 15261. Оп. 1. Д. 201.
  15. РГВИА. Ф. 386. Оп. 1. Д. 2918.
  16. Баладзори. Книга завоевания стран / Текст и пер. П.К. Жузе. Баку / Материалы по истории Азербайджана. – Баку: О-во обследования и изучения Азербайджана, 1927. – Вып. III. – 38 с.
  17. Умаров, С.Ц. Средневековая материальная культура горной Чечни (XIII-XVII вв.). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. – Грозный: ЧИНИИ при Совете министров ЧИАССР, 1970. – 320 с.
  18. Ипполитов, А.П. Этнографические очерки Аргунского округа / А.П. Ипполитов // Сборник сведений о кавказских горцах. – Тифлис, 1868. – Вып. I. – С. 1-52 (97-148).
  19. Shuipov (kit: 429412) / Chechen-Noahcho DNA Project – Y-DNA Classic Chart [Электронный ресурс] // Familytreedna. Ссылка: https://www.familytreedna.com/public/chechen- noahcho/default.aspx?section=yresults (дата прохождения: 25.10.20).
  20. Сулейманов, А.С. Топонимия Чечено-Ингушетии / А.С. Сулейманов. – Грозный: Чечено¬Ингушское книжное издательство, 1976. – Ч. I. – 239 с.
  21. Сулейманов, А.С. Топонимия Чечено-Ингушетии / А.С. Сулейманов. – Грозный: Чечено¬Ингушское книжное издательство, 1978. – Ч. II. – 289 с.
  22. Ильясов, Л.М. Культура чеченского народа / Л.М. Ильясов. – М.: «Полиграфические мастерские», 2009. – 264 с.: ил.
  23. Ильясов, Л.М. Петроглифы Чечни / Л.М. Ильясов. – М.: ЧГУ, 2014. – 336 с.: ил.
  24. Иваненков, Н.Е. Горные чеченцы / Н.Е. Иваненков // Терский сборник. Литературно-научное приложение к «Терскому Календарю» 1911 г. – Владикавказ, 1910. – Вып. VII. – С. 1-224 с.; табл.: I-IX.
  25. РГВИА. Ф. 386. Оп. 1. Д. 2909.
  26. Тесаев, З.А. Антифеодальная борьба чеченцев в период раздробленности Аланского государства (2-я пол. XII – XIII в.) / З.А. Тесаев // Рефлексия. – 2017. – № 6. – С. 51-64.
  27. Тесаев, З.А., Баширов, М.С.-Э. К вопросу локализации племен содов-исадиков и хамекитов античных авторов / З.А. Тесаев, М.С.-Э. Баширов // Проблемы современной науки и образования. – 2020. – № 7(152). – С. 35-39.
  28. Тесаев, З.А. Исторические сообщения о нашествии Тимура Барласа на Чечню (Симсим) / З.А. Тесаев // Таллам. – 2020. – № 3(20). – С. 27-39.
  29. Шавхелишвили, А.И. Грузино-чечено-ингушские взаимоотношения (С древнейших времен до конца XVIII века) / А.И. Шавхелишвили. – Тбилиси: «МЕЦНИЕРЕБА»; Академия наук Грузии, Институт истории, археологии и этнографии им. И.А. Джавахишвили, 1992. – 233 с.
  30. Шопен, И.Ф. Новые заметки на древние истории Кавказа и его обитателей / И.Ф. Шопен. – СПб., 1866. – 502 с.
  31. Магомедсалихов, Х.Г. История Салатавии в документах и исследованиях (XVII – начало XXI
    в.) / Х.Г. Магомедсалихов. – Изд. 2-е, доп. и дораб. – М.: Парнас; ИИАЭ ДНЦ РАН, 2012. – 340 с.
  32. Л. Последние пятнадцать дней салатавской экспедиции (Окончание) // Кавказ. – 1858. – № 19 (6 марта). – С. 103-104.
  33. Мусаев, И.Л. Традиции мирных взаимоотношений дагестанских и вайнахских народов / И.Л. Мусаев // Вестник Академии наук Чеченской Республики. – 2009. – № 2(11). – С. 105-106.
  34. ЦГАРД. Ф. 147. Оп. 3. Д. 65.
  35. История, география и этнография Дагестана (XVIII-XIX вв.). Архивные материалы / Отв. ред. М.О. Косвен. – М.: Издательство восточной литературы, 1958. – 371 с.
Рубрика: Чеченская страница Тесаева