Мусхаджиев С.Х., канд. ист. н., руководитель Центра народной дипломатии и межкультурных коммуникаций ФГБОУ ВПО «МГТУ»
ГАЗИ-ХАДЖИ ЗАНДАКСКИЙ: МАЛОИЗВЕСТНАЯ ЛИЧНОСТЬ ЭПОХИ КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ
Особое место в судьбе народов Северного Кавказа по своей значимости, масштабности и историческим последствиям занимает XIX век. Это сложный период во взаимоотношениях России и Северного Кавказа, связанный, с одной стороны, активизацией военной экспансии Российской империи, с другой — ростом освободительного движения горцев, которое приобрело ярко выраженное исламское направление. Данный период изобилует неизученными сюжетами, фигурами, а также сложными идеологическими и социокультурными коллизиями.
Ключевые фигуры эпохи, насыщенной знаковыми событиями и явлениями, вполне заслуженно привлекают внимание исследователей. Но не менее интересна деятельность героев «второго звена» — идеологов и военачальников, рядовых воинов и религиозных наставников. К этой когорте и принадлежит имя шейха Гази-Хаджи Зандакского.
Приходится констатировать тот факт, что до настоящего времени не было ни одной научной работы, где бы изучалась многогранная деятельность этого выдающегося религиозного и общественно-политического деятеля Чечни. Существовали лишь газетные статьи, опубликованные на чеченском языке в 90-е гг. XX в., и небольшой сюжет из жизни Гази-Хаджи, освещенный в школьном учебнике по чеченской этике и культуре. За последние два десятилетия вышло немало богатых иллюстрированных изданий о великих и знаменитых чеченцах, но даже в них не нашлось места для Гази-Хаджи. Причины заключаются не в том, что личность Гази-Хаджи не вызывает интереса и признания в чеченском обществе, а в том, что современные исследователи преимущественно «тиражируют» уже известных героев, чья деятельность достаточно широко освещена в научной литературе и документальных сборниках.
Без серьезных усилий с привлечением большого количества разносторонних источников, в том числе арабоязычного характера, а также этнографических и эпиграфических материалов, невозможно воссоздать полноценную историю чеченского народа, которая так богата своими неординарными и колоритными фигурами.
Гази-Хаджи родился примерно в 1808 г. в старинном горном чеченском селении Зандак (ныне в Ножай-Юртовском районе) в семье уважаемого и почетного горца Арзу сына Гази-Махмы из тайпа Зандакъой. Гази с раннего детства отличался тягой к религиозным знаниям. Еще в юношеские годы отец отдает его на воспитание и обучение известному дагестанскому шейху Мухаммаду Ярагскому, которого считают основателем «кавказского мюридизма». В этой духовной школе в лезгинском ауле Яраг выросла целая плеяда выдающихся мусульманских деятелей Северо-Восточного Кавказа: шейх Джамалуддин Казикумухский, имамы Гази-Мухаммад и Шамиль, Хан-Мухаммад Табасаранский, шейх Ташав-Хаджи и другие.
Гази-Хаджи по своему жизненному пути стал истинным «Газием» — воителем за веру, готовым жертвовать на пути ислама своим здоровьем и достатком, своей жизнью и благополучием. Он был не просто духовным проповедником, но и известным идеологом Имамата (мусульманское государство Чечни и Дагестана в 1830-1850-е гг. во главе с имамом Шамилем).
На основе анализа полевых материалов выявлено, что на определенном этапе освободительного движения горцев Гази-Хаджи выполнял функции мухтасиба, исламского инспектора, который следил за выполнением норм шариата различными должностными лицами Имамата (мудирами, наибами, кадиями и др.). Также в 1840-е гг. Гази-Хаджи выступил в качестве исламского миссионера на Северо-Западном Кавказе среди адыгов, после этого он выполнял роль духовного наставника в Малой Чечне, о котором наиб этой области Саадула Гехинский отмечал: «Мы при помощи Божией идем по истинному пути, указанному нам пророком и остаемся напутствуемы добрыми советами известного всем Шайха Гази.» [1]
После пленения Шамиля в августе 1859 г., шейх Гази-Хаджи продолжал свою проповедническую деятельность, но в условиях продолжающихся репрессивных мер царского командования на Кавказе, перед которым император Александр II поставил конкретную задачу: «Управление горцами должно стать главной задачей текущего момента, надобно смотреть на управление горцами как на продолжение их покорения» [2] Политика «продолжения покорения» стала главной причиной антиколониального восстания Горной Чечни (1860-1861 гг.). Активным участником и духовным лидером повстанцев стал Гази-Хаджи Зандакский. После подавления восстания его вместе с семьей военные власти переселяют на равнину в Надтеречный округ. Пробыв продолжительное время в ссылке, лишенный права возвращения в родные горы, шейх принимает решение выполнить свое давнее желание – отправиться в святую Мекку и совершить обряды хаджа, где приблизительно в 1866 – 1867 г. покинул земную обитель. Он похоронен в Мекке недалеко от самой главной святыни исламского мира – Масджид-аль-Харам (Заповедной мечети).[3]
Выходец их древнего Зандака, он вошел в чеченскую историю не просто участником Кавказской войны со всеми ее тяготами и лишениями, жестокостью и высочайшей духовностью. Скорее последнее запечатлелось в памяти народа: Гази-Хаджи был духовным наставником нескольких поколений, он оставался примером несгибаемого духа и высокой нравственности. Он отказался явиться перед царским победителем с покаянием и просьбой о прощении, тем самым сохранив верность своему обету перед Аллахом. Он простил убийцу родного сына не потому, что посчитал зло, совершенное им, оправданным. Приговор над ним оставил за Всевышним, а себе он искал лишь божественную милость своим безграничным терпением.
Благочестивый образ жизни, неустанное духовно-религиозное подвижничество, преданность избранному пути создали вокруг Гази-Хаджи ореол святости и несгибаемости, который притягивал мусульман различных областей Северного Кавказа. В числе муридов были не только чеченцы, но и кумыки и андийцы, аварцы и адыги.
О роли таких духовных деятелей как Гази-Хаджи, его современник, начальник Аргунского округа А. Ипполитов писал, что в Чечне «мало мулл ученых, есть много мулл влиятельных и уважаемых как по самому характеру своего сана, так равно и вследствие долгого и давнего преобладания духовенства в Чечне, преобладания, начавшегося вместе с появлением в горах исламизма. Притом же в глазах чеченца мулла постоянно оставался представителем того теократического начала, которое недавно еще давало грозные силы народу, под влиянием которого жили и умерли его отцы и деды и которое, следовательно, для него стало легендарно-священным».[4]
В Чечне память о шейхе из Зандака жива до наших времен. Но с каждым днем уходят старики, которые помнили рассказы и предания о знаменитом праведнике, «сломавшем хребет шайтану». На южной окраине Симсара находится мазар (Г1еза-Хьаьжи зиярт) на том месте, где Гази-Хаджи держал обет халвата — уединения. Недалеко от него на склоне горы бьет маленький родник, называемый в народе «Бези шовда» (родник Беза шейха). До сих пор в нижней части Зандака сохранился каменный свидетель жизни Гази-Хаджи — мечеть газавата.[4] По дороге из Зандака в Симсар, на склоне горы, лежит огромная глыба, которая называется «камнем Гази-Хаджи». Сюда приходят паломники и путники интересующиеся жизнью великого праведника, и никто не знает, откуда этот камень огромного размера взялся здесь, на лесистом хребте.
Высокогорный аул Симсар обязан своим возникновением Гази-Хаджи. Окруженный живописным лесом из граба, бука, осины, ореха и дикой груши, он прославился не только своей природной красотой, но и великими людьми и событиями, связанными с героической историей чеченского народа.
Судьба потомков Гази-Хаджи неразрывно связана с судьбой своего народа. Они выполнили завет своего отца — не покинули родину. Старший сын Пир-Магомет два раза совершил хадж: первый раз — при жизни отца, второй — после его смерти. Он многократно подвергался наказаниям со стороны царских оккупационных властей, его арестовывали и ссылали на различные сроки, но всегда возвращался в родные места. Умер в 1308 г.х. (1890/1891 г.) и похоронен в ауле Симсар.
Его младший сын Мутали долгое время жил в ссылке в Аксае. Там он получил мусульманское образование у Абу-шейха Аксайского, ученика Гази. Мутали скончался в 1380 г.х. (1912 г.) Похоронен на старинном зандакском кладбище рядом с могилой деда Арзу.[6]
Младшая дочь Гази-Хаджи Tea (Тоа), которая была еще младенцем во времена переселения отца, не успев выйти замуж, вышла на газават — стала бок о бок со своими братьями во время Чеченского восстания 1877 г. под руководством ее двоюродного брата имама Алибека-Хаджи Алдама. Она погибла в сражении в окрестностях Симсара в начале октября 1877 г. и там же похоронена. Её могилу «Теи-каш» знает любой житель Симсара от мала до велика. Она стала чеченской Жанной д’Арк, национальной героиней, имя и подвиг которой потомки должны знать и помнить.
Имам Алибек-Хаджи, руководитель Чеченского восстания 1877 г., родной племянник Гази-Хаджи, сын его младшего брата Алдама, в 22 года был избран имамом, случай редкий в истории освободительного движения Северного Кавказа. Его избранию способствовали не только личные качества, которыми несомненно обладал Алибек-Хаджи, но и принадлежность к роду и наследию великого зандакского шейха.
Жуоба (Джабраил) — внук Гази-Хаджи, наставник равнинной духовной школы вирда Гази-Хаджи, получил мусульманское образование у видных алимов Дагестана и Чечни, владел несколькими языками, хранил библиотеку Гази — Хаджи,по преданию был автором религиозных трактатов, на рубеже 20 — 30-х гг. XX в. — имам села Бамат-Юрт (Виноградное Грозненского района). В 1937 г. арестован вместе с 300 мусульманскими деятелями Чечни и Ингушетии. Практически все они были расстреляны, либо погибли в лагерях.
Гази-Хаджи жил, творил и страдал в судьбоносный период истории своего народа. Выходец из древнего и славного горского рода, он не мог находиться в стороне тогда, когда решалась судьба отечества. Для него собственное благополучие и будущность родины немыслимы были без ислама. С детства он получил глубокое исламское образование, сопряженное с усвоением сложного мистического познания. Его первыми наставниками были величайший исламский мыслитель Дагестана «отец-основатель кавказского мюридизма» шейх Мухаммад Ярагский и «прямоидущий ученый», самый известный и признанный чеченский шейх Ташав-Хаджи. У первого он постигал глубину исламских наук, со вторым он внедрял в практику горского бытия основы шариата и исламского образа жизни. Он всегда оставался аскетом в личной жизни, довольствуясь самым малым. Даже выходя в последний тяжелый путь паломника не взял с собой подарок своего почитателя Арцу Чермоева – трех отборных лошадей и необходимый скарб для путешествия. Он попросил раздать это нуждающимся.
Он никогда не прятался за «мантию шейха», когда шла освободительная борьба против «иноверного завоевателя», он был истинным «газием» — борцом за веру, и в финале Кавказкой войны остался верен своему обету газавата.
Гази-Хаджи выходец из народа, для которого обычаи представляют отлаженную веками систему организации жизнедеятельности общества, своеобразный механизм приспособления к пространству (рельеф, климат, контакты с соседними народами и т.д.). Вобрав опыт многих поколений, обычаи стали фундаментом этнического самосознания, тем, что С.М. Соловьев назвал «природой племени».
Гази-Хаджи бросил вызов этой природе тысячелетнего опыта, простив убийцу родного сына. Проявив великое терпение, он смог подавить личные чувства справедливого возмездия. Удовлетворению жажды праведной мести в «грешной жизни» (харц-дуьне) предпочел награду Аллаха в «вечной жизни» (бакъ-дуьне). За этот величайший духовный подвиг Гази-Хаджи назвали «шейхом, сломавшим хребет шайтану».
Гази-Хаджи был искренне предан своим идеалам и во время триумфа, и во время поражений, в которых он видел «божье испытание». Он не свернул с избранного пути поборника ислама даже тогда, когда его стремления не получили практического воплощения. Его не покидала уверенность на пути Аллаха, когда его разлучали с родными горами. Бескомпромиссный в вопросах совести и долга, он готов был жертвовать собой во имя добра и мира для своего народа.
Его последние слова перед великим исходом звучат как вечный завет праведных отцов своим потомкам: «Махкана маршалла, со cala хуьлийла» (Пусть свободною будет страна, я — милостыня за тебя.) Гази-Хаджи Зандакский вошел в духовное и историческое пространство своего народа как подлинный национальный герой.
Примечания
[1] РГВИА (Российский государственный военно- исторический архив) Ф. 13454. Оп.6. Д. 721. Л. 1-2.
[2] Ибрагимова З.Х. Чеченский народ в Российской империи: адаптационный период. М., 2006. С. 15.
[3] Полевые материалы автора (ПМА). Август 2008.
[4] Ипполитов А.П. Учение «Зикр» и его последователи в Чечне и Аргунском округе // Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. II. Тифлис, 1869. С. 14.
[5] От разрушения в советскую эпоху господства атеистической пропаганды эту мечеть спасли председатель колхоза им. Гагарина Хаджиматов Абдул из Гилны и партийный руководитель этого же колхоза Хидразов Идрис из Зандака. На территории Чечни это одна из самых старинных мечетей.
[6] ПМА. Август 2008.
