Гайдар Баммат
ЛИКИ ИСЛАМА
(перевод с французского)
Посвящается моей матери
ГЛАВА 1. ВЗГЛЯД НА ИСЛАМСКИЙ МИР
В период между двумя мировыми войнами европейская пресса очень редко обсуждала проблемы мусульманского Востока. Если даже изредка приходилось заниматься ими, то они предоставлялись в интересах господствующих в мире держав. Убаюкиваемая вводящей в заблуждение информацией, широкая европейская общественность интересовалась только экзотическим видом этих сказочных стран. Идейные движения, глубокие социально-политические изменения, происходившие почти четверть века в исламском мире, привлекали внимание лишь ограниченного круга востоковедов. Часто, одушевленные неоспоримой верой, они были, однако, бессильны заставить себя услышать. К тому же, огромным было удивление западных наций, когда они увидели, что после Второй Мировой войны значительное число мусульманских народов буквально вырвалось на арену международной политики. Некоторые из них уже стали независимыми и имеют своих представителей в международных учреждениях. Другие продолжают вести борьбу за независимость. Третьи выжидают удачного момента, чтобы вступить в эту борьбу.
Исламский мир, о котором думали, что он заснул навечно летаргическим сном, внезапно пробуждается. Широта и резкость его требований сбивает с толку Европу и ставит перед ней жизненно-важные проблемы. Серьезная проблема Суэцкого канала в 1956 году и ее отголосок на Среднем Востоке, война в Алжире раскрыли пораженное миру, насколько экономические и политические судьбы Европы зависят от того, что происходит на древних землях Ислама, так тесно связанных с прошлым Запада и его цивилизацией. Эти земли простираются от Атлантики, Западной Африки (французской) до крайней границы Синкяна, от Уральских гор и Волги до Зондского архипелага и Филиппин. Общее число мусульман приближается к 400 млн. человек (Сегодня их численность приблизилась к 1 млрд. 200 млн. − Прим. ред.)
Несмотря на все разнообразие рас и языков, на различие социальных и политических условий, этот мир представляет собой духовное единство, живущее и действующее.
* * *
Каковы же основные черты Ислама, его духовная основа, его сильные и слабые стороны, его ограничения?
Конечно, члены мусульманской общины, рассеянные на огромных территориях, никогда не составляли единого целого. Здесь противодействует и продолжает противодействовать множество географических, исторических и этнических факторов.
В Исламе есть суннитские ортодоксы и шиитские схизматики; существуют различные секты и братства. В том, что называют мусульманской цивилизацией, различают множество нюансов, однако обнаруживающих единый гений, проявленный различными народами, которые содействовали общему развитию.
Исторические памятники Каира и Кордовы нельзя спутать с памятниками Самарканда или Дели. Сдержанное равновесие плоскостей и объемов, архитектурная строгость памятников Халеба и Дамаска отличаются от роскошной фантазии дворцов Гренады и Севильи.
Абстрактное мышление людей пустыни выражается в геометрических линиях арабесок; эмалированные и цветистые фаянсовые изделия Исфахана отражают поэтические мечты Ирана.
По складу ума и характеру арабы отличаются от турков или персов. Мусульмане Индии, Китая и Малайзии несут на себе отпечаток своей расы.
Климат, историческое прошлое, влияние древних культур и окружающих цивилизаций способствовали формированию разных направлений в Исламе.
Если в Европе возникновение национальных государств окончательно разбило единую христианскую нацию средневековья, то духовному единству исламского мира не помешали ни образование независимых государств на обломках империи Омейядов, ни современный национализм, который распространен в различных частях древней Османской империи и в других регионах.
Конечно, на Востоке сильны тенденции национализма, однако мы привыкли придавать им ограниченный смысл, связанный с расовым и языковым акцептами.
Появившиеся в начале века у арабов Османской империи и у тюрков России, эти тенденции развились мощными течениями во время Первой Мировой войны и в последующих десятилетиях.
Если нормальная эволюция их не встречает непреодолимых препятствий, легко предвидеть, что в лоне Ислама в обозримом будущем образуются большие государства, основанные на этническом принципе. В этом процессе становления появляется арабский союз всех арабоязычных стран, названный «избранным». Все более очевидно, что деления, тщательно предпринимаемые внешними силами и частными интересами, не будут оказывать влияния на становление этого союза. Если все чаяния создателей союза будут осуществлены, это объединение будет насчитывать примерно 60 млн. мусульман.
В Турции, несмотря на ограничительные меры правительства, пантюркистское движение, по-прежнему, живо. Взгляды его сторонников обращаются к Востоку, к землям, которые были колыбелью рода человеческого и остаются еще человеческим резервуаром нации. Из 60 млн. тюрков, живущих в мире, 40 млн. примерно живут в СССР, на севере Ирана и в китайском Туркестане. Иран, со своими 18 млн. жителей, и Афганистан, который насчитывает 12 млн. населения, пошли по тому же пути национального обновления.
Все эти факты, как и быстрая секуляризация Турции под режимом Ататюрка, позволяют некоторым наблюдателям сделать вывод о полной аналогии с эволюцией европейских народов. Они высказывали мнение об окончательном распаде мусульманского сообщества. Мнение это, надо полагать, ошибочно. Религиозные отношения, связывающие народы Ислама, по-прежнему, очень могущественны. Они предопределяют в общественной жизни этих народов, как и в частной жизни верующих, чувство религиозной солидарности, о котором европейские нации никогда не знали и не знают. Это было очевидным в конце первой мировой войны, когда стали известны некоторые планы победителей, стремящихся к подчинению Турции.
Исламский мир охватило волнение. Огромным было негодование в Индии. Состоялись многочисленные манифестации, в которых принимали участие множество делегаций и видных представителей мусульманских стран. Делегация мусульманской республики Северного Кавказа защищала дело своих единоверцев, обращаясь к президенту Вильсону. Война за независимость Турции, вспыхнувшая в Анатолии, имела огромный резонанс во всех мусульманских странах. Содействие и субсидии стекались со всех сторон. Эта война, вызванная стремлением к независимости, в самой Турции и за ее пределами, во всех странах мусульманского мира, была настоящей войной Ислама за последнюю частицу свободной земли.
Шейх Ахмед Шериф эс-Сенусси, известный вождь сенусситских братств Триполи и Киренаики, сопровождал Мустафу Кемаль-Пашу во время его пропагандистской кампании по Анатолии, которая начала войну за освобождение. Тем не менее, в пламенных речах, произносившихся в мечетях, будущий Ататюрк призывал своих соотечественников не столько к защите оскорбленного Ислама, сколько к освобождению турецкой родины. Он знал, что в душе и в сознании турецкого крестьянина земной патриотизм и религиозное чувство были неразделимы. Правда, три десятилетия, которые прошли со времени этих исторических событий, показали нам усиленное прививание западного образа жизни во всех исламских странах. В Турции оно было отмечено упразднением халифата и введением светских законов. В России мусульманское население переживало муки борьбы против религии. Арабские страны, отделенные от Османской империи, познали ожесточенную политическую борьбу и оживленные распри между приверженцами «Саляфия», ортодоксальными реформистами Ислама, и защитниками «Исляхия», ревностными последователями дехристианизированного Запада.
Этот поиск новых путей свидетельствует, скорее, о напряженной внутренней жизни мусульманского сообщества, чем о разъединении.
Нельзя, конечно, отрицать, что революция Мустафы Кемаль-Паши была в ряде регионов благом для Турции и обеспечила ей почетное место, которое она занимает сегодня. Но своим светским характером, в тайне антиисламским, она сильно задевала интимные чувства мусульман. Это движение, находящееся в явном противоречии с глубокими чувствами реальных жителей страны, не должно было долго продолжаться. Турция возвращается постепенно к Исламу, более совершенному и достоверному. С 1951 года, под нажимом общественного мнения, правительство Анкары вступило на путь пересмотра своей религиозной политики.
Также говорили, причем напрасно, о распаде исламского отряда в 30 млн. мусульман в Советском Союзе. Эти сведения основывались только лишь на пропаганде Москвы. Усилия советского правительства, которое в течение 40 лет ожесточенно нападало на Ислам, впрочем, как и на Христианство, дали ничтожные результаты.
Раскол Индии (после ухода англичан) на два отдельных государства: Пакистан и Бхарат (Индийский союз) − одно из поразительных проявлений динамизма Ислама, его наднационального характера.
В течение многих веков, под правлением различных властей, Индия сохраняла свое политическое единство. С этнической точки зрения, нет ощутимых различий между жителями этого субконтинента. Раскол Индии на два независимых политических сообщества определен только религиозными различия между мусульманами и индусами.
Борьба Индонезии за свою независимость велась под знаменем Ислама. Страна еще не нашла своих окончательных конституционных устоев. В этой большой и богатой стране с 80 млн. населением знают, какую важную роль сыграли мусульманские партии в ее оживленной политической жизни.
Но есть другой факт, характерный для психологии исламских народов, важность которого нельзя недооценивать. Большинство мусульман, освобожденных от всякой веры, даже те, которые охотно называют себя «атеистами», носят неизгладимую печать Ислама. Тысячелетнее наследие образования, в духе Корана и древних традиций, отложилось в недрах их подсознания. Оно сформировало их нравственное бытие и навсегда определило их поведение. Их манера мыслить, чувствовать, их инстинктивное отношение к реалиям жизни и смерти мало отличаются от их единоверцев, оставшихся верными учению Пророка.
Во всех исламских странах образ мусульманина более или менее схож. Правда, характерные черты этого образа несколько ослаблены у тех, кто ощутил влияние западной цивилизации, но они очевидны у верующих, которые сохранили чистоту своей веры. Именно этот типологический феномен человека, определенного Исламом и составляет в настоящее время «движущую силу мусульманского общества».
ГЛАВА 2. КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ УЧЕНИЯ ИСЛАМА
«Если таков Ислам, не мусульмане ли мы все?»
Гете
Что же это за религия, которая тринадцать с половиной веков спустя после своего появления, продолжает оказывать огромное влияние на сотни миллионов людей и определяет их поведение в общественной и частной жизни?
Редко какая религия была так непризнанна и искажена как Ислам; редко какие гротескные предположения и наглая клевета нашли столько доверия у широкой европейской публики, как те, что распространялись о Магомете и его учении. Смутное воспоминание о борьбе, которую христианский Запад вел против мусульманского Востока, запятнало взгляды на Ислам. Сколько бессмысленных басен ходит о Пророке, сколько абсурдных мифов о нетерпимости и фанатизме мусульман приняты как неоспоримые догмы.
Правда, несколько известных писателей и достойных арабистов постарались воздать должное Исламу. Их попытки не имели большого успеха. Огромная масса читателей, по-прежнему, почти ничего не знает о личности Пророка, его религии, которая оказала такое огромное влияние на западную цивилизацию.
Пусть страница из Ламартина о Пророке послужит предисловием к этому изложению учения Ислама.
«Никогда, − говорит великий поэт, − человек не ставил перед собой, вольно или невольно, такой возвышенной цели, потому, что эта цель была сверхчеловеческой: подорвать суеверия, поставленные между творением и Творцом, вернуть Бога человеку и человека Богу, возродить разумную и святую идею божества в этом хаосе материальных и искаженных божеств идолопоклонства… Никогда человек не совершал за столь короткое, в историческом измерении, время такую громадную и распространенную в мире революцию, так как менее чем за два века после начала своего проповедования Ислам господствовал в трех Аравиях, завоевал Персию, Хорассан, Западную Индию, Сирию, Египет, Эфиопию, всю северную Африку, множество островов Средиземноморья, Испанию и часть Галии.
Если величие замысла, ограниченность средств, безграничность результата составляют три мерки гения человека, то кто осмелился сравнить какого-нибудь великого деятеля современной истории с Магометом? Те основывали только материальные державы, часто разрушавшиеся после них.
Этот потряс армии, законодательства, империи, народы, династии, миллионы людей на трети земли; но более всего он потряс идеи, верования, души. Он основал по книге, каждое слово которой стало законом, духовную общность, охватывающую народы всех языков и рас. Он внушил как неизгладимую черту мусульманской общности ненависть к ложным богам и страсть к Богу единому и нематериальному.
Философ, оратор, апостол, законодатель, воин, основатель идей, реставратор разумных догм, богослужитель, создатель 20-ти земных империй и духовного царства − вот таков Магомет. По всем масштабам, которыми измеряют величие человека, какой человек был более велик?» .
С нашей стороны было бы рискованно добавить что-нибудь к портрету Пророка, нарисованному Ламартином. Тем не менее, для лучшего понимания Ислама необходимо, отдавая должную честь величию предвестника мусульманской религии, указать на относительно скромное место, которое занимает личность Пророка в учении Ислама. Простой смертный, Мухаммад никогда не претендовал на какую-либо другую роль, нежели провозвестника божественной речи.
«Я − не новинка среди посланников, и не знаю я, что будет сделано со мной и с вами. Я лишь следую за тем, что мне внушено; я − только явный увещеватель» (Коран, 46:8:9).
Он никогда не старался прослыть святым или показаться безгрешным. Строфа в Короне обращена к Мухаммаду такими словами: «Чтобы Аллах простил тебе то, что предшествовало из твоих грехов и что было позже и чтобы завершил Свою милость тебе и повел тебя прямым путем». (Коран, 48:2:2).
Если пророки Израиля сгибали народы тяжестью своих чудес, то Мухаммад никогда не опускался до чудотворства; его единственное чудо − это Коран.
Совершенно неправильно терминологически называть последователей Ислама по имени Пророка. Слова «магометанин», «магометанство» неправомерны, ибо искажают смысл самого Ислама. В то время как основа христианства заключалась, главным образом, в факте воплощения и искупления самой личности Бога-человека, увековеченной евхаристией и мистическим телом. Христос является частью мистического начала, которое приобретает тройственный вид.
Употребление слова «христианин», таким образом, оправдано. Не то же самое со словом «магометанин», так как религиозная сущность Ислама связана не с событием, а с идеей единого Бога. В Исламе божественное начало неразделимо и трансцендентно. Идея индивидуализированного и воплощенного Бога противоречит твердому пониманию мусульманского монотеизма. Пророк выполняет только роль посредника, избранного среди смертных для того, чтобы передать человечеству божественную речь.
Для христианина не Новый Завет, а Христос, живущий в евхаристии, является воплощением божественной речи. Для мусульманина же Коран является словом Божьим, а Пророк − всего лишь предвестник.
* * *
Ислам принадлежит к группе мировых религий. Монотеистический, как Иудаизм и Христианство, он понимает вселенную как произвольное, вечно существующее творение абсолютного существа. Бог Авраама, Моисея, Иисуса и Мухаммеда − один. Он проявляет себя как личность, отличная от созданного им мира.
Это понимание божества находится в противоречии с метафизическими представлениями религий Азии: индуизмом, буддизмом, таоизмом. Для них вселенная является происхождением высшего начала. Не индивидуальная воля направила это создание. Бог и вселенная образуют первичную реальность. Безличная, в своей совершенной сути, эта реальность принимает личную форму в некоторых своих проявлениях.
Религиозные основы Ислама − Коран и Сунна. Именно на них базируются мусульманские теология и право. Коран − священная книга мусульман. Он содержит все религиозные принципы Ислама и предписывает свою теологию, является основой гражданского и политического кодекса, который определяет социальную жизнь и индивидуальный статус верующих. Коран имеет такой же правоверный характер, как и Ветхий Завет.
Сунна, которая означает буквально «путь», «дорога», является системой действий, решений и слов Пророка. Это традиционный закон Ислама. Она применяется в случаях, которые точно не предусмотрены и не утверждены Кораном. «Сунна объясняет Коран и проясняет его», − говорит Ахмад Ибн Ганбаль, основатель одной из четырех юридических школ Ислама.
«Но все пророческие положения определяют окончательную обязанность кого-нибудь, только при условии, что они приобретают характер явного или неявного откровения» .
«О те, которые уверовали! Отвечайте Аллаху и посланнику, когда Он вас призывает к тому, что вас оживляет» (Коран, 8:24:24).
В подтверждение этого текста − слова самого Пророка: «Если я предписываю вам что-нибудь от себя, я только простой смертный, но когда я передаю вам что-нибудь от Бога, запомните это, так как я не умею лгать от имени Бога».
Сунна выражается в хадисах. Это рассказы, содержащие действия и слова Пророка, дополненные достоверными свидетелями. Есть несколько сборников.
По верованию мусульман, откровение Корана было сделано Мухаммадом в святую ночь Лайлят-уль-Кадр. В эту ночь, когда определялись судьбы людей, Пророк получил откровение божественного слова, существующего вечно. Он распространил благую весть и уведомление фрагментами.
Клеветники Ислама нередко подчеркивают «оппортунистический» характер священной книги, упрекая в том, что она составлена с учетом времени, приспособлена при этом к нуждам и интересам Ислама. Они настаивают на существовании некоего беспорядка и повторений в Коране.
Было бы справедливым указание на то, что такой же критике часто подвергались и другие священные книги, которые предшествовали Корану, они также были составлены и опубликованы после проповедей их предвестников. Эта критика адресована, прежде всего, тем, перед кем стояла серьезная задача систематизации устных традиций. Действительно, откровения Пророка часто записывались на первом попавшемся предмете. Много пророческих изречений, сохранившихся в памяти услышавших их, были записаны позже.
Официальная редакция Корана была осуществлена много лет спустя после смерти Мухаммада. Она была составлена и принята только в 651 году халифом Османом, третьим преемником Пророка.
Комиссия, возглавляемая Зейдом, сыном Табита, одним из ближайших товарищей Мухаммада, его секретарем и секретарем трех первых халифов, должна была собрать и проверить разрозненные тексты и составить из них окончательное издание.
Как только задача была выполнена, были сожжены другие тексты, чтобы избежать напрасных и, может быть, опасных дискуссий.
* * *
Третья и последняя монотеистическая религия − Ислам − следует за Иудаизмом и Христианством. Мухаммад неоднократно заявлял, что он пришел не для того, чтобы создать новую религию, а для возрождения и пропаганды на арабском языке религии Авраама, Моисея и Иисуса. «Не говорится тебе ничего кроме того, что говорилось посланниками до тебя» (Коран, 41:43:43).
«Бог узаконил для вас в религии то, что он завещал Нуху, что открыли тебе и что завещали Ибрахиму, Мусе и Исе» (Коран, 42:11:13).
«И отправили по следам других пророков Ису, сына Марьям, с подтверждением истинности того, что ниспослано до него в Торе; мы ему даровали Евангелие, в котором − руководство и увещание для богобоязненных» (Коран, 5:50:46).
То, что различает Ислам и обеспечивает ему особенное место среди монотеистических религий, − это его повелительная интонация в утверждении трансцендентности и единства Бога. Это его отказ допустить малейшую уступку чистоте единого учения.
«Бог один − Бог обходится собственными средствами − Он не породил − и Он не порожден, никто не равен ему». Существо трансцендентное, непостижимое, непознаваемое, неделимое − Бог находится по ту сторону всего того, что человек может познать. «Ничто с Ним несравнимо».
Все «красивые имена» применимы к Нему без определения его сущности. Разграничения между Богом, вечным началом, и незыблемым миром перемен и множественности так точно обозначены в Исламе, что всякая идея, способная привести разум к смешению между абсолютом и нормой, трансцендентным и осязательным, совершенно отвергнута мусульманской верой.
Из этих первых духовных опытов проистекают подобия и различия Ислама с Иудаизмом и Христианством, которых Он упрекает в отклонении от подлинного учения Моисея и Христа.
Конечно, своим строгим монотеизмом Иудаизм очень близок к Исламу. Торжественное обращение: «Слушай Израиль! Всевышний − наш Бог. Всевышний один» − могло быть адресовано и к мусульманам.
Но Бог Ислама, «милостивый» и «милосердный», не есть исключительный и ревностный Бог Израиля, который отделяет свой народ от других народов множеством строгих правил и запретов для того, чтобы сохранить чистоту избранной расы.
Бог Ислама − универсален. Его бесконечная забота распространяется на все расы и нации. У него нет фаворитов. Его доброта также огромна, как и его справедливость. Все люди равны перед ним без различия национальности или цвета кожи. «О, люди! Мы создали вас мужчиной и женщиной! Ведь самый благородный из вас перед Аллахом − самый благочестивый» (Коран, 49:13:13).
«Все люди равны между собой, как зубцы чесалки ткача; никакого превосходства белого над черным, араба над неарабом» − провозглашает известный хадис.
Ислам расходится с древнееврейским монотеизмом и своим отношением к проблеме потустороннего. Вместе с Христианством Ислам верит в конец света, воскрешение, бессмертно души и вознаграждение за хорошее и плохое в день Суда.
Для Ислама, как и для Христианства, земная жизнь является лишь этапом подготовки к вечной жизни после смерти. Как известно, еврейская эсхатология совершенно отлична от них. Сконцентрированная на земной жизни, преображения которой она ждет с приходом мессии, еврейская ортодоксия избегает проблем загробной жизни. Она не предписывает своим верующим никаких догм относительно жизни после смерти. В Ветхом Завете вознаграждения, обещанные тем, кто следует заповедям, и наказания, предназначенные тем, кто их нарушит, − мирского порядка. Он имеет в виду только земные ценности.
Новый Завет погружен в совершенно другую атмосферу. Все евангельские чаяния располагаются в потусторонней жизни.
«Не любите мира; ни того, что в мире… Обетование же, которое Он обещал нам, есть жизнь вечная», − говорит апостол Иоанн (1-е послание, 11, 15, 25).
Исламское учение находится между еврейским тезисом, прикованным к земле, и христианской антитезой, которая отворачивается от мира сего и предвидит счастье только в небесах. Конечно, божественное утверждение, по Исламу, прежде всего духовного и нравственного порядка. Материальная сторона является второстепенной. К тому же, Коран советует не привязываться к земным благам.
Но земля не является для мусульман, ни проклятым миром, ни долиной слез. Творение Всевышнего, земля, со всем тем, что существует на ней, в недрах морей, воздухе, находится в распоряжении человека.
Устанавливая систему ценностей и подчеркивая относительность земного, Коран вовсе не проповедует суровое отречение от жизни. Конечно, существует баланс между возвышенным стремлением души и потребностями тела. Но все человеческое существование должно быть устроено по универсальному закону единства. Для Ислама не существует разрыва между духовным и мирским, святым и светским. Закон, мораль, социальные институты и все малейшие явления каждодневной жизни должны быть священны. Все совершается от имени Бога, Милостивого и Милосердного. Всякая попытка отъединить мирское от духовного и установить двойственный порядок есть кощунственное посягательство на вечный принцип единства.
* * *
Именно с Христианством Ислам имеет больше всего аналогий, при этом часто весьма поразительных. Некоторые догмы и метафизические основы морали двух религий совпадают.
Христианство утверждает божественную миссию Иисуса и вдохновляющий характер Нового Завета. Он допускает невинность девы и непорочное зачатие, расходясь в этом с Иудаизмом, Ислам полностью разделяет христианские взгляды о бессмертии души, страшном суде, воскрешении мертвых и существовании рая и ада.
Коран ничуть не отличается от христианской ортодоксии, когда она заявляет, что Иисус есть сын и дух божеский, пришедший из утробы девы Марии. «Ведь Мессия, Иса, сын Марьям,- только посланник Аллаха и Его слово, которое Он бросил Марьям, и дух Его. Веруйте же в Аллаха и Его посланников» (Коран, 4:169:171).
Как и в Христианстве, большое место отведено в Исламе любви к ближнему и доброте. Вера без любви − мертвая вера, как для Христианства, так и для Ислама. «Любите друг друга в душе Бога» − призывает Пророк (Хадис). «В душе Бога», − т.к. человеческая любовь есть отражение божественной любви. Бог любит свое творение, говорится в Коране, и творение взамен любит Бога. «Он их любит и Они Его любят». Любовь, проповедуемая Исламом, распространяется на все живые существа − как на людей, так и на животных. Только вредные животные могут быть уничтожены, с остальными нужно обходиться с доброжелательностью. Известно, какой заботой пользуется кошка в мусульманских странах. Вот объяснение этой традиционной благосклонности. Кошка заснула на плаще Пророка. Чтобы не потревожить ее сон, Мухаммад предпочел отрезать часть своей одежды.
Однако, Ислам не принимает ни божественности Христа, ни догму о троице, ни догму о первородном грехе, лежащих в основе Христианства. При этом он одинаково отказывается от догм воплощения и искупления.
«Мессия, сын Марьям, только посланник, есть и другие посланники. Мать Исы − праведница. Оба они ели человеческую пищу» (Коран, 5:79:75).
Строгое учение единства запрещает мусульманам принимать догму о святой троице. «О, обладатели Писания! Не излишествуйте в вашей религии и не говорите против Аллаха ничего, кроме истины. Не говорите − три! Удержитесь от этого. Это лучше для вас. Поистине Аллах − только единый Бог. Достохвальнее Он того, чтобы у Него был сын. Ему то, что в небесах, и, что на земле. Довольно Аллаха как поручителя» (Коран, 4:171). В вере в Бога в трех лицах Ислам видит внутренее противоречие, теологические ухищрения эзотерических толкований. Замена мистического познания доступным объяснением не убедительна для мусульманина. Христианство в этом вопросе сближается с другими верованиями, например, с античной египетской религией, которая тоже предполагает триаду: Аммона-Ра (Бога-отца), Богиню-мать (Секмет) и Бога сына (Хноса) − Ислам считает это политеистическим отклонением.
Что касается первородного греха, здесь Ислам занимает четкую позицию. Во многих строфах Коран утверждает принцип личной ответственности. «Тот, кто совершает преступный поступок, совершает только себе во вред» (Коран, 4:3). «Тот, кто следует свету, действует себе в выгоду, тот, кто устремляется во тьму, делает это себе в ущерб. Никто не будет носить бремя другого» (Коран, 4:5).
Понятие первородного греха и искупления через жертву воплощенного Бога противоречит мусульманскому сознанию в плане метафизическом и человеческом. Идея Бога, который становится человеком, находится в противоречии с концепцией божественной трансцендентности. Мусульманин отказывается от искушения соединить божественное и человеческое в единую реальность.. Он видит в этом пережиток античного мифа о Боге, преданного смерти и воскрешенного, который можно найти как в греческой мифологии, так и в египетской религии.
Искупление человеческого роде, ответственного за грех Адама, далекого предка, жертвой невинного, кажется ему несовместимым ни с божественной, ни с человеческой справедливостью.
Сравнивая Христианство и Ислам, Гюстав Ле Бон сказал: «Когда приводят Коран к его основным догмам, видно, что Ислам может рассматриваться как упрощенная форма Христианства. Однако Ислам расходится с Христианством по многим положениям, в частности, своим абсолютным монотеизмом. Его единый Бог смотрит сверху на вещи без всякого святого окружения или каких-нибудь лиц, почтение которых необходимо. Ислам может требовать к себе уважения, так как он является первой религией, которая ввела чистый монотеизм в мире» .
Именно от этого радикального и принципиального монотеизма проистекают теоретическая чистота Ислама, архитектурное расположение его концепции в мире, его обворожительная простота.
Крайне доступный для понимания, Ислам не представляет своим верующим никакой мистики, никакого противоречия. Ничего в учении Пророка не отталкивает человеческий разум, ничего не противоречит здравому смыслу. Самый возвышенный идеализм в нем связан с самым позитивным реализмом.
Единый Бог, справедливый и благосклонный, несколько простых и легких для соблюдения предписаний: очищение через частое омовение, ежедневная молитва в определенные часы, милостыня, пост в месяц рамадан и паломничество в Мекку. Рай − как вознаграждение для достойных. Ад − как наказание для порочных.
Символ веры, четкий и ясный, содержится в трех строках. Он может сводиться к простой формуле: «Нет Бога, кроме Аллаха и Мухаммад − Его Пророк».
Никакого священства, никаких духовных организаций. Каждый мусульманин сам себе священник, каждый имеет право руководить молитвой. Никакого посредника между Богом и человеком, никакого заступника.
«Нет у вас помимо Него защитника и заступника» (Коран, 32:3:4).
«Богу не нужен пост того, кто не отказывается ни лгать, ни практиковаться во лжи» (Хадис).
«Не в том благочестие, чтобы вам обращать свои лица в сторону востока и запада, а благочестие − кто уверовал в Аллаха, и в последний день, и в ангелов, и в Писание, и в пророков, и давал имущество, несмотря на любовь к нему, близким, и сиротам, беднякам, и путникам, и просящим, и на рабов, и выстаивал молитву, и давал очищение, − и исполняющие свои заветы, когда заключат, и терпеливые в несчастии и бедствии, и во время беды, − это те, которые были правдивы, это они − богобоязненные» (Коран, 2:177).
«Не дойдет до Аллаха ни их мясо, ни их кровь, но доходит до него богобоязненность ваша» (Коран, 22:38:37).
Коран не предписывает верующим обязанностей, которые могли бы быть выше их сил. Пророк не одобряет ни монашеской жизни, ни умерщвления плоти; он не советует тяжелые покаяния, как все какие бы то ни было крайности.
Больные, странствующие не должны строго соблюдать богослужение. «Он (Господь) знает, что будут среди вас больные и другие, которые ударяют землю, выискивая милости Аллаха. Читайте же, что легко из Корана, и простаивайте молитву, и приносите очистительную подать» (Коран, 123, 20).
Богослужение господу должно быть не бременем, а облегчением души, духовным наслаждением. Предание гласит, что однажды спросили у Пророка, почему он улыбается, когда молится. Он ответил: «Вы видите на моем лице знак радости, которая во мне, когда я молюсь».
* * *
Мусульманская проповедь была живой реальностью той абстракции, каковой являлась идея монотеизма в Аравии. Никогда человек не чувствовал присутствие Бога с такой силой и уверенностью, не подчинялся божественной воле с такой самоотверженностью. Никогда религия не завладевала полностью личностью верующего, не оказывала на него такого решительного влияния. Действительно, случаи отречения совершенно особенны в Исламе. «Когда испанские арабы были завоеваны христианами, они предпочли быть убитыми или изгнанными до последнего, чем поменять религию» .
Из такого «теоцентризма» и полного самопожертвования человеческого существа Богу родилось глубокое чувство, живущее в сердце каждого ревностного мусульманина, продиктованное «не личным превосходством, но превосходством той души верующего, куда Бог ее поместил.., земного превосходства и уверенности в благах рая. Эти две гарантии тесно переплетаются в душе верующего… Он будет отсюда черпать достоинство и поразительную гордость, которые живут в душе всякого ревностного мусульманина, каково бы ни было его социальное положение, нищий он или халиф» . Отсюда следует эта безмятежность души, которой нет у христиан, опечаленных мыслью о первородном грехе. Это спокойное принятие превратностей жизни, самой смерти − одно из самых характерных черт нравственного поведения истинного мусульманина.
Конечно, человек, по Исламу, «обнажен и беззащитен», и его очная ставка наедине с создателем, вне всякого размышления, всякого заступничества, не испытывает недостатка в волнующем величии. Но верующий знает, что Бог ближе к нему, чем его яремная вена, что он не разгневанный, не мстительный, что Он любит миловать, что милость Его превосходит Его суровость. Перед Творцом же верующий полон смирения и веры.
«О, Аллах! − говорит Пророк, − именно в Тебе я укрываюсь от моих слабостей и недостатков. Ты самый милосердный повелитель слабых, Ты − мой Господь, к кому другому мог бы я обратиться. Если Ты милостив ко мне, что мне до остального?» (Хадис).
Были попытки дискредитировать это мусульманское спокойствие, ссылаясь при этом на так называемый «фатализм Ислама». Этот упрек при ближайшем рассмотрении кажется малообоснованным. Останавливаясь только на факте научного детерминизма, который является другим словом для обозначения того же понятия в основе поиска современных ученых, можно предположить, что Коран не более фаталистичен, чем другие священные книги .
Не утверждал ли сам Лютер, что «свободе воли противостоят все божественные свидетельства. Эти свидетельства бесчисленны; сверх того они сами есть священное писание». Таким образом, пресловутый мусульманский фатализм, который долго оставался общим штампом, в Коране не находит никаких оснований.
В «Беседах Гете с Эккерманом» есть прекрасная страница, касающаяся этого вопроса.
Гете говорит Эккерману: «Они внушают молодежи убеждение, являющееся принципом их религии, что не может ничего произойти с человеком, который давно устроен всемогущим Богом. Так они вооружены и спокойны всю жизнь.
Я не искал, что может быть верного или ложного, полезного или вредного в этом учении, но в глубине души каждого из нас есть что-то от этой веры, даже если мы ее не изучали. Пуля, которая не носит моего имени, не достигнет меня, говорит солдат во время сражения. Как бы он мог сохранить мужество и хорошее настроение без этой уверенности, которая его сопровождает во время больших опасностей?
Учение христианской веры: никакой воробей не падает с гнезда без воли вашего Отца − проистекает из того же источника и предполагает провидение, которое наблюдает за всем и без ведома которого ничего не происходит».
Нам хочется подчеркнуть, что Гете расположил проблему в правильной плоскости и дал ей верную интерпретацию.
* * *
На самом деле, какова позиция Ислама в проблеме свободы воли? Эта проблема, одна из самых сложных из поставленных перед человеческим разумом, сильно занимала мусульманских теологов и философов. Она спровоцировала ожесточенные дискуссии между различными течениями исламской мысли.
Мы постараемся здесь кратко обобщить метафизическое обоснование свободы в Исламе.
Исламское учение трактует свободу, исходя из отношений человека к Богу. Оно искало и нашло свои метафизические основы в первоначальном соглашении, которое с самого начала человечества связывает творение с его Творцом.
В Коране сказано, что в день творения Бог предложил свободную веру горам и ангелам. Но горы были охвачены дрожью и раскалывались, испугавшись чрезмерности данной ответственности, так как свобода влечет за собой как неизбежное следствие соблазн отказа и бунта, заключает в себе возможность высказываться за или против Бога. Ангелы, эти чистейшие создания света, единственное призвание которых − восхваление Бога, также отклонили это предложение. Только Адам, которому Бог дал автономное видение природы существ и вещей, принял величественный дар Создателя и от избытка свободы сделал свой выбор и признал себя рабом Бога.
Так, с самого начала творения, человек связан с Богом торжественным договором верноподданых чувств, который от него требует полной покорности божественной воле. Но эта зависимость − не мрачное смирение, не пассивная покорность. Она является причиной абсолютной земной свободы человека. Если человек − раб Бога, то он свободен на земле, он независим от всех существ и всех вещей.
В этом источник высокого достоинства человека, получившего право возвыситься над всеми созданиями и быть священным викарием Бога на земле.
В этом источник и других свобод, дарованных ему Богом.
«Для того чтобы человек мог быть настойчивым в исполнении своих обязанностей по отношению к божественному владыке, Бог ему даровал право располагать собой как ему захочется, и право использовать как угодно вещи внешнего мира» .
Если оставить в стороне ее источники, свобода сводится, в конечном счете, к способности выбора, которым мы обладаем в духовном плане: выбирать законы, которые обуславливают нашу внутреннюю или внешнюю жизнь или отказаться от них. Отказ − это бунт Люцифера. Принятие − это путь Ислама.
На этой способности выбора настаивали мутазелиты − защитники разума и свободной воли. «Человек, − утверждали они, − свободен, так как Бог нам приказал осуществлять хорошее и устранять плохое. Давая человеку выдающийся дар разума для того, чтобы распознавать хорошее и плохое, Бог дал ему в то же время свободу «выбирать или не выбирать». Во всяком случае, в своем отношении к явлениям природы, человеческая воля проявляется через Коран как свободная и автономная. Следует ли из этого его абсолютная независимость? Из того, что никакое существо не имеет принуждающей власти, нужно ли заключать, что сам Творец остается в стороне от нашей деятельности? Метафизическая проблема предопределения остается неразрешенной» .
Эта проблема породила целую серию теологических литературных изысканий и продолжает еще давать тему для дискуссий. Вера в предопределение, безусловно, является частью мусульманской догмы, но она не исключает принцип свободного выбора действий и ответственности, которая содержит в себе этот выбор. Слово «предопределение» интерпретируется мусульманскими ортодоксами как божественное предвидение. Оно не включает в себя непременно божественного вмешательства во все человеческие поступки.
«Бог создал по установленному плану все силы Вселенной, включая и нашу способность желать. Он знает, как каждая из них будет действовать и каковы события, которые произойдут. Бог вмешивается в деятельность всех этих сил, приведенных однажды в действие. Именно в этом втором смысле можно сказать, что вся арабская мысль, за некоторым исключением, является предопределенческой» , − замечает Шейх Драз.
* * *
В этом кратком изложении мусульманского учения будет отсутствовать существенный штрих, если мы не коснемся, всего лишь в нескольких словах, социальной стороны Ислама.
Здесь Ислам находится в промежуточном положении между Иудаизмом и Христианством. Первоначальное Христианство, как известно, добровольно устранилось от этого «проклятого мира». Отдавая кесарю кесарево, оно занималось только принадлежащим Богу. «Мое царство − не этот мир», − сказал Христос (Иоанн, 18, 36). Эта фраза определяет христианскую концепцию спасения, которое является исключительно личным делом. Христианин может реализовать себя по-христиански на уединенном острове.
Аскеты и отшельники думали найти лучшие условия для спасения души в одиночестве пустыни. Такое духовное положение обуславливало безразличие к обществу и политике, рассматриваемых не только как второстепенные, но и как настоящие преграды главному − подготовке к вечной жизни на том свете. Деятельность христианина в общественной жизни направлялась на распространение веры, нравственное созидание и милосердную деятельность, а не на переустройство структуры общества и государства. Так было на заре Христианства. Историческое Христианство, познало попытку подчинения мирского духовному. Средние века отмечены борьбой папства против империи. Эта борьба принимала иногда драматические формы и болезненно тревожила христианское сознание.
Усилия церкви, направленные на создание «христианской нации» под эгидой папского престола, не были увенчаны успехом. Идея политического единства христианского мира не нашла достаточного теоретического обоснования, а притязания папства на политическое господство показались чрезмерными большей части христианских народов. Национальные королевства вышли победителями в этом конфликте.
Возникает вопрос: не является ли теоретический дуализм, который воздействовал на Христианство в течение всей его истории и мешал ему примирить индивидуальное и социальное, причиной некоторой дехристианизации Европы?
Можно спросить себя, до какой степени христианское различие духовного и мирского влияло на разделение власти, разделение, составившего сущность современной концепции государства.
В противоположность Христианству, Иудаизм − преимущественно социальная религия и не мыслим вне общества. Закрытое существо, «избранный народ», считает себя призванным к священнической деятельности в мире, преображенном приходом мессии. Еврей не реализует себя духовно как израильтянин, если он оторван от своей общины. «Он становится евреем, когда берет на себя в рядах своего коллектива свою часть исторического призвания, выпадающего на долю Израиля, для того, чтобы установить господство Бога в этом мире» .
На полпути между двумя диаметрально противоположными тезисами Ислам представляется религией, призванной осуществить гармонию между духовным и мирским, первоначальное единство, которого утверждается Богом.
Коран предполагает точное восприятие мусульманского города и его социальной жизни. Человек неотделим от своего коллектива, с которым он по-братски связан общим тяготением к центру центров, который и есть Бог. Именно от Творца человека и Вселенной проистекают все законы, правящие космосом и человечеством.
Единство исламского мира есть настоятельная заповедь Ислама: «О, вы верующие! Будьте единым народом, как хорошо поддерживаемое здание». «Мы из вас сделали единую общность», провозглашает Ислам. Исламская общность − не только союз верующих, объединенных светской властью, она − духовное составляющее Ислама.
«Мой народ никогда не сможет быть единодушным в заблуждении», − сказал Пророк. Божественная воля создала согласие мусульманского сообщества − Иджму, критерий позитивного и негативного. Божественный порядок проявляется, таким образом, единодушным голосом общности. Именно в этой важной роли, предназначенной Исламом сообществу верующих, состоят духовные основы Иджмы, третьего источника мусульманского права после Корана и Сунны.
* * *
Обращение к Иджме, все более используемой с распространением Ислама, вынудило мусульманское сообщество задать вопрос о праве в интерпретации Корана. Определенное мнение взяло верх только после вмешательства крупных юристов, основателей четырех мусульманских правовых школ. Эра интерпретаций была завершена. Было принято решение, которое, по мнению западных критиков и многих мусульман, сильно способствовало застою мусульманского права и скудности мусульманской творческой мысли, характерной для последних веков мусульманской цивилизации.
Борьба мнений, которая по этой проблеме всегда была острой, оживилась в наше время с возникновением новых мусульманских государств. Особенно активны дискуссии в Пакистане и Индонезии.
Позиция традиционалистов, противящихся новым интерпретациям, основана на боязни раскола и нравственного беспорядка, которые в состоянии спровоцировать в духовно-едином мусульманском мире дискуссии о самих основах религии.
В религии, которая не знает ни церковных соборов, ни высшей правомочной власти, заботящейся о незыблемости учения, такая опасная возможность существует.
Если, несмотря на чрезмерное рассеивание мусульманских народов и их длительную зависимость от западных государств, Ислам смог сохранить свое духовное единство и свою нравственную сплоченность, он этим обязан, в первую очередь, единству теологического порядка, которое было творчеством мусульманских богословов и юристов. Этот очень спорный, но неопровержимый факт, так же как и непреклонность консервативной позиции этих же теологов, мешает сегодня приспособлению исламского мира к условиям современной жизни.
Увековечивая законы, взятые из божественной речи и практики Пророка, консерваторы препятствуют развитию мусульманской цивилизации на путях Ислама. Сохраняясь в застывшем положении, сторонники консерватизма рискуют выбросить из Ислама живые силы общества. Различные либеральные течения, далекие от требования ревизии, просят простого возврата к первоначальной чистоте религии. Для них речь идет вовсе не о синтезе, тем более не о синкретизме. Ислам − мировая религия − есть абсолютная правда, действительная для всех времен и поколений. Всякая человеческая попытка внести сюда коррективы, какие-нибудь изменения с целью адаптировать его к меняющимся условиям времени есть святотатство. Но, если правда единственна и вечна, а божественная речь, воплощенная в Коране, неприкосновенна, то человек, к которому она адресована, есть существо, меняющееся во времени. Его умственные способности развиваются, его духовные взгляды расширяются, его понимание оттачивается.
Коран был открыт не как застывшая в своей структуре философская система, но как правило движущейся жизни. Интерпретация священной книги возможна применительно к достижениям человеческого разума. Каждому поколению соответствует новая, углубленная интерпретация.
* * *
Среди многочисленных предрассудков, объектом которых Ислам был и продолжает оставаться, есть один, особенно укоренившийся и несправедливый. Этот упрек в фанатизме и нетерпимости. В следующей главе, говоря о распространении Ислама и, мусульманской цивилизации, у нас будет возможность обсудить этот вопрос с исторической точки зрения.
Здесь будет достаточным утверждение, что ничего в Коране и мусульманских традициях не подтверждает репутации, которую клеветники мусульманской религии ему создавали. Признать это является долгом элементарной справедливости.
Несмотря на то, что Ислам проявляет несомненную суровость по отношению к язычникам и идолопоклонникам, он обнаруживает большую терпимость по отношению к «народам писания». Если есть в Коране что-то, не допускающее никакого отрицания, не дающее повода к кривотолкам − так это как раз дух терпимости в отношении Иудаизма и Христианства. Учение Пророка проникнуто этим от начала до конца. «Скажите: мы уверовали в то, что ниспослано нам и ниспослано вам. Наш Бог и ваш Бог един, и Ему предаемся» (Коран, 29:45:46).
Другая строфа подтверждающая это положение: «Действительно, среди обладателей писания есть такие, что веруют в Аллаха и в то, что ниспослано вам и ниспослано им, смиряясь перед Аллахом; они не покупают за знамения Аллаха малую цену» (Коран, 3:199).
Эти строфы также четко определяют позицию Ислама в отношении к мировым религиям. Вот два примера, которые иллюстрируют выражение духа мусульманской терпимости, проявленное при жизни Пророка.
Арабы-язычники Медины доверили своих детей еврейскому роду Бени Назиров. После утверждения Мухаммада в Медине и обращения язычников те захотели забрать у евреев своих детей для того, чтобы тоже обратить их в Ислам. Пророк воспротивился этому. Именно по этому случаю возникла величественная строфа: «Нет принуждения в религии. Истинный путь ясно отличается от заблуждения» (Коран, 11:257).
Другой пример имеет в виду христиан. Речь идет об эдикте, утвержденном Пророком 1 августа 623 года. Этот документ сохранен до наших времен. Вот его содержание: «Я написал этот эдикт в форме приказа для моего народа и для тех, кто исповедует Христианство на западе и на востоке, близко или далеко, молодым или старым, знакомым или незнакомым. Тот, кто не придерживается моего указа, не следует моим приказам действует против желания Бога и заслуживает быть проклятым, кто бы он ни был, султан или простой мусульманин. Когда священник или отшельник уходит в горы, в пещеру или же остается на равнине, в пустыне, городе, деревне, церкви, я стою сам позади него со своим войском и со своими подданными. Я его защищаю от всякого врага. Эти священники есть мои подданные. Я воздержусь от нанесения им какого-нибудь ущерба. Запрещено выгонять епископа из его епископства, священника из церкви, отшельника из его уединения. Никакой предмет не должен быть похищен из церкви в пользу мечети. Когда христианка выходит замуж за мусульманина, он должен хорошо с ней обходиться и разрешать ей молиться в своей церкви, не создавая препятствий между ней и ее религией. Если кто-то действует иначе, он будет считаться врагом Бога и Его Пророка. Мусульмане должны придерживаться этих правил до конца мира».
Всякий комментарий может только лишь подчеркнуть величие этого документа. Конечно, в течение веков отношения между христианами и мусульманами были сильно расстроены. Из соображений идеологического порядка, вытекающих из произвольных или непроизвольных искажений религиозных учений, но особенно из-за политических и экономических соображений, были спровоцированы крестовые походы. Они нарушили течение истории Европы и Востока. Между Христианством и миром Ислама образовалась пропасть, которую трудно заполнить. Это явилось причиной распада средиземноморской цивилизации. Подчеркнем, что ни Христианство, ни Ислам не ответственны за злодеяния, разрушившие единство средиземноморского сознания. Это было делом людей и обстоятельств, и никоим образом − учения Иисуса или Мухаммада.
* * *
Мухаммед застал Аравию состоящей из крайне малочисленных независимых племен. Враждебные друг другу они теряли силы в братоубийственной войне. Спустя одно столетие, победоносная Исламская империя простиралась от Византии и Персии до Индии и Испании.
Только удивительный подвиг Македонской армии под предводительством Александра и монгольская эпопея XIII века сравнимы по размаху и стремительности с арабской экспансией.
Но нравственное воздействие, военные и политические последствия мусульманского завоевания били значительно более глубоки и длительны.
Лики ислама
Автор admin, Март 29th, 2011
Рубрики: Книги по вопросам ислама