Ибн Хишам. Сират саййидина Мухаммад расул Аллах
(«Жизнеописание господина нашего Мухаммада, посланника Аллаха»)[1]
Утверждают согласно рассказам людей, но Аллах лучше знает, что Амина, дочь Вахба и мать посланника Аллаха – да благословит его Аллах и да приветствует!* – рассказывала, что, когда она носила посланника Аллаха, ей было явление и было сказано: «Ты понесла господина этой общины. Когда он явится на свет, скажи: «Поручаю его покровительству Единого от зла всех завистников», потом назови его Мухаммадом». Когда она понесла его, она увидела, как из нее вышел сноп света, в котором ей стали видны дворцы Босры на сирийской земле. Прошло немного времени, и Абдаллах б. Абд ал-Мутталиб, отец посланника Аллаха, скончался, а мать посланника Аллаха еще была тяжела им.
Сказал Ибн Исхак: «Посланник Аллаха родился в понедельник по истечении двенадцати ночей с начала месяца раби первого в год Слона[2]…».
Когда мать родила его, она послала сказать его деду Абд ал-Мут-талибу: «У тебя родился мальчик, приходи посмотреть на него». Тот пришел и посмотрел на него, а она рассказала ему о том, что видела, когда понесла его, что ей было сказано о нем и как было велено назвать. Говорят, что Абд ал-Мутталиб взял его, пришел с ним в ал-Кабу, встал, призывая Аллаха и благодаря за то, что он даровал ему. Потом он ушел с ним к матери, отдал его ей и стал искать для посланника Аллаха молочных братьев. …Кормилицей ему взяли женщину из бану сад б. бакр по имени Халима бинт Аби Зуайб[3]. …А его приемного отца, который принял его воскормленником, звали ал-Харис б. Абд ал-Узза б. Рифаа… б. Хавазин.
Сказал Ибн Исхак: «Рассказал мне Джахм б. Аби Джахм, маула ал-Хариса б. Хатиба ал-Джумахи, со слов Абдаллаха б. Джафара б. Аби Талиба или кого-то, кто передал ему его слова, что Халима-садит-ка, дочь Абу Зуайба и кормилица посланника Аллаха, выкормившая его, рассказывала, что она ушла из своей земли с мужем и маленьким грудным сыном, а также с женщинами из бану сад б. бакр искать младенцев, которых можно взять выкармливать. //Она сказала: «Это было в засушливый год, все истребивший. Я ехала на своей серой ослице, и с нами еще была наша старая верблюдица, которая, клянусь Аллахом[4], не давала ни капли молока. Мы не спали целыми ночами из-за бывшего с нами ребенка, который плакал от голода, а у меня в груди не хватало для него молока, да и верблюдица не могла дать молока, чтобы напоить его утром, но мы надеялись на дождь и облегчение. Я ехала на этой своей ослице и задерживала караван из-за ее слабости и истощения, что тяготило всех, пока мы не добрались до Мекки, где хотели взять младенцев, чтобы выкармливать их. Не было ни одной женщины среди нас, которой не предлагали бы посланника Аллаха, но каждая отказывалась, когда ей говорили, что он сирота. Это потому, что мы все рассчитывали на щедрость отца ребенка и говорили: «Что может сделать мать или дед сироты?». Вот и не хотели его. Наконец, не осталось ни одной женщины из тех, что пришли вместе со мной, которая не взяла бы себе младенца, кроме меня. Когда же мы решили возвращаться, я сказала мужу: «Клянусь Аллахом, я не хочу возвращаться и быть единственной среди моих товарок, кто не взял младенца. Клянусь Аллахом, я пойду к этому сироте и возьму его». Он ответил: «Я не против этого. Может быть, Аллах в нем пошлет нам свое благословение».
И я пошла к нему и забрала его, а побудило меня к этому только то, что я не нашла другого. Взяв его, я вернулась к своей стоянке. Когда я прижала его к себе, обе груди мои склонились к нему, и в них оказалось столько молока, сколько он хотел. Он пил, пока не насытился, а вместе с ним пил и его брат. Они оба насытились и уснули, а раньше мы не могли спать из-за моего сына. Муж мой подошел к той нашей старой верблюдице и увидел, что у нее полное вымя. Он подоил ее и пил вместе со мной, пока мы оба не напились и не насытились, и мы провели самую прекрасную ночь. А наутро мой муж говорит мне: «Клянусь Аллахом, знай, Халима, что ты приняла благословенную душу!». «Клянусь Аллахом, надеюсь, что так», – ответила я.
Потом мы отправились в путь. Я ехала на своей ослице и везла его с собой. И, клянусь Аллахом, моя ослица обогнала весь караван, и ни один из их ослов не мог тягаться с нею, так что мои спутницы стали говорить мне: «Горе тебе, о, дочь Абу Зуайба, остановись и подожди нас! Разве это не та ослица, на которой ты ехала?». Я отвечала им: «Да, клянусь Аллахом, это та самая!». И они говорили: «Клянемся Аллахом, чудеса с ней творятся!».
Потом мы приехали в наши кочевья на земле бану сад, а более бесплодной земли у Аллаха я не знаю. Но с тех пор, как мы привезли посланника Аллаха, мое стадо приходило ко мне по вечерам сытым, с полным выменем, и мы доили животных и пили молоко. Никто же другой не мог выдоить и капли молока и ничего не находил в вымени, так что жившие там сородичи говорили своим пастухам: «Горе вам! Пасите там, где пасет пастух дочери Абу Зуайба». Но их скот приходил по вечерам голодным и не давал ни капли молока, а мой возвращался сытым, с полным выменем. И мы не переставали узнавать все новые проявления предпочтения Аллаха, пока посланнику Аллаха не исполнилось два года, и я отняла его от груди. Он рос, как никакой другой мальчик, и начал есть самостоятельно, когда ему еще не было двух лет»…
Сказал Ибн Исхак: «Рассказал мне Саур б. Йазид со слов некоего знающего человека, которым мог быть, как я считаю, только Халил б. Мадан ал-Килаби, что несколько сподвижников посланника Аллаха сказали: «О, посланник Аллаха, поведай нам о себе». «Хорошо, – ответил он. – Я тот, к чьей вере призывал Ибрахим и радостную весть о приходе
которого возвестил Иса[5]. Моя мать, когда понесла меня, видела, что из нее вышел сноп света, осветивший для нее дворцы Сирии. Меня отдали кормилице из бану сад б. бакр. Однажды я с одним из братьев пас ягнят за шатрами, и тут подошли к нам два человека в белых одеждах с золотым тазом, полным снега. Они схватили меня, разрезали мне живот, потом вынули мое сердце, рассекли его, извлекли из него черный сгусток крови и выбросили его. Потом они обмыли сердце и внутренности этим снегом и очистили их. Затем один из них сказал другому: «Взвесь его и десять человек из его народа». Тот взвесил меня с ними, и я оказался равным им по весу. Тогда первый сказал: «Взвесь его и сотню его сородичей». И тот взвесил меня с ними, и я был равным им по весу. Первый сказал: «Взвесь его и тысячу людей из его народа». Тот взвесил меня с ними, и я уравновесил их. Тогда первый сказал: «Оставь его. Если бы ты взвесил его вместе со всем его народом, он был бы равен ему по весу».
Сказал Ибн Исхак: «Посланник Аллаха говорил: «Не было ни одного пророка, который бы не пас овец». Его спросили: «А ты, о, посланник Аллаха?». «И я тоже», – ответил он…».
Когда посланнику Аллаха исполнилось шесть лет, умерла его мать Амина бинт Вахб… Посланник Аллаха стал жить со своим дедом Абд ал-Мутталибом б. Хашимом. Для Абд ал-Мутталиба обычно расстилали коврик в тени ал-Кабы, и его сыновья сидели вокруг этого коврика, пока он не выходил к нему, но никто из них не садился на него из почтения к Абд ал-Мутталибу. А посланник Аллаха, уже подросший, приходил и садился на коврик. Его дядья хватали его, чтобы снять оттуда, но Абд ал-Мутталиб, видя, что они хотят сделать, говорил: «Оставьте моего внука! Клянусь Аллахом, у него великое будущее!». Потом он сажал его вместе с собой на коврик, гладил по спине и радовался, глядя на то, что он делает. Когда посланнику Аллаха исполнилось восемь лет, Абд ал-Мутталиб скончался, а было это через восемь лет после [похода] Слона…
После смерти Абд ал-Мутталиба посланник Аллаха жил со своим дядей по отцу Абу Талибом, потому что Абд ал-Мутталиб, как утверждают, поручил его заботам дяди, так как Абдаллах, отец посланника Аллаха, и Абу Талиб были братьями и по отцу, и по матери… Сказал Ибн Исхак: «Потом Абу Талиб отправился с караваном торговать в Сирию. Когда он приготовился в путь и собрался уезжать, посланник Аллаха, как утверждают, очень огорчился. Абу Талиб пожалел его и сказал: «Клянусь Аллахом, я возьму его с собой и мы с ним никогда не расстанемся». И отправился в путь вместе с ним. Караван остановился в Босре, в Сирии, а там жил в келье некий монах по имени Бахира, сведущий в науке христиан. В этой келье постоянно жил какой-нибудь монах, который, как утверждают, постигал их науку по бывшей там, как говорят, книге, передававшейся по наследству от одного к другому.
И вот в тот год они остановились около Бахиры. До этого они часто проезжали мимо него, но он не заговаривал с ними и не выходил к ним, пока не наступил этот год. Когда они остановились неподалеку от его кельи, он приготовил им обильное угощение, потому что, как утверждают, увидел что-то из кельи. Говорят, что, находясь в своей келье, он увидел посланника Аллаха в приближающемся караване и облако, которое прикрывало тенью одного его из всех людей. Потом они подошли и остановились в тени дерева неподалеку от него. Бахира посмотрел на облако, закрывшее тенью дерево, а ветви дерева склонились над посланником Аллаха, так что он укрылся в тени под ними.
Увидев это, Бахира спустился из своей кельи после того, как распорядился об этом угощении, и оно было приготовлено. И послал сказать им: «О, курайшиты[6], я приготовил для вас угощение и хотел бы, чтобы пришли вы все, малый и большой, раб и свободный». Кто-то из них ответил ему: «Клянусь Аллахом, что-то с тобой сегодня случилось. Ты ведь не делал этого для нас, хотя мы часто проходили мимо тебя. Что же с тобой сегодня?». Бахира сказал ему: «Ты прав, было так, как ты сказал. Но вы – гости, и я хотел почтить вас и приготовить вам угощение, чтобы вы все поели». Они собрались к нему, один лишь посланник Аллаха по молодости лет своих остался с их поклажей под деревом. Посмотрев на людей, Бахира не увидел признаков, которые ему были известны, и спросил: «О, курайшиты, пусть никто из вас не пропустит этого моего угощения». Они ответили: «Бахира, пришли все, кому следовало прийти к тебе. Нет только одного мальчика, он самый младший из людей и потому остался с их поклажей». Бахира сказал: «Не делайте так, позовите его, и пусть он разделит угощение с вами». Один бывший там курайшит сказал: «Клянусь ал-Лат и ал-Уззой[7], мы будем достойны порицания, если сын Абдаллаха б. Абд ал-Мутталиба не разделит с нами угощения!». И он пошел к нему, обнял и посадил вместе со всеми.
Увидев его, Бахира начал пристально разглядывать его и смотреть на разные приметы на его теле, о которых знал по известному ему описанию его. А когда люди наелись и разошлись, Бахира подошел к нему и сказал: «О, мальчик, прошу тебя именем ал-Лат и ал-Уззы ответить мне на то, о чем я спрошу тебя». Бахира сказал так ему, потому что слышал, как его сородичи клялись ими обеими. Утверждают, что посланник Аллаха ответил ему: «Не проси меня именем ал-Лат и ал-Уззы. Клянусь Аллахом, нет для меня ничего ненавистнее, чем они». Тогда Бахира сказал: «Так во имя Аллаха ответь на то, о чем я тебя спрошу». «Спрашивай, о чем хочешь», – ответил посланник Аллаха. И Бахира стал расспрашивать его о том, что он видит во сне, о его положении и прочих разных делах, а посланник Аллаха отвечал ему, и все совпадало с тем его описанием, что имелось у Бахиры. Потом он посмотрел на его спину и увидел печать пророчества у него между лопаток в том месте, где она должна была быть согласно описанию, что было у Бахиры».
Говорит Ибн Хишам: «Она была похожа на след кровососной банки».
Сказал Ибн Исхак: «Закончив, Бахира подошел к его дяде Абу Талибу и спросил его: «Кем приходится тебе этот мальчик?». «Это мой сын», – ответил тот. «Он не твой сын», – возразил Бахира. – «Отец этого мальчика не должен быть в живых». – «Он сын моего брата», – ответил Абу Талиб. Бахира спросил: «А что сталось с его отцом?». «Он умер, когда его мать была тяжела им», – ответил Абу Талиб. Тогда Бахира сказал: «Ты поведал правду. Возвращайся со своим племянником домой, но опасайся иудеев. Клянусь Аллахом, если они увидят его и признают в нем то, что признал я, они замыслят против него зло, а у твоего племянника великое будущее. Поторопись же с ним домой».
И дядя его Абу Талиб поспешно уехал с ним и привез его в Мекку, когда закончил торговать в Сирии. Как рассказывают люди, утверждали, что Зурайр, Таммам и Дарис – люди из числа обладателей Писания – разглядели в посланнике Аллаха то же, что и Бахира, во время этой поездки, когда он был вместе со своим дядей Абу Талибом. Они злоумышляли против него, но Бахира не допустил их к нему, напомнил им об Аллахе, о рассказе о нем и об описании его, которое они находят в Писании, и о том, что, если они решатся сделать с ним то, что задумали, все равно не смогут этого сделать. Наконец, они поняли его слова, признали его правоту, оставили в покое посланника Аллаха и ушли от него…».
Когда посланнику Аллаха исполнилось 25 лет, он женился на Хадидже бинт Хувайлид… Хадиджа была достойной и богатой женщиной, занималась торговлей. Для торговли своим товаром она нанимала людей, отдавая им товар, и сколько-то платила им. Курайшиты вообще были торговым людом. Когда она услышала о правдивости посланника Аллаха, великой его надежности и благородном нраве, она послала ему предложение отправиться торговать ее товарами в Сирию, взяв с собой ее слугу по имени Майсара, а за это пообещала заплатить больше, чем платила другим торговцам. Посланник Аллаха принял ее предложение, вышел в путь с этими ее товарами и слугой Майсарой, и они прибыли в Сирию.
Посланник Аллаха остановился в тени некоего дерева неподалеку от кельи одного монаха. Монах этот вышел к Майсаре и спросил его: «Что это за человек, остановившийся под этим деревом?». Тот ответил: «Это один курайшит, живущий в Святилище». Тогда монах сказал ему: «Под этим деревом никогда не останавливался никто, кроме пророков».
Потом посланник Аллаха продал товары, с которыми вышел в путь, купил все, что хотел, и отправился вместе с Майсарой назад в Мекку. Утверждают, что, когда наступал полдень и усиливалась жара, Майсара видел, как два ангела закрывали посланника Аллаха, ехавшего на верблюде, от солнца. Когда посланник Аллаха прибыл в Мекку к Хадидже с ее товарами, она продала то, что он привез, и выручила в два раза больше, чем обычно, или около того. А Майсара рассказал ей о словах монаха и о том, что видел, как два ангела укрывали его своей тенью.
Хадиджа была женщиной решительной, благородной и рассудительной, обладала теми качествами, которые Аллах даровал ей по своей милости. Когда Майсара рассказал ей все это, она послала за посланником Аллаха и сказала ему, как утверждают: «О, сын моего дяди[8], ты привлек меня родством, своим высоким положением среди сородичей, надежностью, добронравием и правдивостью». И она предложила ему себя в жены. А Хадиджа была тогда самой благородной из курайшитских женщин, самой достойной и богатой, и все ее сородичи хотели бы услышать это от нее, если б смогли… Когда она сказала это посланнику Аллаха, он рассказал обо всем своим дядьям. Его дядя Хамза б. Абд ал-Мутталиб пошел вместе с ним к Хувайлиду б. Асаду и посватал ее за него. И посланник Аллаха женился на ней…
Когда посланнику Аллаха исполнилось 35 лет, курайшиты собрались, чтобы перестроить ал-Кабу. Они хотели сделать это, чтобы покрыть ее крышей, но боялись сломать ее. А была она построена из валунов, уложенных выше человеческого роста. Они же хотели сделать ее выше и снабдить крышей. Причиной этого было то, что какие-то люди украли сокровище ал-Кабы, хранившееся в колодце внутри ее…
Люди боялись ломать ал-Кабу и опасались этого. Тогда ал-Валид б. ал-Мугира сказал: «Я начну ломать ее!». Он взял кирку и встал перед ней, говоря: «О, боже, не бойся! О, боже, мы хотим только добра!». Потом он начал ломать стену между Черным камнем[9] и йеменским углом. Люди решили переждать эту ночь, сказав: «Мы посмотрим, если его поразит что-нибудь, мы ничего не будем в ней ломать, а восстановим так, как было. Если же с ним ничего не случится, значит Аллах доволен тем, что мы делаем, и мы сломаем ее». Наутро ал-Валид продолжил работу, он ломал, и люди ломали вместе с ним, а когда дошли до основания, сделанного Ибрахимом[10], нашли камни зеленого цвета, похожие на верблюжьи горбы…
Сказал Ибн Йсхак: «Потом курайшитские роды собрали камни для строительства ал-Кабы, причем каждый род собирал отдельно. Они начали возводить ее, а когда дошли до места, где находился Черный камень, перессорились из-за него. Каждый род хотел сам возложить его на место, отстранив других от этого. Они разошлись в стороны, стали клясться друг перед другом и приготовились к сражению… Кто-то из передатчиков утверждал, что Абу Умаййа б. ал-Мугира б. Абдаллах б. Умар б. Махзум, который в то время был самым старым среди курайшитов, сказал: «О, курайшиты, пусть рассудит вас в том, относительно чего вы расходитесь, первый, кто войдет в дверь этой молельни. Он и решит за вас». Так они и решили. И первым, кто вошел к ним, был посланник Аллаха. Увидев его, они сказали: «Это «Надежный», мы согласны на него, это Мухаммад». Когда он подошел к ним, и они все рассказали ему, он сказал: «Дайте мне плащ». Ему принесли плащ, и он взял своей рукой Черный камень, положил на него и сказал: «Пусть люди из каждого рода возьмутся за углы его и поднимут все вместе». Они так и сделали, а когда подняли его до того места, где он должен был быть, Мухаммад положил его на место своей рукой. Потом продолжили строить вокруг него. А курайшиты называли посланника Аллаха еще до того, как снизошло к нему откровение, «Надежным»…».
Сказал Ибн Исхак: «Рассказал мне Асим б. Умар б. Катада со слов нескольких своих сородичей, говоривших, что нас привело к исламу наряду с милостью Аллаха и указанием им истинного пути то, что мы слышали от иудеев. Мы были многобожниками и идолопоклонниками, а они – обладатели Писания, и было у них знание, которого не было у нас. У нас с ними были постоянные раздоры. Когда мы как-нибудь обижали их, они говорили нам: «Приблизилось время пророка, вот-вот он будет послан, и с ним мы будем убивать вас так, как убивали людей ада и Ирама»[11]. Мы часто слышали это от них. А когда Аллах направил своего посланника, мы откликнулись, когда он призвал нас к вере в Аллаха. Мы поняли, чем они грозили нам от него, и опередили их, присоединившись к нему. Мы уверовали в него, а они его не признали…».
Рассказал Салама б. Салама б. Вакаша, участник битвы при Бадре: у нас в бану абд ал-ашхал был клиент из иудеев[12]. Однажды он вышел к нам из своего шатра и встал перед людьми из бану абд ал-ашхал. Я был тогда одним из самых младших в племени, на мне был плащ, и я лежал на нем на площадке у жилища моей семьи. Он стал говорить о Дне воскресения, воскресении мертвых, Судном дне, весах, рае и аде. Говорил он это многобожникам и идолопоклонникам, не верившим в воскресение после смерти, и они сказали ему: «Горе тебе, о, такой-то! Неужели ты веришь, что люди после смерти будут отправлены туда, где есть сад и огонь, и где будет им воздано за их дела?». «Да», – ответил он. – «И клянусь тем, кем клянутся, что человек предпочел бы своей доле в аду самую большую печь, какая есть в доме, которую раскалят, засунут его в нее и замажут глиной топку, только бы избавиться завтра от этого зла». Они спросили: «Горе тебе, о, такой-то! А что свидетельствует об этом?». Он ответил: «Пророк, который будет послан из тех краев», – и показал рукой в сторону Мекки и Йемена. Они спросили: «А когда, по-твоему, это будет?». Иудей посмотрел на меня, а я был одним из самых младших среди людей, и сказал: «Если этот мальчик проживет свою жизнь, застанет его». И, клянусь Аллахом, прошли только день и ночь, и Аллах явил своего посланника, и он стал жить среди нас. Мы уверовали в него, а этот иудей не признал его от надменности и зависти. Мы сказали ему: «Горе тебе, о, такой-то! Разве не ты говорил нам о нем?». «Да», – ответил он, – «но это не он!».
Сказал Ибн Исхак: «Асим б. Умар б. Катада рассказал мне об одном старике из бану курайза[13]. Он спросил меня: «Знаешь ли ты, почему приняли ислам Салаба б. Сайа, Асид б. Сайа и Асад б. Убайд из бану хадл, братьев бану курайза? Они жили вместе с ними в джахилии[14], а при исламе стали их господами». Я ответил: «Нет, клянусь Аллахом». Тогда он сказал: «Один иудей из жителей Сирии по имени Ибн ал-Хаййабан пришел к нам за несколько лет до возникновения ислама и поселился среди нас. Нет, клянусь Аллахом, никогда мы не видели человека, не молившегося пять раз в день, который был бы достойнее его! Он стал жить с нами. Когда у нас долго не выпадал дождь, мы говорили ему: «Выйди, о, Ибн ал-Хаййабан, и испроси для нас дождя». А он отвечал: «Нет, клянусь Аллахом, пока вы не принесете мне от себя милостыни». «Сколько?», – спрашивали мы его. Он говорил: «Са фиников или два мудда ячменя»[15].. Мы приносили ему это, и тогда он выходил с нами на окраину наших посевов и просил у Аллаха дождя для нас. И, клянусь Аллахом, не успевал он покинуть место, где сидел, как проходила туча и приносила нам воду. Он делал это не один, не два и не три раза. Потом приблизилась его кончина, когда он все еще жил с нами. Поняв, что умирает, он спросил нас: «О, иудеи, как вы думаете, что заставило меня уйти из страны вина и хлеба из кислого теста в страну нищеты и голода?». Мы ответили: «Тебе лучше знать». Он сказал: «Я пришел в это селение, ожидая явления пророка, время которого подошло, а это – место, куда он переселится. Я надеялся, что он будет послан, и я последую за ним. Скоро он явится к вам, о, иудеи, так не допустите, чтобы другие раньше вас приняли его. Посланничество его будет сопровождаться кровопролитием детей и жен, тех, кто воспротивится ему, будут брать в плен, но пусть это не отвращает вас от него». А когда выступил посланник Аллаха и осадил бану курайза, эти юноши – они были еще совсем молоды – сказали: «О, бану курайза! Клянемся Аллахом, это ведь тот самый пророк, о котором вам давал наказ Ибн ал-Хаййабан!». Но курайшиты возразили: «Это не он!». Юноши же сказали: «Да, клянемся Аллахом, это он, точно по описанию!». И они спустились [из крепости], приняли ислам и сохранили свои жизни, имущество и родных»… Сказал Ибн Исхак: «Аз-Зухри рассказывал со слов Урвы б. аз-Зу-байра, что Аиша говорила ему, что первым проявлением пророчества, которое было дано посланнику Аллаха, когда Аллах пожелал для него славы, а для рабов своих милости, были сбывающиеся видения. Все, что видел посланник Аллаха во сне, являлось, как является утренняя заря. Она сказала: «Аллах внушил ему любовь к уединению, и не было ничего более желанного ему, чем остаться одному».
Сказал Ибн Исхак: «Рассказал нам Абд ал-Малик б. Абдаллах б. Аби Суфйан б. ал- Ала б. Джарийа ас-Сакафи, обладавший хорошей памятью, со слов кого-то из ученых мужей, что, когда Аллах захотел оказать свою милость посланнику и начать его пророческую миссию, посланник Аллаха, выходя, бывало, по какому-нибудь делу, далеко уходил, так что дома оставались позади, и заходил в мекканские ущелья и углублялся в вади. И каждый камень, каждое дерево, мимо которых он проходил, говорили ему: «Мир тебе, о, посланник Аллаха!». Посланник Аллаха смотрел вокруг, направо, налево и назад, но видел только деревья и камни. И так посланник Аллаха видел и слышал это, сколько пожелал Аллах, а потом явился ему Джибрил[16] и принес ему милость Аллаха, когда он был на [горе] Хира в месяце рамадан».
Сказал Ибн Исхак: «Рассказал мне Вахб б. Кайсан, маула рода аз-Зубайра. Я слышал, как Абдаллах б. аз-Зубайр говорил Убайду б. Умайру б. Катаде ал-Лайси: «Расскажи нам, Убайд, о самом начале пророчества посланника Аллаха, когда явился к нему Джибрил». Убайд ответил, обращаясь к Абдаллаху б. аз-Зубайру и прочим присутствовавшим, а я тоже был там: «Посланник Аллаха каждый год проводил месяц в уединении и размышлениях на [горе] Хира, так курайшиты во времена язычества проявляли свое благочестие (таханнус)».
Сказал Ибн Исхак: «Абу Талиб сказал: «Клянусь Сауром и тем, кто утвердил Сабир на своем месте, и тем, кто поднимается на Хира[17] и спускается».
Говорит Ибн Хишам: «Арабы говорят «таханнус» и «таханнуф», имея в виду ханифство[18] и заменяя буквы «с» и «ф», так же как говорят «джадас» и «джадаф», подразумевая могилу. Руба б. ал- Аджжадж сказал: «Если б были мои камни рядом с могилами (адждаф)…, имея в виду «адждас». Это стих из одной его урджузы, а стих Абу Талиба – из его касыды, которую я приведу, если пожелает Аллах, в надлежащем месте».
Говорит Ибн Хишам: «Абу Убайда рассказал мне, что арабы говорят «фумма» вместо «сумма» («затем»), заменяя букву «с» на «ф».
Сказал Ибн Исхак: «Рассказал мне Вахб б. Кайман. Сказал мне Убайд: «Посланник Аллаха проводил в уединении этот месяц каждый год и кормил приходивших к нему бедняков. А когда заканчивалось это месячное уединение, первое, что он делал, выйдя из своего уединения, – приходил к ал-Кабе прежде, чем войти в свой дом, и совершал обход ее семь раз или столько, сколько пожелал Аллах. Потом он возвращался домой.
И вот, когда наступил этот месяц, в который Аллах пожелал оказать ему свою милость, в тот год, когда направил его Аллах (а это был месяц рамадан), посланник Аллаха отправился к [горе] Хира вместе со своей семьей, как делал для того, чтобы предаться размышлениям. Когда наступила ночь, в которую Аллах явил ему свою милость, сделав своим посланником, и тем самым проявил милосердие к своим рабам, принес ему Джибрил веление Аллаха. Посланник Аллаха рассказывал: «Явился мне Джибрил, когда я спал, с парчовым покрывалом, в которое была завернута какая-то книга, и сказал: «Читай!». Я ответил: «Я не умею читать». Тогда он стал душить меня этим покрывалом, так что я подумал, что пришла смерть. Потом он отпустил меня и сказал: «Читай!». Я ответил: «Я не умею читать». Он опять стал душить меня им, и я подумал, что умираю. Потом он отпустил меня и сказал: «Читай!». Я ответил: «Я не умею читать». Он вновь стал душить меня, так что я решил, что наступил конец, потом отпустил меня и сказал: «Читай!». Я ответил: «Что читать?», – желая только избавиться от него, чтобы он не стал опять делать со мной то же, что раньше. Тогда он сказал: «Читай! Во имя Господа твоего, который сотворил человека из сгустка. Читай! Господь твой щедрейший, который научил каламом, научил человека тому, чего он не знал» (Коран 96:1-5). Я прочитал это, тогда он оставил меня и ушел от меня. Я же проснулся, а в сердце моем словно сделана запись. Потом я вышел, а когда дошел до середины горы, услышал голос с неба, говоривший: «О, Мухаммад, ты – посланник Аллаха, а я – Джибрил!». Я поднял голову, глядя в небо, и увидел Джибрила в облике человека, стоявшего ногами на горизонте и говорившего: «О, Мухаммад, ты – посланник Аллаха, а я – Джибрил!». Я стоял, глядя на него и не двигаясь ни вперед, ни назад, потом стал отворачиваться от него в разные стороны, но куда бы ни посмотрел, везде видел его таким же. И я стоял так, не двигаясь ни вперед, ни назад, пока Хадиджа не послала людей искать меня. Они дошли до верхней части Мекки и вернулись к ней, а я все стоял на том месте. Потом Джибрил оставил меня и ушел, и я ушел, возвращаясь к семье[19].
Я пришел к Хадидже и сел, прижавшись к ее бедру, а она спросила: «О, Абу-л-Касим, где ты был? Клянусь Аллахом, я посылала людей искать тебя, они дошли до верхней части Мекки и вернулись ко мне». Я рассказал ей о том, что видел, и она сказала: «Радуйся, о, сын дяди, и будь твердым! Клянусь тем, в чьей руке душа Хадиджи, я надеюсь, что ты будешь пророком этой общины». Потом она встала, запахнула одежду и пошла к Вараке б. Науфалу б. Асаду б. Абд ал-Уззе б. Куеаййу, своему двоюродному брату. Варака принял христианство, читал Писания и слушал обладателей Торы и Евангелия. Она рассказала ему о том, что, как поведал ей посланник Аллаха, он видел и слышал, и Варака сказал: «Пресвятой! Пресвятой! Клянусь тем, в чьей руке душа Вараки, если ты сказала мне правду, Хадиджа, то явился ему архангел Гавриил (намус акбар), который приходил к Мусе[20], и он – пророк этой общины. Скажи ему, чтобы он был твердым».
Хадиджа вернулась к посланнику Аллаха и передала ему слова Вараки. А когда закончился период уединения посланника Аллаха и он ушел [с горы Хира], он поступил так же, как всегда, начал с ал-Кабы и совершил обход ее. Ему повстречался Варака б. Науфал, также совершавший обход, и сказал ему: «О, племянник, расскажи мне, что ты видел и слышал». Посланник Аллаха рассказал, и Варака сказал ему: «Клянусь тем, в чьей руке моя душа, ты – пророк этой общины, и к тебе явился архангел Гавриил, который приходил к Мусе. Поистине, тебя будут обвинять во лжи, обижать, изгонять и будут сражаться с тобой. Если б я дожил до этого дня, я оказал бы Аллаху помощь, которую он принял бы». Потом он наклонил к нему голову и поцеловал его в темя. После этого посланник Аллаха ушел домой»…
Сказал Ибн Исхак: «Потом откровение в полном виде пришло к посланнику Аллаха, а он верил в Аллаха и признавал истинность того, что приходило к нему от него, и принимал это, и взял на себя то, что Аллax возложил на него, невзирая на согласие или недовольство людей. У пророчества есть бремя и тяготы, которые не вынесет и с которыми не справится никто, кроме сильных и решительных посланников с помощью Аллаха и при его споспешествовании, из-за того, что они встречают от людей, и того, что люди отвергают приносимое ими от Аллаха. И посланник Аллаха исполнил повеление Аллаха, несмотря на препятствия и обиды, которые он встретил от сородичей.
Хадиджа, дочь Хувайлида, уверовала в него и признала истинность того, что он принес от Аллаха, и поддержала его в его деле. Она была первой, кто уверовал в Аллаха и его посланника и признал истинность того, что он принес от него. Аллах снял этим тяжесть со своего посланника. Если он слышал какие-нибудь неприятные возражения или обвинения во лжи и это огорчало его, Аллах утешал его при ее посредстве. Когда он приходил к ней, она ободряла его, утешала, подтверждала его правоту и показывала ничтожность дела людей, да смилуется над ней Аллах…».
Сказал Ибн Исхак: «Потом откровение на какое-то время перестало приходить к посланнику Аллаха, и это огорчило его и опечалило. Тогда Джибрил принес ему суру «Клянусь утром», в которой его Господь, который уже так почтил его, клялся ему, что не покинул его и не возненавидел. [Аллах] сказал: «Клянусь утром и ночью, когда она стихает (саджа)[21]. Не покинул тебя твой Господь и не возненавидел». Он говорит, что не разорвал с тобой и не оставил, и не стал ненавидеть тебя после того, как любил. «Ведь последнее для тебя – лучше, чем первое». То есть то, что ты получишь у Меня, вернувшись ко Мне, лучше для тебя, чем та милость, которую Я заранее оказал тебе в земной жизни.
«Ведь даст тебе твой Господь, и ты будешь доволен» победой в земном мире и воздаянием в будущей жизни. «Разве не нашел Он тебя сиротой и не приютил? И не нашел тебя заблудшим, и не направил на путь? И не нашел тебя бедным (аил) и не обогатил?» (Коран 93:1-8). Аллах описывает ему ту милость, что оказал ему раньше, и благодеяния свои ему в его сиротстве, бедности и заблуждении, и избавление его от всего этого благодаря его милосердию.
Говорит Ибн Хишам: «Саджа» означает «стихает, успокаивается». Умаййа б. Аби-с-Салт сказал:
Когда он пришел в полночь, а мои друзья спали, и ночь затихла в своем непроницаемом мраке.
Этот стих из его касыды. О спокойных глазах говорят «саджийа» и «саджа тарфуха» («взгляд их успокоился»). Сказал Джарир б. Ха-тафа:
Они выстрелили в тебя, когда уходили, глазами, убивающими сквозь просветы между занавесками, спокойными.
Это стих из его касыды, «Аил» означает «бедный, нищий». Абу Хираш ал-Хузали сказал:
В его жилище ищет убежища бедняк, когда наступает зима,
и тот, кто ищет по голосам собак гостеприимную стоянку,
одетый в два ветхих одеяния, нищий (аил).
Множественное число от него – «алатун» и «уййалун». Этот стих из его касыды, которую я приведу в надлежащем месте, если пожелает Аллах…
Ему было предписано молиться, и он начал совершать молитвы.
Сказал Ибн Исхак: «Рассказал мне Салих б. Кайсан со слов Урвы б. аз-Зубайра, что Аиша сказала, что в самом начале посланнику Аллаха было предписано совершать по два раката в каждой молитве, но потом Аллах дополнил их число до четырех при жизни на [одном] месте, а в пути оставил, как было предписано вначале – два раката».
Сказал Ибн Исхак: «Рассказал мне один ученый человек, что, когда посланнику Аллаха была предписана молитва, к нему явился Джибрил, когда он был в верхней части Мекки. Джибрил ударил пяткой у края вади, и оттуда пробился источник. Джибрил совершил омовение на глазах посланника Аллаха, чтобы показать ему, как совершать очищение для молитвы, а потом и посланник Аллаха совершил омовение так же, как делал Джибрил при нем. Потом Джибрил встал вместе с ним и молился перед ним, а посланник Аллаха повторял его молитву. Потом Джибрил ушел. Посланник же Аллаха пришел к Хадидже и совершил омовение перед ней, чтобы показать ей, как очищаться для молитвы, так же как Джибрил показал ему это, и она совершила омовение так же, как посланник Аллаха. Потом посланник Аллаха начал молиться перед ней, как молился перед ним Джибрил, и она молилась вслед за ним…».
Сказал Ибн Исхак: «Один ученый рассказывал, что, когда приближалось время молитвы, посланник Аллаха уходил в мекканские ущелья и с ним уходил Али б. Аби Талиб тайком от своего отца Абу Талиба, дядьев и прочих сородичей. Там они совершали молитвы, а когда наступала ночь, возвращались. Так они провели столько времени, сколько пожелал Аллах. Потом как-то Абу Талиб наткнулся на них, когда они молились, и сказал посланнику Аллаха: «О, сын моего брата, что это за вера, которой ты, как я вижу, следуешь?». Тот ответил: «О, дядя, это вера Аллаха, его ангелов и его посланников, и вера отца нашего Ибрахима», – или сказал что-то подобное. «Аллах направил меня с ней посланником к людям. А ты, дядя, более других заслуживаешь моих увещеваний и призыва к истинному пути. Ты самый достойный из всех, чтобы ответить на мой призыв и помочь мне в этом», – или же сказал что-то в этом роде. Абу Талиб ответил: «О, сын моего брата, я не могу оставить веру моих предков и то, чего они придерживались. Но, клянусь Аллахом, пока я жив, ничего неприятного тебе не сделают».
Рассказывают, что он сказал Али: «О, сынок, что это за вера, которую ты исповедуешь?». Тот ответил: «Отец, я уверовал в Аллаха и в посланника Аллаха, признал истинность того, что он принес, молился Аллаху вместе с ним и следовал ему». Утверждают, что Абу Талиб сказал ему: «Он призывает тебя только ко благу, так держись его»… Сказал Ибн Исхак: «Потом люди – и мужчины, и женщины – стали принимать ислам целыми группами, так что разошлись слухи о нем по Мекке и пошли разговоры. Затем Аллах повелел своему посланнику возвестить о том, что пришло к нему от Аллаха, открыто объявить людям о своем деле и призвать их к нему. Как дошло до меня, три года с начала его посланничества посланник Аллаха скрывал свое дело и держал в тайне до тех пор, пока Аллах не повелел ему открыть свою веру. Потом Аллах сказал ему: «Рассеки же, как тебе приказано, и отвернись от многобожников» (Коран 15:94). И еще сказал: «И увещевай твою ближайшую родню. И склоняй свои крылья перед тем, кто следует за тобой из верующих» (Коран 26:214-215)…».
Сказал Ибн Исхак: «Когда сподвижники Аллаха молились, они уходили в ущелья и скрывали свою молитву от сородичей. И вот однажды, когда Сад б. Аби Ваккас с несколькими сподвижниками посланника Аллаха молились в одном из мекканских ущелий, перед ними появились несколько многобожников. Они стали поносить их и осуждать за то, что те делали, так что дошло до схватки. Сад б. Аби Ваккас в этот день ударил одного многобожника верблюжьей челюстью и ранил его до крови. Это была первая кровь, пролитая при исламе.
Когда посланник Аллаха открыто объявил своим сородичам об исламе и возвестил о нем, как повелел ему Аллах, они не стали чуждаться его и не возражали ему, как дошло до меня, пока он не вспомнил их богов и не стал поносить их. Когда же он сделал это, они сочли это чрезмерным, осудили его, все как один стали противодействовать ему и проявлять вражду, кроме тех, кого Аллах предохранил от этого благодаря тому, что они приняли ислам. Но их было немного, и они таились. На сторону посланника Аллаха встал его дядя Абу Талиб, защитил его и заступился за него. А посланник Аллаха исполнял повеление Аллаха, возвещая о нем, и ничто не могло отвратить его от этого.
Когда курайшиты увидели, что посланник Аллаха не идет на уступки им ни в чем, что они не одобряли в его поведении – отчуждение его и порицание их богов, и что дядя его Абу Талиб встал на его сторону, защищает его и не выдает его им, к Абу Талибу пришли видные курайшиты… Они сказали: «О, Абу Талиб, сын твоего брата хулит наших богов, поносит нашу веру, объявляет глупым наше благоразумие и считает, что наши предки заблуждались. Не позволяй ему задевать нас или дай нам самим разобраться с ним. Ты ведь, как и мы, не согласен с ним, и мы избавим тебя от него». Абу Талиб по-дружески поговорил с ними, ответил им по-хорошему, и они ушли от него.
А посланник Аллаха по-прежнему открыто исповедовал веру Аллаха и призывал к ней. Потом ухудшились его отношения с ними, и они отдалились друг от друга и прониклись взаимной злобой. Курайшиты постоянно вспоминали посланника Аллаха, натравливали друг друга на него и настраивали против него. Потом они опять пришли к Абу Талибу и сказали ему: «О, Абу Талиб, ты по своему возрасту и достоинству занимаешь высокое положение среди нас. Мы ведь просили тебя удержать твоего племянника от нападок на нас, но ты не сдержал его. Но мы, клянемся Аллахом, не потерпим такого поношения наших предков, опорочивания нашего благоразумия и хулы на наших богов. Или ты удержишь его от нападок на нас, или мы будем сражаться с ним и с тобой до гибели одной из сторон». Они сказали это или что-то подобное и ушли от него. Такое расхождение с сородичами и их вражда были тяжелы для Абу Талиба, но он не мог пойти на то, чтобы выдать им посланника Аллаха или оставить его без помощи».
Сказал Ибн Исхак: «Рассказал мне Йакуб б. Утба б. ал-Мугира б. ал-Ахнас, что ему рассказывали, что, когда курайшиты сказали это Абу Талибу, он послал за посланником Аллаха и сказал ему: «О, сын моего брата, ко мне приходили твои сородичи и сказали то-то и то-то», – и он пересказал их слова. – «Так пощади меня и себя и не взваливай на меня то, что мне не по силам». Посланник Аллаха подумал, что его дядя принял решение лишить его помощи и выдать его и что он больше не в силах помогать ему и стоять на его стороне, и сказал: «О, дядя, клянусь Аллахом, если бы мне в правую руку вложили солнце, а в левую – луну, с условием, чтобы я оставил это дело, пока Аллах не дарует ему победу, иначе мне будет грозить гибель из-за него, я не оставил бы его». Потом посланник Аллаха прослезился и заплакал, а затем встал. Когда он отошел, Абу Талиб позвал его, сказав: «Подойди, о, сын моего брата». Посланник Аллаха подошел к нему, и Абу Талиб сказал: «Иди, о, сын моего брата, и говори, что хочешь. Клянусь Аллахом, я никогда ни за что не выдам тебя».
Сказал Ибн Исхак: «Потом курайшиты, узнав, что Абу Талиб отказался лишить посланника Аллаха помощи и выдать его, и решился на раскол и вражду с ними из-за этого, пришли к нему с Умарой б. ал-Валидом б. ал-Мугирой и сказали ему, как дошло до меня: «О, Абу Талиб, вот Умара б. ал-Валид – самый отважный и красивый юноша среди курайшитов. Возьми его, и тебе достанутся его ум и помощь от него. Прими его как сына, он будет твой, а нам выдай этого твоего племянника, который выступил против твоей веры и веры твоих отцов, расколол единство твоих сородичей и объявил глупым их благоразумие. Мы убьем его, и получится так: человек за человека».
Абу Талиб ответил: «Клянусь Аллахом, скверную сделку вы мне предлагаете! Вы дадите мне своего сына, чтобы я кормил его для вас, а я отдам вам своего сына, чтобы вы убили его? Клянусь Аллахом, не будет этого никогда!». Ал-Мутим б. Ади б. Науфал б. Абд Манаф б. Кусайй сказал: «Клянусь Аллахом, Абу Талиб, твои сородичи справедливо поступили с тобой и старались избежать того, чего ты не желаешь, но, как я вижу, ты ничего не хочешь принять от них». Абу Талиб ответил ал-Мут-иму: «Клянусь Аллахом, не были они справедливы со мной. Ты же, однако, решил оставить меня без помощи и помочь этим людям против меня. Делай же, что хочешь!». Он сказал так или как-то иначе. И тогда отношения расстроились, запахло войной, люди раскололись на враждебные партии, и одни из них открыто выказывали вражду к другим…
Потом курайшиты стали натравливать друг друга на сподвижников посланника Аллаха, принявших вместе с ним ислам, которые были членами отдельных курайшитских родов. И каждый род набросился на своих сородичей-мусульман, их терзали и пытались отвратить от веры. Аллах же защитил своего посланника от них при помощи дяди его Абу Талиба. Увидев, что делают курайшиты, Абу Талиб встал среди людей из родов хашим и ал-мутталиб и призвал их вместе с ним защитить посланника Аллаха и заслонить его. И они собрались к нему, встали бок о бок с ним и отозвались на то, к чему он их призывал. Согласились все, кроме Абу Лахаба, проклятого врага Аллаха.
[1] В основу перевода положено издание: Das Leben Muhammeds nach Muhammed Ibn Ishak bearbeitet von Abd el-Malik Ibn Hischam. Hrsg. von F. Wiistenfeld. Bd. 1-2. – Gottingen, 1858-1860. Использованы также следующие издания текста «Сиры» и комментарии к ней: Ас-Сира ан-набавийа ли-Ибн Хишам. Тахкик Мустафа ас-Сака, Ибра-х и м аЛ-Абйари, Абд ал-Хафиз Шалаби. Т. 1-2. – Каир, 1955; Сират ан-наби. Аллафаха… Ибн Исхак… ва хаззабаха… Ибн Хишам. Тахкик Мухаммад Абд ал-Хамид. Т. 1-4. – Каир, 1963; Ар-Рауд ал-унуф фи тафсир ас-сира ан-набавийа ли-Ибн Хишам ли-Абд ар-Рах-ман ас-Сухайли. [Изд.] Таха Саид. Т. 1-4. –Бейрут, 1978. Английский, не совсем полный и порой сбивающийся на пересказ перевод; the Life of Muhammad. A Translation of Ishaqs (sic!) Sirat Rasul Allah with Introduction and Notes by A. Guillaume. – Oxf., 1955 (Reprint 1967). Переводчик предпринял попытку реконструкции текста Ибн Исхака, вынеся примечания Ибн Хишама в конец книги. Немецкий перевод: Das Leben Mohammeds nach Mohammed Ibn Ishak bearbeitet von Abd el-Malik Ibn Hischam. Aus dem arabischen iibersetzt von G. Weil. – Stuttgart, 1864. Основная литература о сирах вообще и о «Сире» Ибн Исхака: Blachère R. Le problème du Mahomet. – P., 1952, 1-15; GAL, Bd. 1, 134-135; SBd. 1, 205-207; GAS, 1, 288-299; Jones J. Ibn Ishak. – EI, NE, t. 3, 834-835; Watt W.M. Ibn Hisham. – EI, NE, t. 3, 824; Крымский А.Е. Источники для истории Мохаммеда и литература о нем. 1, 2. – М., 1902, 1906 (Труды по востоковедению, издаваемые Лазаревским институтом восточных языков. Вып. 13, 13-В); Гибб. Арабская историческая литература. – Гибб X.А.Р. Арабская литература: Классический период. / Пер. с англ. – М., 1960, 123-125; Большаков. История Халифата. 1, 62.
* В дальнейшем формулы благопожелания опускаются.
[2] Год Слона – одна из точек отсчета времени в доисламской Мекке. Приходится примерно на 570 г. Согласно преданию, в этом году потерпела неудачу попытка эфиопского правителя Йемена захватить Мекку. В войске врагов был боевой слон, по которому стали называть поход и год его завершения. О неудаче похода вспоминается в Коране в суре «Слон» (105). См.: Пиотровский М.Б. «Поход слона» на Мекку (Коран и историческая действительность). // Ислам: Религия, общество, государство. – М., 1984, 28-35.
[3] У горожан доисламской Аравии было в обычае отдавать своих новорожденных детей кормилицам из окрестных бедуинских племен. Для последних это стало дополнительным доходным промыслом
[4]Упоминания Аллаха, клятвы Аллахом в текстах, рассказывающих о доисламских временах, часто считались более поздними вставками. Однако во многих случаях они могут быть и действительно доисламскими. Бог Аллах, творец всего сущего и господин небесных сил, почитался в доисламской Аравии, в частности и в Мекке. Ислам же дал это имя своему единственному и единому божеству. См.: Лундин А.Г., Пиотровский М.Б. Аллах. – МНМ, 1, 61.
[5] Ибрахим, Иса – арабские формы имен Авраам и Иисус. Согласно Корану, Ибрахим был первым, кто провозгласил единобожие, веру в Аллаха. Он не был ни иудеем, ни христианином. Именно его исконную веру якобы восстанавливал Мухаммад. Иса считается в исламе одним из пророков, последним перед Мухаммадом. Согласно кораническим представлениям, в священных книгах иудеев и христиан содержались пророчества о грядущем появлении Мухаммада.
[6] Курайшиты – члены племени курайш, составлявшего основное население Мекки. Мухаммад принадлежал к курайшитскому роду хашим.
[7] Ал-Лат, ал-Узза – имена двух языческих богинь, которым до ислама поклонялись по всей Аравии. Святилище ал-Уззы находилось около Мекки, святилище ал-Лат – в соседнем с Меккой ат-Таифе. См.: ал-Калби Хишам ибн Мухаммад. Книга об идолах. / Пер. с араб., предисл. и примеч. Вл.В. Полосина. – М., 1984, указ.; Лундин А.Г., Пиотровский М.Б., Шифман И.Ш. Аллат. – МНМ, 1, 60-61.
[8] У жителей доисламской Аравии был распространен ортокузекный брак. Обычным и предпочтительным считалось брать в жены двоюродных сестер по отцу. Здесь выражение «сын моего дяди» (по отцу) означает реальное родство, хотя и более далекое, чем двоюродное, а, следовательно, и возможность брака. В таком обращении содержится намек на упоминаемое в конце эпизода предложение о браке.
[9] Черный камень – главная святыня доисламской и мусульманской ал-Кабы. Камень, по преданию, был ниспослан с небес еще Адаму как символ могущества Аллаха. Вмонтирован в восточный угол храма, служил и служит объектом поклонения. Предположительно имеет метеоритное происхождение.
[10] Согласно коранической легенде, Ибрахим (Авраам) вместе со своим сыном Исмаилом возвел по приказу Аллаха основание ал-Кабы. См.: Коран 2:127/121.
[11] В доисламских арабских сказаниях ад – древний народ, обитавший на Аравийском полуострове и погибший в результате катастрофы, посланной на него Богом. Согласно Корану, адиты не вняли проповедям направленного к ним Аллахом пророка Худа и были уничтожены страшным ураганом. Ирам – легендарный древний город, жители которого, согласно аравийским сказаниям, тоже были уничтожены. Иногда Ирам считали столицей адитов.
[12] Клиент (араб, джар) – термин, обозначающий человека, ставшего под покровительство какого-либо племени в качестве неполноправного его члена. В Аравии люди, оказавшиеся на территории, где у них не было прямых родственников, практически всегда становились клиентами того или иного могущественного племени.
Приводимые далее в тексте «Сиры»-рассказы отражают важную сторону религиозной обстановки в предисламской Аравии. В значительной части они, конечно же, легендарны и собраны с явной и нарочитой целью – доказать, что уже в Ветхом завете было предсказано появление Мухаммада, последнего пророка. Однако, не будучи каждый в отдельности достоверным, все вместе эти рассказы отразили религиозно-псиxoлогическую реальность. Иудеи повсюду, в частности в Аравии, ждали появления мессии. Били у них популярными и идеи, что такой мессия появится из среды не иудеев. Многие исследователи считают, что эти идеи даже повлияли на Мухаммада, помогли ему поверить в истинность собственного призвания. Как бы то ни было, он, несомненно, рассчитывал, что иудеи Аравии, особенно в Йасрибе, признают в нем ожидаемого мессию. Такие настроения ожидания, возможно даже разговоры и прорицания, касающиеся будущего мессии и конца света, и оказались собранными в «Сире» в сильно исламизированном виде.
[13] Курайза – одно из племен иудейского вероисповедания, жители оазиса Йасриб, который стал называться Мединой после переселения туда в 622 г. (первом году хиджры) пророка Мухаммада. Племя курайза оказалось в лагере, враждебном исламу, было потом частично перебито и изгнано из города.
[14]Ал-джахилийа («неведение») – мусульманское обозначение времени, предшествовавшего исламу, когда людям было неведомо истинное единобожие.
[15] Са и мудд – меры объема в доисламской Аравии. 1 са* = 4 мудда = 4,2 л. См.: Хинц В. Мусульманские меры и веса с переводом в метрическую систему. / Пер. с нем.: Давидович Е.А. Материалы по метрологии средневековой Средней Азии. – М., 1970, 56-57, 59.
[16] Джибрил (вар. Джабраил) – один из приближенных к престолу Аллаха ангелов, посылаемый обычно к пророкам. Идентичен христианскому архангелу Гавриилу. Согласно мусульманскому преданию, большая часть Корана передана Мухаммаду через Джибрила, который опекал и поддерживал пророка на протяжении всей его жизни.
[17] Саур, Сабир, Хира – горы в Хиджазе поблизости от Мекки.
Страницы: 1 2
Рубрики: