Правовое наследие Кавказа (Архивы Кавказа)

ВЫПУСК КАВКАЗСКИЙ ВЕСТНИК № 10 ЗА 1901 ГОД
ИНГУШИ.
В майской книге «Кавказского Вестника» в отделе «Кавказская хроника» помещена заметка о разбоях в Терской области. Автор, по-видимому, близкий знаток нашего края, дал вполне верную картину затронутого им вопроса. Опровергая вполне верными соображениями огульное обвинение всех горских племен в разбойничестве и настаивая на том, что пора и между туземцами резко выделять элементы мирные, трудолюбивые, сделавшие уже успехи по пути общего культурного развития, от населения, пребывающего до сих пор в дикости, автор делает вполне верное указание, что высший процент преступников, в сфере хищничества и разбоя, дает из горских племен — кабардинцев, осетин, чеченцев и кумыков — племя ингушей.
В кратких словах автор дает такую верную характеристику жизни ингушей: «Это малокультурный, экономически беспомощный, стесненный малоземельем, лишенный самых примитивных гражданских прав, народец. При тех невозможных социальных условиях, в которых проходит жизнь ингуша, обрекая его почти на голодную смерть нет ничего удивительного в том, что эта народность дает больший, чем все прочие, процент преступлений».
Настоящая статья представляет из себя более подробное объяснение только что приведенной характеристики жизни ингушей. Детальная разработка экономического положения горских племен вообще затруднительна в виду отсутствия статистических учреждений, которыми так гордится земская Россия, но и те данные, которые нам удалось почерпнуть из общей литературы об ингушах, а также из изданий Терского областного статистического комитета, прольют достаточный свет на исследуемый предмет, благодаря личному знанию его на деле.
Во внутренней жизни Терской области самым животрепещущим вопросом, серьезно волнующим давно уже весь наш край, является, без сомнения, усиленное проявление преступности среди ингушей, и вообще крайне безотрадное материальное и духовное состояние, в котором пребывает это племя, занимающее центр нашей области. Все окружающее население — казачье, осетинское, кабардинское, обыватели городов, — терпит в своем хозяйстве огромные убытки от хищничества, не говоря уже о потере многих работников, зачатую единственных в семье. Край наш уж много лет находится на военном положении, хотя война сорок лет тому назад была закончена и давно пора, казалось бы, зажить нам мирною трудовою жизнью среди нашей благодатной природы.
Наука давно уже доказала, что источниками преступности, главным образом, служат бедность и невежество. Эта истина прекрасно подтверждается на жизни ингушей и, только опираясь на эту истину, возможно выработать целесообразные постоянные мероприятия для искоренения хищнических наклонностей в этом племени. Рассмотрим же с этих двух сторон жизнь этого племени со времен умиротворения нашей области. Крайне ценные данные по этому вопросу найдем в статьях Н. Ф. Грабовского «Экономический и домашний быт жителей горского участка Ингушского округа, 1868 год», «Ингуши (их жизнь и обычаи) — 1874 г.», помещённых в «Сборнике сведений о кавказских горцах» — т. III, IV. Автор, близкий знаток края, нарисовал самую беспристрастную картину жизни ингушей по данным за 1865 и 1874 гг. Последней работой являются труды г. Вертепова — «Ингуши» — Терский сборник, кн. II, 1892 г., и д-ра И. Пантюхова «Ингуши» — антропологический очерк 1901 г. В издаваемых ежегодно Терским областным статистическим комитетом календарях за последние десять лет помещены статистические сведения относительно населения сельских обществ Сунженского отдела, население которых состоит из 48 т. ингушей и 22 т. малокабардинцев; так что приблизительно возможно, при исчислении некоторых данных, установить, например, те платежи, которые взыскиваются с этого населения. — Ингуши населяют центр области. 8 т. их проживает в ущельях центрального Кавказа от р. Терек до р. Фортанги, и 40 т. проживает между р. Камбилеевкой и р. Сунжей по малокабардинскому хребту в 16 селениях; на западе они граничат с осетинами и кабардинцами, на юге с хевсурами и тушинами, на востоке с казаками сунженских станиц; горные ингуши отделены от плоскостных землями гор. Владикавказа, и станиц: Терской, Сунженской, Аки-гортовской-Фельдмаршальской и др.
Начнем с материального их благосостояния и прежде всего с земельного обеспечения, так как «малоземелье есть корень всех хозяйственных бедствий деревни. Оно служит источником и сокращения прироста населения, и упадка скотоводства, и уменьшения производительности рабочего скота, и аренд, и увеличения безлошадности, бесхозяйственности, бездомовности» .
О горной полосе говорить не приходится, там своего хлеба никогда не хватало до нового урожая. Продолжаем слова Н. Ф. Грабовского: «Собираемая ежегодно пропорция хлеба далеко не обеспечивает семейств, часто многочисленных, на Круглый год; поэтому более самостоятельные люди приобретают недостающий хлеб покупкою на плоскости или нанимают там поля для посевов; бедные же добывают его частью выпрашиванием у своих плоскостных родственников, а преимущественно подённым трудом во время уборки посевов. Кроме этих средств, не всегда верных по разным непредвиденным обстоятельствам, горцы ингуши, за исключением джераховцев и мереджинцев, других средств почти не имеют, и бывают времена, когда бедные люди перебиваются кое как: то выпросят у соседей хлеба, то сбудут для покупки его последнюю коровенку; говорят, случается зачастую, что бедные семейства, в течение нескольких месяцев, кроме овсяных лепешек ничего не едят.
Самый же крайний недостаток хлеба чувствуется у церинцев. В весьма немногих местах этого общества земля представляется удобною для обработки и местные жители не оставляют ее без посевов; но ежегодно бывающие там периодические сильные бури и град истребляют совершенно постоянный хлеб. Горцы для приобретения его принуждены бывают, в течение многих лет, сбывать имеющийся у них в достаточном количестве скот. Разведением скотоводства, этою главною отраслью хозяйства, встречаемого обыкновенно во многих других горных местностях северного Кавказа, — горцы ингуши также особенно не отличаются. И в этом случае обвинять их в равнодушии к своему хозяйству нельзя: горец прилагает все свое старание, все свои физические силы, чтобы достигнуть улучшения домашнего быта; но суровая природа, как бы насмехаясь над усилиями бедного человечества, разрушает попытки его улучшить свое хозяйство.
Человеку, первый раз попавшему в горы, придется бесконечно удивляться тем нечеловеческим усилиям, которые употребляет горец для того, чтобы находящиеся в его распоряжении скудные клочки земли служили ему подмогою в средствах для жизни.
Все приведенные местные неудобства, само собою разумеется, устраняют повод обвинять горцев в лени и недостатке желания устроить лучше свой быть. Большая часть из них бедствует, главным образом, лишь от недостатка земли — самого существенного элемента благосостояния страны.
Благодаря такому малоземелью на каждое семейство горных ингушей, по данным 1865 г., приходилось 0,5 лошадей, 0,4 ослов, 1-штука рабочего рогатого скота, 2,8 штук коров и телят, 20,9 баранов и 1,7 четвертей хлеба.
Малоутешительную картину земельного довольствия рисует тот же автор по данным 1874 г. и относительно плоскостных ингушей.
При довольно скудном земельном наделе, — говорит он, — достигающем всего до 17 ½ десятин на дом удобной, неудобной и занятой лесом земли, ингуши принуждены испытывать весьма большие неудобства от недостатка земли, тем более, что в числе надела очень большое количество неудобной земли, почти негодной под выгон. Вся земля, имеющаяся в распоряжении ингуш, находится в так называемых Сунженских горах и состоит из возвышенностей и балок. По низовьям балок ингуши сеют хлеба, а вершины служат покосными местами, части же гор, обращенные на юг, пропадают бесплодно, ибо там ничто не может произрастать и сама трава на этих местах появляется лишь в начале весны, а в мае месяце эти склоны представляют глазам обожженный солнцем и совершенно голый вид. Отсутствие достаточного количества земли, а равно и неблагоприятные климатические условия — беспрерывные дожди в течение лета или засухи — окончательно лишают ингуш возможности вести сколько-нибудь порядочно свое земельное хозяйство — единственный пока источник их существования.
Незначительный надел и скудность земли не дают ингушам также возможности заниматься скотоводством. Если некоторые из наиболее зажиточных людей имеют стада баранов, то для содержания их арендуют землю у соседних казачьих станиц или у местных землевладельцев; рогатый же скот ингуши имеют единственно только для домашних потребностей. По данным 1873г. оказывается, что на 21610 душ плоскостных ингушей приходилось: лошадей 3572 шт., разного рогатого скота — баранов 58447 шт., так что на 6 человек приходилась одна лошадь, рогатого скота менее одной штуки на одного человека и около трех баранов на одну душу; хлеба выпадало на душу 2 ½ четверти кукурузы и 1/2 четверти пшеницы.
Обработка земли дает лишь настолько, — свидетельствует автор, — чтобы не умереть с голоду, при самых скромных требованиях ингушей в отношении пищи.
С возрастанием населения печальная картина малоземелья еще более сгущается, так по данным 1899 гг. Вертенов делает следующий вывод. — «Для 20,344 душ мужского пола, принимая высшую рабочую норму, т. е. по 11 дес. на душу, требуется 293,784 дес. земли, между тем как действительный надел всех ингушских селений, горных и плоскостных, достигает всего лишь 76,189 дес. Таким образом, все население ингушей терпит недостаток земли в количестве 147,595 дес. т. е. недостаток земли почти два раза превышает действительный надел. Горные ингуши 3418 душ муж. пола требуют 37598 д. земли, а наличный надел их простирается всего лишь до 6462 дес. т. е. все население гор. ингушей терпит недостаток земли в количестве 31136 дес.; таким образом недостаток земли у гор. ингушей почти в 5 раз превышает наличный их надел». — Зачем понадобилось г. Вертенову брать высшую рабочую норму в 11 дес. на муж. душу, когда ее у нас имеют одни лишь казаки и отчасти кабардинцы, последние благодаря пожалованным в 1889 г. запасным землям в количестве 315 т. дес. пастбищ и лесов. — Возьмем норму в 5 десятин на муж. душу, количество необходимое для удовлетворения одной только продовольственной потребности, тогда при 25 т. мужского пола ингушам в настоящее время необходимо иметь 125 т. дес, а у них имеется всего лишь 76 т. дес. т. е. им недостает не более, не менее, как 49 т. дес. для удовлетворения одной только продовольственной потребности. Специально же горцам ингушам недостает свыше 10 т. дес.
Этот странный недостаток в кормительнице земле мог бы пополняться как в соседней Осетии арендою на стороне, но за последние годы арендные цены настолько возвысились (до 15 руб. за десят. под один посев), что ингуши по крайней своей бедности могут прибегать к ней только в очень скромных размерах. Если принять плату за аренду десятины в 5 руб., то ингушам пришлось бы ежегодно уплачивать до 200 тыс. руб. на стороны, но это конечно для них немыслимая вещь.
Кое как они перебивались скотоводством, но и оно уменьшилось в количественном отношении и ухудшилось в качественном. На 7837 дворов в 1889 г. было домохозяев не имеющих крупного скота — 386, не имеющих лошадей — 1,165, не имеющих мелкого скота — 3,345. Недостаток сена, — говорит г. Вертенов, — у ингушей выражается цифрой 633 т. пуд., т. е. значительно больше половины всего необходимого для них количества. Этот недостаток пополняется соломой и подножным кормом, что влечет за собою постепенное вырождение скота и ухудшение покосов. Г. Вертенов говорит; — «ингуши очень умерены в пище и довольствуются тем, от чего русский крестьянин давно бы умер с голоду… Продуктов собственного хлебопашества не может хватать на полное годовое довольствие. Из такого затруднительного положения ингуши выходят благополучно лишь благодаря своей видающейся умеренности в пище и подспорью в других сельскохозяйственных промыслах помимо земледелия.
На языке статистиков нет слова — «выдающаяся умеренность в пище», а такое состояние жизни впроголодь носит специальный термин «хронического недоедания», ведущего за собою упадок физических и духовных сил населения. Такова в кратких словах печальная картина малоземелья у ингушей, она сгущается еще и тем обстоятельством, что податное их обложение не соответствовало совершенно их платежным силам вследствие малоземелья, а также низкого уровня культуры, благодаря отсутствию какой бы то ни было заботы об их просвещении. — Что податное обложение имеет огромное значение для благосостояния сельского населения, об этом сказано следующее в циркуляре Министра финансов от 9-го июня 1897 г.: — «предъявление к крестьянам податных требований, превышающих платежные их силы, весьма часто может вести, если к неполному истощению, то во всяком случае к значительному ослаблению платежеспособности крестьян».
Ингуши с 1866 года, когда в первый раз горцы были обложены налогом — подымным сбором, больше всех других племен, начали уплачивать этот сбор: так, в 1866 году с них было взыскано 13 т. руб., а рядом с их соседей осетин, племени вдвое многочисленного, взыскано было всего 10 руб., так что за 34 года они одного подымного сбора уплатили вдвое больше по сравнению с осетинами, принимая во внимание разность численности населения. Подымный же сбор, вследствие участившихся семейных разделов, возрос у ингушей в последние годы до 20 т. руб.
Вслед за подымным сбором появились и все другие виды податей: как например, — на содержание сельских правлений, писарей, старшин, коннорассыльных, караульных, на медицинскую часть, на содержание земских троек, к ним с самого начала прибавились взыскания административным порядком всевозможных штрафов за проступки, как с отдельных лиц, так и с целых сельских обществ. Эти штрафы, принявшие вид постоянного довольно крупного налога, подвергают круговой ответственности все горские сельские общества за проступки отдельных порочных их членов. Кроме деморализации сельской полиции и произвола, правила эти до сих пор ничего не дали, напротив, они разорили не один десяток и сотню дворов, поставив горские общества вне действий общих законов. Так ст. 15 Уст. Уг. Суд. гласит: — «В делах уголовных всякий несет ответственность только сам за себя». Согласно же ст. 16 Уст. о зем. повин. гласит: — «Как Государственные, так и местные денежные сборы, хотя и следуют исключительно на предметы, с точностью законом определенные (ст. 12—15 и прил. к ст. 12 и 13), но устанавляются и взыскиваются в каждой губернии не иначе, как по сметам и раскладкам о законодательном порядке, рассмотренным и Высочайшею Императорскою властью утвержденным». Правда, согласно 156 ст. учреждения управления Кавказского края, начальнику Терской области предоставлено право — «при укрывательстве и невыдаче аульными обществами виновных в преступлениях — налагать на такие общества денежные взыскания не свыше 50 рублей». Таких денежных взыскание с иных обществ требовалось ежегодно по несколько раз, но главная сумма взысканий по преступлениям составлялась из вознаграждения в пользу лиц, потерпевших от преступления, тут дело не ограничивалось, сотнями рублей, а бедные сельские общества полунищих ингушей, да и других горцев, уплачивали целые тысячи единовременных взысканий, которые внезапно обрушивались на голову плательщиков в середине года в самую рабочую пору. В смету годовую такие взыскания сплошь и рядом не помещались, взыскивалось все это домашним образом сельскими старшинами. Зная неизбежность ежегодных таких взысканий за преступления и злоупотребления сельских властей по сбору этих платежей, — наши общества в смету расходов ежегодно стали заносить особую статью под заглавием — «на вознаграждение за доведенные следы и штрафы». Г. Вертепов по этому поводу говорит: «взыскания штрафов производятся с ингушей из году в год с замечательною устойчивою правильностью и штрафы вследствие этого получают характер своеобразной повинности». Хороша повинность, нечего сказать!.. Такие порядки в деле податного обложения ингушей начались уже давно. Так, г. Грабовский говорил еще в 1873 году: — «у ингушей существуют статьи расхода, совсем незнакомые другим туземцам. Так, например, кроме работы о поддержании своего существования и ежегодного внесения 3-х рублевой государственной подати, ингушу еще необходимо добыть средства, чтобы нести тягчайшую из всех натуральную подводную повинность, содержать сельское правление (с писарем), что обходится в год каждому селению не менее 200 руб., нанимать полевых сторожей, с платою по 50 коп. с двора, платить сельскому мулле по рублю со двора, и, наконец, содержать сельскую стражу так называемых аульных конно-разъездных, число которых,( при усилении количества преступлений в селениях, доходит иногда до 180 чел., а постоянная цифра составляет не менее 100 чел., с платою каждому разъездному по 100 руб. в год; один этот последний расход доходит в 14-ти селениях от 10 т. до 18 т. рублей.
Помимо тяжелой ответственности, которая бывает следствием совершения ингушами преступлений, во многих случаях ингуш оплачивает штрафом свою дурную репутацию. Так, надел оружие, которое, за исключением ингуш, всем туземцам позволено носить, — плати, — сделал выстрел на свадьбе или на луну, по суеверию — плати; уехал без билета — плати; купил лошадь без удостоверения — плати; не объявил о приехавшем госте — плати или отправляйся в яму (сельская гауптвахта). Где же взять столько денег?.. Вопрос основательный!..
Податное обложение за последние 30 лет значительно возросло, несмотря на уменьшение, с возрастанием населения, земельного надела, вздорожание арендных цен заземлю и отобрание у ингушей их бывших общественных лесов в горной полосе.
По данным, опубликованным в терском сборнике, книга 2, издание Терского Статистического Комитета, — 40 т. ингушей уплачивали в 1890 г.
1. Подымной подати. 17,302 руб.
2. Налог взамен воинской повинности. 3,682.
3. Земская почта. 5,136.
4. На врачебную часть. 1,680.
5. На содержание должностных лиц. 25,652.
6. На содержание духовенства 7,391.
7. Штрафы 7,000.
8. За доведенные следы 4,500.
Всего 72 т. руб.
К этим платежам официально взысканным нужно прибавить еще ежегодную плату за наем пастухов, достигавшую в 1890 г. у ингушей по исследованию г. Вертенова до 16 т. р.; к числу обязательных расходов относится и содержание Назрановской Горской школы до 7,000 р. Без преувеличения можно сказать, что ингуши за последние 10—15 лет уплачивали ежегодно не менее 100 т. рублей денежного сбора. Я не упомянул о содержании казачьих команд, ставившихся постоем по селениям, а также об экзекуциях, в виде частей войск, прокармливавшихся на счет отдельных селений. Об этих печальных фактах грустно даже и упоминать.
Чтобы не быть голословным, я предлагаю вниманию всех интересующихся жизнью Кавказа нижеследующую таблицу, составленную мною на основании данных, помещенных в Терском календаре, в 9-ти его выпусках, о количестве расходов, понесенных горцами по округам.
Общее количество горцев Терской обл. простирается до 500 т. душ, из них чеченцев насчитывается — 202 т., сев. осетин 100 т., кабардинцев 80 т., ингушей 48 т., кумыков 30 т. и остальных горских татар Кабарды, салатавцев и лезгин 37 т. Чеченцы населяют в количестве 190 т. душ весь Грозненский округ и 12 т. в Хасавюртовском округе. Осетины населяют Владикавказский округ в количестве 90 т., а 10 т. в разных местах области. Кабардинцы в Нальчикском округе (Большая Кабарда) 62 т., там же живет 24 т. горских татар балкарцев, чеченцев, хуламцев, безенгиевцев и урусбиевцев; в Малой Кабарде, в 1-м участке Сунженского отдела, живет 20 т. малокабардинцев, в том же Сунженском отделе живет 48 т. ингушей, 30 т. кумыков живут в Хасавюртовском округе.
90% всех расходов было поглощено содержанием сельских старшин, писарей, канцелярий, караульных и т. п. расходов и только % 10, быть может, пошло на школы и медицинскую часть.
Главным источником для погашения этих расходов все время служит для горцев подворная раскладка, которая во многих селениях достигла 20 и более рублей со двора, только 5% этих сборов погашено доходами от оброчных статей, которых имеется только у нескольких обществ.
В пределах вышеуказанных горских округов имеются поселки немцев, русских крестьян, поляков, горских евреев и др., — численность коих в общем не превышает 20 т. душ, так что вышеуказанная цифра платежей падает на горцев в количестве не менее 98%.
Кроме этих расходов ежегодно взыскивается с горцев 200 т. подымного сбора и 40 т. налога взамен отбывания воинской повинности мусульманами. Итого за 9 лет:
1. Подымного сбора взыскано 1.800 т. р.
2. Воинского налога 360
3. По раскладке по вышеуказанной таблице 3,300
Итого всего 5.460 т. р.
Сельские общества Сунженского отд., т. е. 48 т. ингушей и 20 т. малокабардинцев имели расходов 859 т. руб., из коих на долю ингушей падает свыше 2/3, кроме уплаты ими ежегодно до 20 т. р. подымного сбора и 4 т. взамен отбывания воинской повинности. Эти цифры дают приблизительное понятие о непосильном обложении горцев разными податями и сборами, тяжесть этих платежей увеличивается значительно, если мы примем во внимание то обстоятельство, что из 500 т. горцев до 150 т. живет в суровых ущельях нагорного Кавказа на жалком земельном довольствии, доходящем да 0,70 десятин на душу, десятки тысяч уже фактически представляют из себя жалкий безземельный пролетариат. Полное отсутствие просвещения (на 400 т. кабардинцев, чеченцев, ингушей и кумыков имеется всего три школы с 200 учениками), увеличивающего вообще продуктивность труда, дающего возможность пользоваться отхожими промыслами, более гарантирующего невежественное население от злоупотреблений при сборе с него платежей, тоже усугубляет для горцев тяжесть вышеуказанных платежей.
Из составленной нами таблицы ясно видно, до чего неравномерно распределялись платежи с горцев. Так, с 200 т. населения Грозненского округа взыскано 388 т. р. и в то же время с 70 т. населения ингушей и малокабардинцев Сунженского отд. 859 т. руб., причем не нужно забывать, что чеченцы живут в лучших условиях экономической жизни нежели ингуши.
Новый поземельный налог, введенный в текущем году, еще более отяготил платежами горцев, в особенности ингушей. В результате такой системы обложения мы видим возникновение огромных мирских недоимок, продажу рабочего скота и домашней утвари, отнятие земельных паев у недоимщиков и пр. Ингуш земледелец наперед не знает, что ему придется уплачивать к концу года. Всевозможные крупные штрафы внезапно обрушивались на головы плательщиков зачастую в самую горячую рабочую пору, когда каждая копейка и каждый день дороги. В то время как в плоскостной Чечне, родственной ингушам по языку, религии и культуре, платежи со двора достигают от 5 до 10 руб., ингуши к концу года уплачивают не менее 20 р. в среднем. Масса дворов ведет уже полунищенскую жизнь и лишилась хозяйства. Эти-то дворы и служат поставщиками лихих людей, которым терять нечего. Если это непосильное податное бремя не будет безотлагательно сложено с ингушей, то гибель всего хозяйства этого племени наперед можно предсказать, а это поведет только к усилению преступности.
Сделавшись простым предметом непосильного обложения всевозможными платежами и уплатив крупнейшие суммы, ингуши до настоящего времени не видели никаких работ о распространении среди них самого главного фактора благосостояния — просвещения. Если народ несет высокое обложение, из коего львиная доля удаляется на его образование, то он может быть уверен, что эти траты вознаградят его в будущем сторицею — выведут его на путь успешной борьбы за свое человеческое существование. Ничего подобного ингуши не видели; за сорок лет, протекших со времени умиротворения края, у них была открыта на их счет одноклассная Назрановская горская школа на 75 человек трудами полковника Морозова в 60-х годах. Неудивительно, что население поголовно неграмотно, не знает совершенно русского языка, поколения за поколениями детей школьного возраста привыкают с детства к безделью, не получают ровно никакого воспитания и не видишь нигде отрадного явления — ни в семье, ни в окружающем обществе; где на каждом шагу он встречает лишь нищету, рабское положение женщины, дикое проявление мести и массу другого зла. А между тем ингуши стремятся к свету. Ради обучения детей русскому языку они отдают их в гостиницы и в прислугу в русские семейства во Владикавказе. К сожалению, лакейство, кроме деморализации, горцам ничего путнего не дает. Сельская школа оказала самое благотворное влияние на соседей ингушей — осетин. Ингушские дети так же восприимчивы и имеют наклонность к учению, но школ нет. Сами ингуши дать средств не могут. Было бы вполне разумно и справедливо потратить на это дело «общественные ингушские штрафные суммы» (если только они еще имеются); несколько селений должны получить значительные суммы за общественную землю, отошедшую под Петровскую ветвь ж. д., напр. Базаркинское и др. Министерство Народного Просвещения тоже не откажется ассигновать средства, раз делу будет дан толчок, так как среди инородцев России по своему образованию — горцы Кавказа стоят на последнем месте: у них одна русская школа приходится на 168 тыс. насел. Давно настало время серьезно позаботиться об открытии школ среди этого племени, ибо всевозможные репрессивные мероприятия, «временные положения», поставившие население вне действия общих законов, только усилили, преступность в области. Какое благотворное действие оказывает на все стороны жизни горцев русская школа, это мы видим на жизни осетин. Вот что говорит по этому поводу М. Лысенко «Народное образование в Терской области»: — Что начальная народная школа может оказать весьма благотворное влияние на полудикое население Терской области, смягчить его нравы и обычаи и облагородить наклонности, это не подлежит никакому сомнению и весьма красноречиво доказывается тем отрадным явлением, которое мы не имеем возможность наблюдать с той же Терской области среди плоскостной Осетии… Если бы среди довольно многочисленных туземных народностей Терской области ингушей, кумыков, чеченцев, кабардинцев и кочующих народов давно были открыты начальные школы, хотя бы на те средства, которые с них же взыскивались в виде штрафов за воровство и грабежи, то и среди этих народностей мы в настоящее время видели бы такое же сравнительно высокое культурное развитие, какое мы замечаем среди осетин, и места беспрестанным грабежам и разбоям в области не было бы»…
На важное значение просвещения в деле умиротворения горских племен указывает и докт. И. Пантюхов — «Все средства влиять на ингушские общества, — говорит он, — чтобы поколебать эти хищнические традиции, до настоящего времени оказывались бессильны, и единственное оружие, которым можно с ними бороться — просвещение. Только школа может вывести ингушей из того страшного гипноза, в который они погружены целые столетия. Вместе с тем только школа делает прочною связь всех населяющих государство народностей с общим отечеством: без школы эта связь для нерусских народностей искусственна и непрочна. Будучи отрешены от умственного соприкосновения с русскими и от времени до времени гипнотизируемые враждебными влияниями, многие магометане, как, напр., и чеченцы, продолжают смотреть на русских, как на чужих. В миpе все движение, и, если какая-нибудь группа не двигается направо, то она двигается налево». Выше я сказал, что на 48 т. ингушей имеется одна двухклассная горская школа в м. Назрань, основанная в 60-х годах бывшим начальником ингушевского округа полковником Морозовым. Все почти интеллигентные ингуши получили свое первоначальное образование в этой школе. Из всех горских школ области Назрановская, как находящаяся исключительно среди туземного населения, оказала наиболее услуг делу просвещения, но она не принесла и сотой доли той пользы, какую могли бы оказать ингушам мелкие русские сельские школы, открытые во всех плоскостных селах, тогда бы благотворному влиянию школы подверглись бы за последние 35 лет тысячи детей, выросли бы уже целые поколения с совершенно другими взглядами на жизнь, на взаимные отношения. Лучшие администраторы нашего края в 60 и начале 70 гг. хорошо сознавали каким союзником для них могла бы послужить народная школа в деле умиротворения края. Я позволю себе привести здесь некоторые мысли, высказанные еще в 70 году б. приставом среди ингушей капитана Д. Тарханова. В своем докладе он говорит следующее: «живучесть и упорство ингушского племени поразительны: сколько не высылают их из края, как административным порядком, так и по определениям судов, и какие не принимаются против них полицейские меры. Все это могло бы другое племя привести в положение полной бездеятельности и упадка… Все те меры, какие принимаются администрациею для предупреждения и пресечения преступлений, останавливают зло временно и на непродолжительное время, хотя полицейская власть постоянно и находится на страже, как бы в военное время. Ожидать содействия от влияния религии в деле уменьшения преступности нельзя, ибо толкование корана находится всецело в руках безграмотных мулл. Некоторые приписывают увеличение преступности в крае введению новых судебных уставов 1864 года, умаливших якобы административную власть, ее прежнюю силу и громадное влияние на все стороны местной жизни. Но вернуть старые порядки нельзя. С высокогуманным духом новых судебных учреждений администрации надо, выдвинуть народное образование — и только эти силы сообща могут обеспечить нам лучшее будущее. Школа научит горца понимать свое достоинство и недостатки, она изменит нравы нового поколения, от которого мы в праве будем ожидать развития среди него наклонности к серьезному труду. Приток молодежи с другими обновленными взглядами на дело и жизнь будет способствовать умственному развитию остальных жителей. Но чтобы школа могла удовлетворять этим высоким целям, необходимо поставить ее на самую широкую ногу». Далее капитан Д. Тарханов предлагает в своем докладе уничтожить 6 сельских правлений, открытых в те года в селениях 3-х Ачалуках, Сопобще Кескеме и Пседахе, оставив всего там два правления, по три селения на каждое, но взамен на экономию от такого сокращения в 1200 руб. открыть на 240 мальчиков две школы. К сожалению, проект этот остался «гласом вопиющего в пустыне». Правления сельские остались, поглотив за 30 лет огромные деньги, школ же эти 6 селений до сих пор ни одной не имеют. Нет сомнений в том, что за 30 лет эти две школы могли бы сослужить делу умиротворения края несравненно лучше, чем 6-ть правлений — взятых вместе.
Новый Начальник Терской области генерал-лейтенант Толстов обратил серьезное внимание на культурное мероприятие в нашем крае, в особенности на развитие среди горцев народного просвещения, остававшегося до последнего времени в непростительном забвении. Так, в приказе от 2-го апреля с. г., за 135, говорится: «давно необходимо открыть русские начальные школы во всех селениях 2-го Назрановского участка Сунженского отдела (т. е. среди ингушей) и во многих других селениях Грозненского и Хасавюртовского округов, лежащих вблизи железной дороги, с проведением которой в них развиваются торговые и хозяйственные сношения со всей Россией. Прошу начальствуюших лиц обратить на это внимание сельских старшин и обществ, коим объявляю, что для их хозяйства и правильной гражданской жизни с каждым годом увеличивается необходимость уметь говорить по-русски и быть грамотным человеком, почему устройство в них начальных училищ послужит на пользу их же детям, а приговоры об этом и старания старшин будут меня радовать».
Сами ингуши, по невежеству своему, не в состоянии приступить к открытию таких школ, ибо среди их сельских обществ нет сильных передовых личностей, которые могли бы проявить сознательную творческую деятельность на пользу своей темной массы, которая, в общем, при всех своих недостатках, довольно способна к восприятию цивилизации. Близкий знаток этого народа Н. Грабовский еще в 1876 г. говорил; «Несмотря на все исчисленные недостатки ингуш, проявляющиеся почти в каждом их поступке, во всех сторонах их бытовой жизни, все-таки в заключение можно сказать, что этому небольшому племени, при его природных качествах, легкости, с которою отрешаются ингуши от устаревших, нелепых и не соответствующих настоящему складу их жизни, обычаев, и их стремление к расширению умственного кругозора, — предстоит в скором будущем более завидная доля, нежели та, которая ожидает некоторых закоснелых в невежестве и мусульманском фанатизме их соседей, упорно отталкивающих от себя даже всякий намек на цивилизацию». К сожалению, пророчество автора не сбылось и не по вине ингушей.
Школа давно бы уже дисциплинировала ум и подвижной, характер ингушей, заставила бы их более правильно относиться к женщине и семейной жизни, направила бы народ на путь более производительного труда, искоренила бы всю дичь из их жизни, вроде гибельных проявлений мести, ведущих этот бедный народ к слепому самоистреблению и разорению. Ни штрафами, ни самыми суровыми наказаниями никогда не исправлялись дурные привычки и наклонности народа, только свет просвещения делает радикальные перевороты в нравах народных масс, в особенности в деле искоренения среди него преступных наклонностей.
Администрация наша давно могла бы принять на себя инициативу в этом деле, и создать этим для себя же прекрасного союзника в деле умиротворения области. Министерство Народного Просвещения, субсидирующее уже нескольким школам, открытым среди других племен, помогло бы и ингушским школам, ибо, при современном податном их обложении и крайне стесненных условиях их экономического быта, им положительно немыслимо принять на себя содержание во всех селениях школ, тем более, что они уже тратят крупную сумму на содержание Назрановской горской школы. К сожалению, дело просвещения горцев сплошь и рядом тормозится, красноречивым доказательством чему служит печальная история школьных капиталов кумыков и чеченцев, обложивших себя еще в начале 1870 г. школьным налогом по 30 коп. с дома. Капиталы эти, в сумме 120 т. руб., лежат совершенно непроизводительно в депозитах Терского Областного Правления, на них до сих пор не открыто ни одной школы, и не учреждено ни одной стипендии!.. Так что, и за средствами сплошь и рядом не может останавливаться дело. Вся беда лишь в том, что нет людей с сильной инициативой и действительно желающих Добра горцам.
Многолетний опыт ясно доказал, что все меры, начиная с сечения розгами, экзекуций, административной массовой ссылки в Сибирь и кончая круговой ответственностью материальной за проступки отдельных членов и за доведенные следы на земли наших обществ, а также расселения целых цветущих селений (история Бамат-Юрта — расселенный в 1889 г. в количестве 150 дворов) и изгнания горцев из городских поселений (Собрание узакон. за 1893 г. ст. 751), меры — привели к самым печальным результатам, ибо все это было основано на полном незнании экономической и духовной жизни населения, а также на началах, которыми руководились правители 17 века, создававших самые ужасные виды наказаний, — «дабы не повадно было так творить и другим». Но наука уж давно доказала, как неосновательны эти мероприятия правителей и в какой страшной зависимости находится преступность в массе от внешних, экономических и моральных условий ее существования.
Не одни ингуши находятся в таком печальном, забытом положении, ведущем их открыто к гибели, но и остальная миллионная масса горского населения Кавказа пребывает не в лучших условиях существования и давно нуждается в серьезной культурной работе на своей каменистой ниве. Там, где луч света уже пробился в жизнь горца, он показал, что и он способен сделаться не последним гражданином земли русской, готовым в поте лица своего работать на культурное возвеличение общего нашего отечества и жертвовать для него своею жизнью, что доказал в последнюю турецкую войну кавалерийский дивизион ингушей, выставленный ими на свой счет и награжденный за свои подвиги георгиевским знаменем.
Г. Баев.