СБОРНИК СВЕДЕНИЙ О КАВКАЗСКИХ ГОРЦАХ
ВЫПУСК 3
тифлис 1870
НИЗАМ ШАМИЛЯ[1]
(Материал для истории Дагестана).
ПРЕДИСЛОВИЕ.
Предлагаемая статьи заключает в себе перевод с арабского, сделанный есаулом Подхалюзиным 1-м, с следующих письменных положений:
1) Низам Шамиля, содержащей в себе положения: а) о наибах, состоящее из 14 параграфов, названных в арабском тексте главами; б) о делах, подлежащих ведению муфтиев и кадиев, состоящее из 2-х параграфов, названных также главами, и в) о наказаниях, коим подвергаются сотенные начальники, десятские и рядовые.
2) Предписание Шамиля наибам, по которому вменяется обязанность, как им, так и всему подводимому ему населению, руководствоваться означенными выше положениями, и ответ наибов на это предписание.
3) Акт о причинах съезда, в Андии, заключающий в себе пункты, обсуждающиеся и разрешенные на этом съезде.
4) Молитва, предписанная во время пятничного служения (в джуму).
5) Приказание Шамиля, отданное при собрании в Хунзах.
Все эти положения выписаны из книги бывшего при Шамиле наибом и известного приверженца его, Танус-Магомы[2]. Кинга эта заключала в себе сборник разных молитв, жития мусульманских святых, медицинских наставлений, Дербент-намэ и объясненные выше положения. Владелец ее, Танус-Магома, отправясь в 1864 году на богомолье, умер в Мекке, а сын его, Малачи, выселился в 1869 году в Турцию.
По темноте и ошибочному изложению некоторых мест в арабском тексте, для проверки и разъяснения его, вызван был в Шуру Амир-хан чиркеевский, бывший около 20 лет секретарем Шамиля, и затем перевод сделан частию буквально, а частию согласно истолкованиям и исправлениям Амир-хана.
По поводу же расспросов об обстоятельствах составления этих положений, Амир-хан рассказал следующее:
До объявления положения о наибах, Шамилем не было даваемо никаких письменных инструкций и указаний ни наибам, ни другим подчиненным ему лицам.
Мысль о пользе снабжения наибов письменным наказом об их обязанностях подал Шамилю, находившийся при нем, некто Гаджи-ЮсуФ, считавшийся выходцем из Египта, но в действительности бывший уроженец Чечни, долгое время живший в Каире и служивший при Магомеде-Али-паше египетском. Этот Гаджи-Юсуф знал многие науки, владел в совершенстве арабским языком и дотого был способен ко всему, что не было случая, в котором он не нашелся бы дать полезный совет.
Первое знакомство Гаджи-Юсуфа с Шамилем завязалось заочно. Гаджи-Юсуф написал к нему письмо после движения Шамили в Кабарду (в 1846 году), из какого-то абадзехского аула, и предлагал ему свои услуги, если бы Шамиль вздумал войти в сношение с турецким султаном, или египетским пашею, об оказании дагестанцам помощи в войне с русскими.
По этому предложению, Шамиль составил письма к султану и египетскому паше, в которых, описывая несоразмерность сил своих в сравнении с русскими, неусыпное ведение с ними войны, на защиту мусульманства, просил себе покровительства и помощи.
Письма эти были отправлены с доверенными людьми Шамиля (в числи коих был главным сам Амир-хан). Посланные успели благополучно пробраться, через русские владения, к абадзехам, нашли там Гаджи-Юсуфа и он немедленно направился с ними к берегам Черного моря, для приискания турецкого судна, на котором мог бы отправить посольство Шамиля в Константинополь. Вскоре Гаджи-Юсуф приискал судно, договорился с хозяином и снаряжал было шамилевских посланных в путь, отказавшись сам следовать с ними, по неизвестной причине; но судно в ту же ночь захвачено было русским большим кораблем, крейсеровавшим у берегов, и сожжено. Тоже самое случилось с другим турецким судном, приисканным Гаджи-Юсуфом, и затем посланные, пробыв на берегу Черного моря около трех месяцев, в напрасном ожидании возможности безопасного переезда в Турцию, стали собираться в обратный путь. Только один из них, но имени Шейх, из Чиркея, пожелал ждать долее и во что бы ни стало доставить бумаги Шамиля султану и египетскому паше. Шейху переданы были бумаги, а остальные направились в обратный путь. Амир-хан, сблизившись во время пребывания у абадзехов с Гаджи-Юсуфом и будучи очарован обширными его сведениями, стал уговаривать его отправиться с ним к Шамилю. Гаджи-Юсуф согласился и последовал за ним. Когда они стали приближаться к Дарго, Гаджи-Юсуф начал беспокоиться о том, что неудача посольства, возбужденного по его вызову, может огорчить имама и дурно повлиять на народ; поэтому он предложил Амир-хану составить подложную бумагу, в виде фирмана от египетского паши, с разными обещаниями, и торжественно возвестить ее народу, для ободрения его в войне с русскими, если только имам одобрит эту меру.
Мысль Гадаш-Юсуфа пришлась Амир-хану но сердцу, потому что он также был очень сконфужен неудачею посольства и опасался, дабы она не была отнесена к излишней его осторожности. Так как Гаджи-Юсуф знал хорошо форму бумаг египетского паше и имел все необходимые материалы, то он в дороге же составил грамоту на имя Шамиля и отправил наперед Амир-хана, для испрошения позволения имама представиться с той грамотой. Шамиль одобрил выдумку Гаджи-Юсуфа, и подложная бумага, им составленная, возвещена была с большой торжественностью, как в Дарго, так и в других местах, подведомых Шамилю[3].
Об участи Шейха чиркеевского узнано в последствии, что он успел пробраться в Константинополь, подал там бывшие при нем бумаги и, долгое время не могши получить никакого ответа, отправился в Мекку, а на возвратном пути умер в Джедде.
В короткое время Гаджи-Юсуф сделался при Шамиле влиятельным человеком: обо всем с ним совещались и многое делалось по его совету. Он же предложил имаму снабдить наибов письменным наказом и сам взялся составить его.
После движения Шамиля в Кабарду, в Дарго доходили сведения, что в отмщение за потери, понесенные русскими во время похода князя Воронцова в Дарго, русские предполагают сделать вторжение в земли непокорных им горцев со всех четырех сторон.
Чтобы испытать наибов и парод, насколько они готовы продолжать повиноваться и быть способными к обороне, Шамиль созвал в Андию всех должностных и именитых людей. Тут он объявил собравшимся, что прошло более десяти лет, как он признан имамом; что во все продолжение этого времени он, по мере сил своих, старался служить народу и защищать его от врагов мусульманства; что, не смотря на все его усилия, борьба с неверными будет длиться еще долгое время и, может быть, в том же году придется им испытать сильные нападения; что, чувствуя себя уставшим от неусыпных трудов, он просит сложить с него звание имама и избрать человека более достойного и способного, чем он, и что он будет служить избранному народом в числе других его помощников.
Собрание единогласно ответило, что оно не знает и не желает никого другого, кто бы мог руководить делом народа лучше Шамиля; поэтому просило его не отказываться от имамства, а в доказательство своего желания исполнять беспрекословно его волю, высказало готовность свою на все меры, какие он найдет нужными для защиты мусульманства. После такого отзыва собрания, Шамиль объявил, что подчиняется воле народа и дает письменный наказ, в котором будут определены общие и постоянные обязанности всех, а также ответственность за нарушение их.
Затем происходили совещания по разным предметам, а также прочитаны были наибам положения, изложенные в низаме, и обязательная молитва в дни джумы. Низам и молитва составлены были Гаджи-Юсуфом и одобрены имамом. Сверх того, объявлен был тогда же акт, писанный самим Амир-ханом, о предметах, обсуждавшихся и разрешенных на андийском собрании (бывшем, как припоминаете Амир-хан, в конце 1846 или в начале 1847 года).
Наибы и духовные одобрили все объявленное им и тут же сделаны были новые назначения муфтиев в каждое наибство и мудиров на каждые четыре наибства.
Должности муфтиев сохранились до самого замирения Дагестана, но назначение мудиров (начальников четырех наибств) не удалось. Между ними и подведомыми им наибами стали возникать беспрерывно такие пререкания и столкновения, что ШАмиль вынужден был отказаться от назначения мудиров, и в последнее десятилетие имамства их уже не было.
Приказание, отданное в 1857 году при собрании в Хунзах, имело поводом начавшееся в томе году с разных стороне усиленное наступление русских, (со стороны Салатавии и Чечни). В этом приказании между прочим говорится о пресечении корней назру и прочих ухищрений и коварстве.
Назр, т. с. обет пред Всевышним (см. Излож. нач. мусульм. закон, барона Торнау, изд. 1850 г., стр. 372 и 373), в последние годы имамства Шамиля стал заявляться горцами по таким делам, в которых обнаруживалось, что провозглашение обета делалось не по чистому побуждению повершить богоугодное дело, а по другим предосудительным побуждениям, имевшим вид мошенничества; поэтому, не взирая на всю святость и неприкосновенность права мусульман – делать назр, Шамиль запретил его и строго следил за нарушителями такого запрета, чем возбудил между учеными много нареканий.
О последующей участи Гаджи-Юсуфа Амир-хан рассказал, что, вскоре после роспуска собрания и Андии, Шамиль назначил его наибом в Гехи (в Чечне), но Гаджи-Юсуф не мог пробыть там долго. Его действия не понравились народу и потому Шамиль взял его к себе.
В 1853 и 1854 годах Шамиль снова делал несколько попыток войти в сношение с турецкими властями и связать свои движения с действиями турецкой армии, но ни одна из этих попыток не удалась. Все посланцы от него с бумагами в Турцию были задерживаемы в Закавказье русскими караулами. Выходцы же из Турции часто успевали пробираться в Дагестан и доставляли изустные сведения о ходе войны между русскими и турками, а иногда приносили и письма, но от мало известных лиц; так что Шамиль никогда но получал никаких фирманов не только от султана, но и от лиц, могших писать что-либо от его имени. Слухи, ходившие о получении имамом таких бумаг распускались по предположениям и вымыслам. Так, один раз Шамиль получил из Карса богато-вышитый коврик, для совершения намаза, и две серебряные вещи, под видом завещанных ему матерью султана Абдуль-Азиса; но при какой бумаге и кем они были присланы – Амир-хан не помнит.
В бумагах, писанных в означенные два года Шамилем к карсскому паше, он сообщал о числе войска конного и пешего, могущего выступить с ним на соединение с турецкой армией, и о времени, потребном для прохода к разным местам.
При последнем отправлении подобных бумаг, чрез Гаджи-Исмаила ахалцихского, дошло до сведения Шамиля, что Гаджи-Юсуф дал Исмаилу секретно какую-то бумагу, сверх врученных ему от имама. Посланный был остановлен на пути и у него действительно найдена была бумага, данная Гаджи-Юсуфом. По прочтении ее оказалось, что Гаджи-Юсуф сообщал паше, что, когда он прибыл к Шамилю, у последнего не было никакого порядка и все шло, как у людей, незнакомых с требованиями правильного строя для управления народом и войском; что он, со времени прихода своего, постоянно занят введением во всех частях должного порядка и успел устроить у Шамиля низам и многое другое, о чем в Дагестане не имели понятия.
Бумага эта возбудила такое негодование в приближенных Шамиля, что они бросились к дому Гаджи-Юсуфа с намерением убить его, но имам приказал удержать их от этого намерения и велел привести к себе Гаджи-Юсуфа. Ему прочли тайное послание его к паше. Глубоко пораженный обнаружением этой тайны, он не вымолвил ни одного слова. Тогда имам сказал ему, что хоть он вполне заслужил казнь, но, в уважение ходатайства Джемалэддина[4], дарует ему жизнь и ссылает его и Тинди[5], где приказывает ему жить без всяких ухищрений, под опасением лишения жизни.
В ссылке этой пробыл Гаджи-Юсуф слишком дна года, а затем бежал и пробравшись в Грозную, умер там скоропостижно, в первую же ночь своего прихода туда.
I. ПОЛОЖЕНИЕ О НАИБАХ.
Глава первая. Должно быть исполняемо приказание имама, все равно – будет ли оно выражено словесно, или письменно, или другими какими-либо знаками; будит ли оно согласно с мыслями получившего приказание, или несогласно, или даже в том случае, если б исполнитель считал себя умнее, воздержнее и религиознее имама.
Гл. вторая. Должно быть приводимо в исполнение приказание его векиля[6] по всем необходимым делам, как напр., выходе на войну или на работу, подобно тому, как исполняется приказание самого имама, — без лицемерия. Неисполнивший сего наиб низводится на должность начальника сотни.
Гл. третья. Когда в чьем-либо наибстве произойдет несчастие, прочие наибы должны спешить на помощь, как только узнают о том, без замедления, и оказать должную помощь, забыв все враждебные отношения друг к другу. Неисполнивший сего наиб низводится на должность начальника сотни.
Гл. четвертая. Не должно быть оставляемо без взыскания, когда кто будет порицать имама, или этом низам, или службу наибов. Виновный в таком порицании наказывается выговором при народе.
Гл. пятая. Не должно наговаривать (одному наибу на другого) перед имамом, хотя бы они знали друг о друге в действительности предосудительные поступки.
Гл. шестая. Не должны быть беспечными относительно охранения страны своей и границ днем и ночью, не взирая на то, находятся ли границы в безопасности или в опасности от вторжения неприятеля.
Гл. седьмая[7]. Не должны одобрительно относиться к мнению народа, клонящемуся и нарушению порядка в делах необходимых, как-то: в постройке оборонительных стен, в защищении границ, пресечения неприятелю путей и прочего. Виновный в этом наиб низводится на должность начальника сотни.
Гл. восьмая. Должны удерживать себя и сослуживцев своих от взяточничества, потому что взяточничество есть причина разрушения государства и порядка. Взятка отбирается, поступок оглашается и виновный арестовывается на 10 дней и 10 ночей.
Гл. девятая. Если войска отправятся в какую-нибудь страну с имамом, или с тем, кому он поручит предводительство над ними, то они должны идти в порядке, куда поведет их старший, — каждая часть под значком наиба своего, отнюдь не смешиваясь с другими частями. Нарушитель порядка сего наказывается публичным выговором.
Гл. десятая. Если случится, что обстоятельства сражения заставят сделать нападение, или обратиться в бегство, то этого не следует делать в рассыпную, в беспорядке, и не должны оставлять сзади себя имама, или его поверенного, на произвол судьбы; напротив, должны окружать его и не делать без него ни одного шагу вперед. Виновный наиб смещается и записывается в низам (т. е. в рядовые).
Гл. одиннадцатая. Когда остановятся в городе, селении, или в провинции, то не должны грабить, или другим изменническим образом завладевать какой бы то ни было вещью, — без позволения имама или его векиля. — Виновный наиб низводится на должность начальника сотни.
Гл. двенадцатая. Каждый отряд охраняет порученное ему место, и если место открытое, то защита делается посредством возведения стен и проч. — Наибы не должны уходить из мест, которые охраняют, без разрешения имама или его векиля. — Виновный наиб записывается в низам (т. е. в рядовые).
Гл. тринадцатая. Не должны никогда открывать секретов имама и других (наибов) ни семейству своему, ни братьям, ни мюридам своим, потому что распространение секретов есть одно из главных орудий вреда и нарушения порядка страны; поэтому, всеми средствами должно стараться сохранять тайну.
Некто сказал: «Когда будут открыты тайны, то дело дойдет до погибели». Виновный наказывается 15-ти дневным арестом.
Гл. четырнадцатая. (Наибы) должны оставить решение дел по шариату муфтиям и кадиям и не входить в разбирательство тяжб, хотя бы были и алимами[8]. Им предоставляется вести дела только военные.
Сим низамом запрещается вручать одному лицу две должности[9], для того, чтобы устранить всякое сомнение народа относительно наиба и пресечь всякие дурные и подозрительные помышления о нем. Виновный наказывается выговором при народе.
О делах, подлежащих ведению муфтиев и кадиев.
Гл. первая. Муфтии поставляют в районах своего ведомства кадиев. Если к нему[10] обратится за объяснением какого бы то ни было судебного вопроса, то он решает оный согласно положительным постановлениям шариата.
Если и нему придут судиться, то он должен решать дело справедливо.
Если он заметит где-либо отступление от правил шариата, то устраняет оное и направляет дело по пути. Если же не в состоянии будет сделать этого, то извещает об этом наиба. По временам, муфтий обязан обращаться к народу с наставлениями и речи своей не должен порицать поступков наиба каким-нибудь намеком или общим содержанием речи.
Он заведывает делами мечетей своего района и поверяет решения своих кадиев.
Гл. вторая. Об обязанностях кадиев. Кадий должен иметь надлежащий надзор за своей мечетью и своим приходом и должен исполнять все требы, до него относящиеся, как-то: молитвы, погребение усопших, джуму[11], отправление положенной службы во время двух праздников[12]; он решает споры, возникающие между членами его прихода, и говорит наставления каждую пятницу. – Если же он будет затрудняться в решении чего бы то ни было, то должен обращаться к муфтию. – Кадий должен повиноваться муфтию во всех положениях, касающихся религии.
В заключение к этим двум главам нужно прибавить, чтобы каждый – законовед, ученый, муфтий и кадий – был готов, по первому же движению войска, выступить в поход против неверных; если не будут сражаться руками, то пусть сражаются языками: наставляют, предостерегают, побуждают[13] к тому, что Бог обещал сражающимся.
О наказаниях, коим подвергаются, сотенные начальники,
десятские и рядовые.
За что низводится наиб на должность сотенного, за тоже самое сотенный низводится в десятские и, кроме того, арестуется на 10 дней.
За это же самое смещается десятский и записывается в низам, т. е. в рядовые, и наказывается еще 15-ю ударами плети. – Рядовой же арестуется на 15 дней и наказывается 15-ю ударами.
За что наиб низводится в десятские, за тоже сотенный записывается в рядовые и, кроме того, подвергается 19-ти-дневному аресту и наказывается 21-м ударом плети: десятские записывается в рядовые, наказывается 29-тн-дневным арестом и 21 ударом плети, а рядовой арестуется на 21 день и наказывается 39-ю ударами плети[14].
За что подвергается публичному выговору наиб, за то сотенный начальник наказывается 31-м ударом плети и подвергается трехдневному аресту; десятский за тоже наказывается 39-ю ударами плети и подвергается 7-ми-дневному аресту, а рядовой арестуется также на 7 дней и наказывается 39-ю ударами плети и, сверх того, всем им делается посрамляющий выговор при народе.
За что наиб подвергается выговору и аресту после открытия и отобрания взятки, сотенный начальник наказывается 39-ю ударами плети и подвергается 15-ти-дневному аресту; десятский наказывается 39-ю ударами плети и подвергается 21-о-дневному аресту, рядовой же подвергается 15-ти-диевному аресту и наказывается 15-ю ударами плети.
За что смещается наиб и записывается в рядовые, за тоже самое сотенный начальник сменяется, подвергается месячному аресту и записывается в рядовые, с лишением права быть когда-либо повышенным; десятский сменяется, подвергается месячному аресту и наказывается 39-ю ударами плети; рядовой же только подвергается месячному аресту.
За что наиб подвергается пятнадцатидневному аресту, за тоже самое сотенный начальник подвергается месячному аресту и наказывается 31-м ударом плети; десятский – тоже месячному аресту и наказывается 39-ю ударами плети; рядовой же подвергается только месячному аресту.
II. ПРЕДПИСАНИЕ ИМАМА ВСЕМ НАИБАМ.
Несколько раз и видел ваше положение и испытал дела ваши; я запрещал вам и увещевал вас оставить мерзкие поступки и отвратительные происки, в которых коснеете, – и так как вы все еще не пробудились, то и пожелал издать этот низам и положить его общим руководством между людьми.
Вот я и написал означенные главы на сем лист и приличные наказания за нарушения каждой главы. Я должен привести этот низам в исполнение без всякого послабления и лени, – и нет по сему низаму пощады, заступничества и сострадания для тех, кои впадут в пучину этих наказаний. Те из вас, которые одобрят этот низам и согласятся поступать но нему, пусть подпишут свои имена и приложат печати свои на этом журнале[15]. Это будет доказательством (согласия) и пусть каждый из вас снимет копию с этого низама, хранит и справляется в ней. – Если же между нами найдется такой, который не в состоянии будет перенести его трудностей и привести его в исполнение, тот пусть оставит свою должность и сойдет в число простонародья. Это даст нам возможность осмотреться и обратиться к тому, кто способен занять высокий пост (наиба), который могут занимать только люди истинно-храбрые и мужественные.
Ответ наибов
Мы рассмотрели этот журнал и заключающиеся в нем новые положения, мы видели упомянутые главы и узаконенные наказания, назначенные имамом, с которыми он обратился к нам. Мы согласны во всем и все написанное обязываемся приводить в исполнение. В доказательство чего подписались и приложили своп именные печати. Да поможет нам аллах привести в действие шариат и предписания, касающаяся религии, и заставить врагов рабов его – мусульман – приложить к земле носы свои. Каждый из нас для руководства и исполнения снял копию с этого низама.
III. ПРИЧИНЫ СЪЕЗДА В АНДИИ.
Причины съезда в Андии суть следующая:
1) назначение муфтиев к каждому наибу для разбора тяжб, удержания народа от дурных поступков и поучения его к исполнению долга;
2) указания муфтию и наибу, по каким делам они должны обращаться к имаму;
3) совещения о средствах содержать солдат[16], которые нам так необходимы, и о содержании бедных мугаджиров[17];
4) соглашение на счет того, чтобы не брата имения казненного, в особенности, когда остаются после него сироты;
5) чтобы не копить доходов с байтул-мала, но расходовать на нужное, как например: на оружие, лошадей, на пользу религии, и чтобы не покупать на эти деньги дорогих имений;
6) чтобы нам не выходить из пути людей добродетельных;
7) чтобы оставить взаимную зависть, притеснения и быть рукою (помощью) один другого;
8) чтобы второй не портил того, что сделал первый, и чтобы преемник был с предместником в тех же отношениях, в коих был до смены его;
9) чтобы взвешивать все поступки свои на весах шариата и не идти путем эмиров[18] тиранов, дабы еще более не сбиться с прежнего пути как в сей, так и в будущей жизни (нужно бояться изречения Божьего: ,,так „мы подчиняем одних притеснителей другим за прежние их „поступки”[19];
10) чтобы смещенные наиб и кадий не были вторично назначаемы на те же должности в том же месте;
11) чтобы обязать всех наибов – приказать веем, кто находится в их ведомстве, запасаться известным количеством пороху;
12) чтобы, когда кто получит предписание от имама об удовлетворении недателя и когда предписание будет согласоваться с сущностью дела, – немедленно исполнять оное, в противном же случае – доносить о настоящем положении дела;
13) чтобы принимать тифлисское серебро в пределах нашего шариатского государства, для облегчения обращения в народе денежных знаков, уклоняющихся же наказывать[20];
14) чтобы обязать отправляющих богослужение молиться об укреплении имама и его наибов и об успешном ходе дел мусульманских;
15) чтобы оставить в пятницу прием жалоб и посвятить ее одному богослужению;
16) чтобы указать всем частям войска для защиты определенную сторону границ государства;
17) чтобы назначить по одному мудиру[21] на каждых четырех наибов.
Мы, жители дагестанского государства, мужчины и женщины, просим Бога, да сохранит нас от посрамления в сей жизни и в будущей; если проклятые устремятся, — придут на нас в настоящем году, то, если позволит Бог, мы дружно нападем на них и станем перед ними, кто с чем может – с шашкой, копьем, кинжалом или топором; и то время мы не будем желать оставаться в живых, потому что, если кто-нибудь из братьев наших, по религии, захочет силой завладеть какою-нибудь пустой вещью нашей, то мы не в состоянии перенести того, вследствие кипения крови и ревности, – то что же мы должны делать, когда устремятся на нас враги Бога и посланника Его, с целью искоренить нас и завладеть нашими пожитками и семействами? По истине, смерть в десять раз легче для нас.
Да поможет нам аллах заставить врагов наших преклонить носы свои к земле ради пророка, семейства и спутников его.
IV. МОЛИТВА,
предписанная к прочтению после хутбы каждому, совершающему пятничное служение (джума-намаз)[22].
Боже исламизма и мусульмане, даруй нам явную победу; Господи, помоги мусульманским воинам и ратникам едино-божников, ниспошли на нас, воюющих, путешествующих и стоящих на молитве, мире и помоги величайшему, имаму Шамилю, наибам его и всем войскам его! Господи, сразись с гяурами, которые не признают посланника Твоего, и обрати на них гнев Твой и наказание Твое.
О Боже истины, Господи, ниспославший книгу[23], скорорасчитыпающийся, обрати вспять полчища неверных и помоги нам против них. Господи, даруй мир странам нашим и споспешествуй воинам нашим достигнуть блага в сей и будущей жизни. Господи, исправи мусульманских правителей и облегчи им – искоренить дурные наклонности в народе и оказать ему свои милости и благодеяния. Господи, помоги помогающему вере и попри попирающего веру.
О Владыко миров, помоги нам против народа неверующего и спаси нас Твоим состраданием – от притеснителей.
V. ПРИКАЗАНИЕ,
отданное имамом при собрании в Хунзах, в понедельник, 21 дня месяца шеввам 1273 года[24].
Имам приказывает наибам приготовиться к войне, придерживаясь изречения: „приготовьтесь, сколько можете;” имам побуждает их сражаться на основании стиха из Корана: „помощь бывает только от Бога могущественного, мудрого;” назначает каждого из них занять горные крепости и стать для защиты границ; он приказывает им стоять твердо, как камни, перевезти семейства свои и имущество в места защищенные, чтобы сердце было спокойно; днем и ночью находиться вблизи неверных, устрашать их и стрелять в них; отсекать головы тем, кои выкажут радость при появлении неверных; он приказывает наибам и кадиям искренно покаяться, оставить все непозволительное и заниматься своим делом, поучая и наставляя народ; имам приказывает наибам, кадиям и сотенным начальникам передать все это рядовым, собравши их в одно место; осмотреть их оружие и прочие главные принадлежности, понудить, чтобы у каждого было не менее ста боевых патронов, а кто может, то и больше пусть приобретает; приказывает пресекать корни назру[25] и прочие ухищрения и коварства, удерживать людей от возобновления решенных тяжб, а тяжбы, которые будут решать после настоящего времени, записывать в особенную книгу.
[1] Редакция «Сборника» обязана Управлению Северного Дагестана, как получением помещаемых под этим заглавием письменных документов шамилевского времени, так и сведениями, изложенными в «Предисловии».
Низам, арабское слово, означает строй, порядок; низамом также называется регулярное войско. У Шамиля-же низам, или низамское войско; составляли все записанные в число обязанных являться на войну.
[2] Уроженец Аварского округа, селения Танус, по имени Магома, почему и известен под названием Танусский Магома.
[3] По покорному нам Дагестану разнеслась тогда молва, что Гаджи-Юсуф пробрался к Шамилю под видом дервиша и провез бумаги от султана в двойном дне медного кувшина, какие употребляются для омовений.
[4] Тесть Шамиля.
[5] Аул нынешнего Андийского округа
[6] Поверенный
[7] Глава эта относится до случаев, когда народ, тяготясь какой-либо работой, или другого рода нарядами, заявить о бесполезности оных и попросить отмены их.
[8] Т. е. учеными.
[9] Т. е. судебную и военную.
[10] Т.е. к муфтию
[11] Пятничную молитву
[12] Курбан-байрама и рамазана
[13] В подлиннике: ясно и живо описывают.
[14] Надобно полагать, что в подлинном Положении о наибах заключалось указание такой вины, за которую наиб, низводился в десятские.
[15] В арабском тексте употреблено это же слово.
[16] Т.е. беглых; этим беглым солдатам давалось содержание из байтуль-мала (казенного имущества), а мугаджирам из заката (десятины, жертвуемой на бедных).
[17] Бежавших в горы мусульман.
[18] Эмир, арабское слою, значит – имеющий власть приказывать. В настоящем случае под эмирами разумеются беки и ханы.
[19] Стих из Корана.
[20] Двух-абазников тифлисского чекана (40 коп.) не принимали горцы и потому Шамиль отдал приказание, чтобы серебро это ходило так же, как монеты русские.
[21] Управляющему.
[22] Хутба – проповедь, говоримая в пятницу на арабском языке.
[23] Коран
[24] 31 июня 1857 года.
[25] Т.е. обетов; см. выше, стр. 5
Рубрики: