ЗАПИСКА О МЕРОПРИЯТИЯХ К ВОЗВЫШЕНИЮ УРОВНЯ ГРАЖДАНСКОГО БЛАГОСОСТОЯНИЯ И ДУХОВНОГО ПРЕУСПЕНИЯ НАСЕЛЕНИЯ КАВКАЗСКОГО КРАЯ
Секретный журнал Азиатской части (13 марта 1879 г.)
Секретно.
Вооруженное состояние кавказских мусульман признавалось постоянно главнейшим препятствием к окончательному умиротворению Кавказа и успешному ходу гражданского его развития. Поэтому общее обезоружение народностей края должно было казаться мерою в высшей степени желательною. Тем не менее осуществление этой меры, при ближайшем обсуждении, представлялось всегда до сих пор сопряженным с такими многоразличными и серьезными затруднениями, что политическая осторожность и благоразумие побуждали каждый раз кавказское начальство воздерживаться от всякого решительного шага в этом направлении.
В прежние времена, при продолжавшейся еще кавказской войне, обезоружение населений, покоренных нами, было невозможно, да притом и нецелесообразно, потому что, обезоруживая их, мы ослабляли бы собственные наши средства по охране признававших нашу власть территорий и лишили бы эти населения совершенно способов самим защищать себя против хищнических вторжений к ним непокорных племен. К тому же при том значении, которое большая часть кавказских туземцев придает праву ношения оружия, одно возбуждение в них серьезного опасения подвергнуться лишению этого права способно было не только восстановить против непокорные племена, но и в чрезвычайной степени затруднить и осложнить самую задачу покорения остальных населений, побуждая их к более упорному и отчаянному сопротивлению.
Точно так же не было сочтено возможным возбуждать вопрос об обезоружении и при покорении Восточного Кавказа. Такое возбуждение вопроса, при не упрочившейся еще тогда власти нашей над новопокореннымн горцами, способно было лишить нас результатов приобретенных успехов и повести к новой войне, быть может, более кровопролитной и упорной, ежели только что тогда оконченная.
Откладывая, таким образом, всякие меры относительно фактического, материального обезоружения покоренных племен, главное кавказское начальство признавало возможным достигнуть окончательного умиротворения мерами, которые способны были бы провести, так сказать, к нравственному обезоружению враждебных нам кавказских народностей.
Приятная в этом отношении система состояла в том, чтобы постепенным распространением между горцами и другими кавказскими племенами гражданственности и цивилизации ослабить их фанатизм и воинственность, смягчить их нравы, приучить к мирным занятиям.
Безусловная верность этой системы не может быть оспариваема; ее недостаток заключается в медленности, происходящей от трудности самой задачи, требующей борьбы с тупым фанатизмом и упорным своеволием, от сравнительно слабых цивилизационных сил России для действия на отдаленных окраинах и от влияния внешних событий мусульманского мира на внутреннее состояние Кавказа.
Во всяком случае, однако ж, в течение почти двадцатилетнего периода, прошедшего со времени покорения Восточного Кавказа, неудобство оставления оружия кавказским туземцам давало неоднократно чувствовать себя, проявившись несколькими случаями частных беспорядков и волнений, преимущественно в Терской и Дагестанской областях, и в последнюю войну – почти всеобщим вооруженным восстанием населения этих областей и части населения Кубинского и Нухинского уездов.
Само собою разумеется, все эти факты, в особенности крупный факт последнего восстания, отвлекшего относительно значительной силы от театра военных действий в Азиатской Турции и тем замедлившего наши успехи на этом театре, служили каждый раз как бы свидетельством и напоминанием о необходимости обезоружения кавказских мусульман.
В последнее время обстоятельства складывались, по-видимому, вполне благоприятно и дозволяли рассчитывать на возможность выполнения этой желанной меры без риска подвергнуть наше положение в крае особым, неодолимым наличными силами нашими, осложнениям.
Сосредоточение на театре войны значительных боевых сил указывало на возможность воспользоваться ими для этой цели прежде ухода с Кавказа войск, прибывших из внутренних губерний и приведения в состав мирного времени войск, постоянно расположенных на Кавказе. С другой стороны, блестящие успехи, нами одержанные, и печальный исход войны для Турции, обнаруживший полное ее внутреннее разложение и бессилие, давали возможность предполагать, что самое сопротивление со стороны кавказских мусульман, лишенных надежды на внешнюю поддержку, не может быть так жизненно и энергично, как это было бы при других политических обстоятельствах.
Все эти предложения, к сожалению, не могли, однако же, осуществиться. Заключение Сан-Стефанского договора не дало нам права признавать враждебные счеты наши с Турциею поконченными, а, напротив, привело к созданию порядка вещей, при котором стали угрожать нам новые, сильнейшие против прежнего, политические опасности. Обстоятельства эти обусловили, между прочим, внезапное отозвание с бывшего театра войны и с Кавказа двух прибывших из внутренних губерний дивизий.
Обнаружившееся затем, политическое положение, принятое Англией в отношении как к Турции, так и к России, заставлявшее и заставляющее еще предполагать возможность, быть может, и скорой непосредственной борьбы нашей с Англиею не только на малоазиатском театре, но и в Закавказье, причем в обоих случаях все старания противников наших, естественно, были бы направлены к тому, чтобы восстановить против нас здешние туземные народности, в особенности мусульманские, такое положение Англии должно существенно изменить взгляд на вопрос об обезоружении кавказских туземцев, побуждая нас воздержаться от такой резкой и решительной меры, которая, нет сомнения, в чрезвычайной степени встревожила бы и восстановила против нас все без исключения мусульманские народности и которая, если и может, при содействии значительной боевой силы, быть выполнена, то во всяком случае в течение более или менее продолжительного времени и, по всей вероятности, не без чувствительного потрясения общественного спокойствия. Этим, естественно, обусловливается возможность рассчитывать, по крайней мере, на несколько лет совершенно мирных внешних отношений. При отсутствии же такого ручательства, благоразумие и политический такт требует решительно воздержаться от всякого подобного начинания.
Такое заключение подкрепляется также и соображениями, вытекающими из ближайшего, детального обсуждения, как самого способа выполнения меры, так и вероятных ее последствий. Обсуждение показывает, что при крайней трудности выполнения, несмотря на самые действительные и строгие меры, едва ли, особенно в короткое время, можно достигнуть действительного, полного, обезоружения, и таким образом поселить в население крайнее против себя возбуждение и враждебное чувство, мы могли бы достигнуть желаемой цели только отчасти, а между тем, самая цель эта, при обсуждении ея по отношению к современным обстоятельствам и условиям, в сущности как бы утрачивает часть прежней своей важности и значения.
Наблюдения над фактами, сопровождавшими бывшие доселе, со времени покорения Восточного Кавказа, случаи восстания в среде мусульман, преимущественно в среде горцев Дагестана и Терской области, наиболее воинственных из всех кавказских населений, приводят к заключению, что время, протекшее после окончания войны, не прошло бесследно в отношении смягчения воинственных наклонностей этих населений, и что большинство горского населения дорожить спокойствием и проникается сознанием пользы и необходимости законного порядка. Все бывшие до последнего, более общего, восстания случаи частных возмущений подавлялись быстро, без особых усилий и кровопролития и большею частию даже, как в Дагестане, без употребления регулярных войск, одними местными туземными милициями. Общность и значительное распространение последнего восстания объясняются тем, что горцы считали себя обязанными принять в нем участие как бы по чувству религиозного долга, видя в происходившей между нами и Турцией войне, по цели и характеру ея, борьбу христианства против исламизма. Тем не менее и это восстание также прекращено весьма скоро, несмотря на сравнительную малочисленность наших сил. Там, где в прежние времена действовали, и часто безуспешно, значительные отряды, ныне было достаточно того, чтобы прекратить восстание и привести к полному послушанию многочисленное горское население.
Такому успеху наших действий, кроме того обстоятельства, что большинство населения приняло участие в восстании без искреннего увлечения, как бы по обязанности, содействовало, несомненно, поразительное превосходство настоящего вооружения наших войск над вооружением горцев, – превосходство, явно смутившее горцев, сохранивших воспоминание о прежнем, в большинстве случаев полном, преимуществе своем в этом отношении над нашими войсками, не говоря уже о том, что прежнее оружие у горцев с течением времени стало хуже и заметно уменьшилось в числе, да и сами горцы начали хуже владеть им.
Относительно громадные потери, которым подвергались восставшие при каждом столкновении с нашими войсками, должны были убедить их в совершенном несоответствии средств для борьбы с нами. Можно с большею вероятностью полагать, что данный им урок будет надолго памятен и что, следовательно, вооруженное состояние кавказских мусульман не будет уже так легко служить для них поводом к попыткам борьбы против русской власти.
Все эти причины положительно побуждают оставить в стороне предположения об общем обезоружении кавказских мусульман, не говоря уже о кавказских христианских народностях, т. е. предположения собственно об отобрании оружия.
Но, отказываясь таким образом отбирать оружие, мы должны употребить все меры к тому, чтобы факт оставления этого оружия у кавказских туземцев сколь можно больше утрачивал свое невыгодное для нас значение. Первою и ближайшею из мер, ведущих к достижению этой цели, следует признавать если не полное, то возможно большее запрещение ношения и вообще употребления оружия. К сожалению, бытовые, территориальные и экономические условия жизни кавказских мусульман не дают возможности постановить полного, в этом отношении, запрещения и вынуждают допускать различные исходные условия как постоянные, для лиц известных занятий или известного общественного положения, напр, для офицеров, для служащих чинов, для пастухов, или временные, для находящихся в пути, занимающих караулы и проч. Необходимо, вообще, обставить получение права ношения оружия известными условиями и формальностями, которые, не имея характера положительного запрещения, составляли бы, во всяком случае, затруднение, для избежания которого жители предпочитали бы обходиться вовсе без оружия.
Рядом с этим, весьма естественно, должно быть обращено строгое внимание на возможно большее воспрепятствование доставки в край оружия, в особенности усовершенствованных систем, а также на запрещение выделки пороха в крае. Нет сомнения, что все эти запретительные меры, строго обдуманные и соображенные с местными условиями и потребностями и также строго и неупустительно применяемые, должны, в весьма недалеком будущем, обнаружить заметные результаты в смысле отучения горцев от употребления оружия и, вообще, смягчения их воинственных наклонностей и число лиц, вовсе не имеющих оружия и не умеющих владеть им, сделавшееся и теперь уже весьма немалым, как это замечено при бывших восстаниях в самых воинственных племенах, будет становиться все более и более значительным.
Но, само собою разумеется, ограничиваться одними этими мерами невозможно, и ныне, в виду современных политических условий, государственный интерес по отношению к Кавказу более чем когда-либо настоятельно требует возможно более широкого развития и энергического применения к здешним народностям тех органических цивилизационных мер, которые признаются наиболее действенными для поднятия уровня гражданского преуспения Кавказского края в смысле возможно скорейшего нравственного слияния его с Россией. Наиболее настоятельными из этих мер в настоящее время представляются:
Сближение Кавказа с Россией устройством непрерывных железных путей и проложение таких же путей и вообще улучшение сообщений по самому краю, в видах развития и упрочения в нем русского национального влияния и удовлетворения потребностей собственного его экономического преуспения.
Сколько возможно большее расширение и упрочение способов народного образования между кавказскими туземными народностями.
Расширение способов к скорейшему и удовлетворительнейшему устройству населения в поземельном отношении.
Улучшение личного состава и характера деятельности низшей администрации в крае.
IV. УЛУЧШЕНИЕ СОСТАВА И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ АДМИНИСТРАЦИИ
Инородческие населения судят как о самом правительстве, его целях и задачах, так и вообще о господствующей в государстве народности по тем представителям власти, которые поставлены для управления ими.
Поэтому одна из главнейших забот высшей администрации должна состоять в том, чтобы агенты власти, соприкасающиеся с населением, были возможно чище по нравственным побуждениям и удовлетворительнее по своей деятельности.
Здесь, на Кавказе, задача эта, однако же, вообще весьма трудно исполнима, главным образом по тем условиям, в какие поставлены ближайшие к народу правительственные агенты. Жизнь в среде народа чуждого, со своеобразными понятиями, обычаями и предрассудками, в большинстве случаев при отсутствии всех удобств европейской обстановки, с одной стороны, создает для служащих положение, полное исключительных лишений, а с другой, – требует от них особых усилий, чтобы изучить строй чуждой народной жизни, приспособиться к понятиям и предрассудкам массы и заслужить ея доверие правильным разрешением возникающих в среде ея потребностей, не упуская притом из виду целей и задач правительственных.
Для удовлетворительного выполнения всех этих сложных условий и требований необходимы, само собою разумеется, люди развитые и нравственные. В силу этого, высшая кавказская администрация постоянно заботилась об улучшении личного административного состава, и можно по справедливости сказать, что забота эта не осталась без полезных результатов. Не только высшая, но и большинство средних административных должностей замещены способными и нравственными чиновниками, судебная реформа привлекла в край контингент людей просвещенных, способных понимать серьезно свои высокие обязанности, наконец, общий уровень образования в служебной среде заметно повысился, сравнительно с прежним временем.
Тем не менее нужно сказать, что дело далеко не достигло вполне удовлетворительного положения и остается еще весьма многого желать, для того, чтобы деятельность администрации и суда в достаточной степени соответствовала и желаниям населения и видам правительства.
Самое большое место в этом отношении – неудовлетворительность служебного персонала низших органов управления, т. е. таких, которые входят в прямые непосредственные сношения с населением. Значение деятельности этих лиц как для населения, так и для видов правительства чрезвычайно важно и серьезно. Но материальная обстановка этих должностей, по большей части, крайне скудна и непринаровлена к самым умеренным требованиям жизни, почему, естественно, соответственный выбор лиц на такие должности является делом весьма затруднительным.
Так, например, весьма важный орган административной деятельности, полицейский пристав в уезде, обеспечен содержанием всего в 650 р. при 100 р., полагаемых на разъезды, без всяких других материальных и личных средств для исполнения своих обязанностей, кроме предоставляемых ему нескольких человек полицейской стражи. А между тем полицейский пристав есть ближайший к населению агент исполнительной власти, чрез которого, почти исключительно, приводятся в исполнение все касающиеся населения правительственные распоряжения, и долженствующий поэтому быть в постоянном общении с населением своего района, а следовательно, находиться в постоянных разъездах. Очевидно поэтому, что положенное ему по должности вознаграждение ни в коем случае нельзя признать удовлетворительным, могущим способствовать привлечению достойных и способных людей на эти должности.
Само собою, разумеется, что главное кавказское начальство не могло не сознавать неудовлетворительности такой постановки дела, и допущение этого может быть объяснено только совершенною невозможностью, представлявшейся к доселе, к более соответственному разрешению вопроса по финансовым причинам.
Подобным же неудовлетворительным образом обставлены в материальном отношении и многие другие административные должности, не исключая и высших должностей в губернской администрации, именно губернаторских, который присвоен оклад всего в 5000 р., крайне недостаточный по местным экономическим условиям и условиям представительного положения губернаторов. Очевидно, что служебное положение органов администрации, в особенности низших, должно быть улучшено, дабы дать возможность привлечь на эти должности лиц, умственно и нравственно более соответствующих условиям отношения их к населению.
Затем недостаточная удовлетворительность деятельности администрации и несоответствие ея желаниям населения обусловливается во многом незнанием административными чинами туземных наречий и необходимость поэтому сноситься с населением чрез переводчиков. Роль переводчика, вследствие этого, приобретает весьма важное значение. Все, касающееся нужд, потребностей и положения населения, доходит до административного начальника, главным образом через переводчика. Всякий передаваемый факт освещается его личным воззрением, и добросовестность и знания переводчика становятся весьма важным фактором справедливости и соответственности решений административных лиц. А между тем в крае весьма мало людей, посвящающих себя обязанности переводчика, которые вполне удовлетворительно владели бы русским языком и были в состоянии сами понять и ясно передать народу, те, часто новые, понятия и взгляды, какие приходится сообщать туземцам, чтобы они охотно подчинялись требованиям администрации.
Отсюда понятно насколько важно, чтобы правительственный агент мог сам, непосредственно, объясняться с народом на родном его языке, так как это представляет самое верное средство точно узнать все нужды и желания населения и предотвратить всевозможные недоразумения в отношениях населения к администрации.
Знание местных языков агентами правительства весьма много облегчает им отправление служебных обязанностей и возвышает нравственное влияние их на население. Поэтому, для того чтобы согласовать эти требования с возможностью, с полною пользою, назначать на административные должности русских деятелей, необходимо сколь возможно более поощрять между последними знание туземных наречий, причем было бы, может быть, соответственно и полезно даже предоставлять тем, которые изучат местные языки, какие-либо особые преимущества, например, денежную прибавку к содержанию. Но так как, во всяком случае, на скорый успех этого дела рассчитывать весьма трудно, то необходимо обратить самое заботливое внимание на улучшение персонала переводчиков.
Неудовлетворительность этого персонала обусловливается, кроме недостаточности во многих местностях края, особливо среди мусульманских населений, самого контингента лиц, владеющих русским языком, весьма скудным материальным вознаграждением и приниженностью служебного положения переводчика в иерархическом отношении, не дающим возможности привлекать на эти должности более способных и развитых людей из туземцев.
Такая же неудовлетворительность персонала переводчиков замечается и в судебных учреждениях края и в такой же, если еще не большей, степени влияет на качество деятельности этих учреждений и на степень внушаемого ими населению доверия, несмотря на чистоту нравственных побуждений и вполне достаточное умственное развитие персонала судебных деятелей.
Из всего изложенного следует вывести заключение о положительной необходимости принятия мер к улучшению личного состава ближайшего к народу управления, в том числе административных и судебных переводчиков, что может быть достигнуто, прежде всего, более соответственным материальным обеспечением и, в некоторых случаях, возвышением служебного положения административных деятелей.
Независимо от того, представляется в высшей степени настоятельным обратить самое серьезное внимание на улучшение общественного сельского управления в крае, которое как в административном отношении, так и в отношении Отправления правосудия находится в положении весьма неудовлетворительном и нимало не соответствующем ни желаниям населения, ни интересам правительства.
Таким образом, проложение железных путей и вообще улучшение способов сообщений, развитие народного образования, усовершенствование поземельного устройства края и улучшение деятельности местной администрации представляются теми цивилизующими мерами, которые, по мнению кавказского начальства, следует считать и вполне настоятельными и наиболее способными повести к возвышению уровня материального благосостояния и духовного преуспения туземных народностей края и установлению действительного материального и духовного общения их с господствующею народностью в государстве, т. е. повести к самому надежному обезоружению кавказских туземцев, обезоружению нравственному. Для прочности государственного единства и спокойствия одно физическое обезоружение не представляет вполне верной гарантии. Цель приведенных цивилизационных мер заключается в том, чтобы поставить туземные народности края в такое положение, при котором они не посягали бы на государственное спокойствие не потому только, что не имеют в руках оружия, а вследствие того, что сознание преимуществ этого положения, обеспеченного существующим государственным строем, побуждало бы их самих стоять на страже интересов этого строя. При таком сознании вооруженное состояние инородцев обращается в источник силы, вместо бессилия, для государства.
Во всяком случае, против необходимости предлагаемых мер, слишком очевидной, едва ли может встретится возражение. Возражение, и весьма веское, при нынешних финансовых затруднениях, может быть сделано только против значительности денежных жертв, которых меры эти потребуют. Это справедливо, но справедливо также и то, что не всякая задержка удовлетворения необходимых государственных потребностей может повести к возможности совершенного их устранения. Истинная мудрость финансовой политики государства состоит в том, чтобы в периоды финансовых затруднений допускать только такие ограничения расходов, которые не способны повести к болезненному стеснению государственного организма, и подвергая опасности важнейшие государственные интересы, обусловить неизбежность гораздо более значительных жертв в будущем.
Тифлис. Январь 1879 г.
РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 616. Л. 3-13 об.
ПРОГРАММА ПО ДОПОЛНИТЕЛЬНЫМ СВЕДЕНИЯМ, КОТОРЫЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ПОТРЕБОВАНЫ ОТ ГГ. НАЧАЛЬНИКОВ ЧАСТЕЙ КАВКАЗСКОЙ ЛИНИИ И ВРЕМЕННО КОМАНДУЮЩЕГО ЧЕРНОМОРСКОЮ КОРДОННОГО ЛИНИЕЙ, ДЛЯ ПОПОЛНЕНИЯ ОБЩЕГО СВОДА ОБ АДАТЕ, ИЛИ СУДЕ, ОСНОВАННОМ НА НРАВАХ И ОБЫЧАЯХ ГОРСКИХ ПЛЕМЕН, ОБИТАЮЩИХ НА СЕВЕРНОЙ ПОКАТОСТИ КАВКАЗСКОГО ХРЕБТА
1. От временно командующего Черноморской кордонной линией и начальников правого фланга и центра.
О величине калыма, платимого князьями или старшинами, узденями разных степеней, чигарами или простым свободным народом, за девиц и вдов, взятых в замужество, между племенами и обществами, обитающими за Кубанью и в центре Кавказской линии.
О штрафах, налагаемых на князей или старшин, узденей разных степеней и чигар за смертоубийство, нанесение ран, разного рода обиды и оскорбления, прелюбодеяние, насилие женского пола и воровство, учиненное разными классами народа, у тех же племен или обществ.
2. От военного начальника Владикавказского округа. О величине калыма, платимого разными классами осетинских обществ, а именно: узданьдагами, фарсаглагами, кавдасардами и гурзиягами за девиц и вдов, взятых в замужество.
О штрафах, налагаемых у этих же обществ за смертоубийство, нанесение ран, разного рода обид и оскорблений, прелюбодеяние, насилие женского пола и разного рода воровство.
О величине калыма и штрафах за разного рода преступления у обществ чеченского племени, состоящих в ведении военного начальника Владикавказского округа.
3. От начальника левого фланга.
О величине калыма, платимого обществами чеченского племени, за девиц и вдов, взятых в замужество.
О штрафах, налагаемых у этих же обществ: за смертоубийство, нанесение ран, разного рода обиды и оскорбления, прелюбодеяние, насилие женского пола и воровство скота и разных вещей.
О величине калыма, платимого за девиц и женщин, а также штрафах за означенные преступления, взыскиваемых у кумыков с князей, узденей разных степеней, чигаров и крепостного класса или рабов.
Опубликовано: Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву народов Северного и Восточного Кавказа. Вып. 1. Одесса, 1882.
Рубрики: