Правовое наследие Кавказа (Архивы Кавказа)

ХРЕСТОМАТИЯ ПО ИСЛАМУ

ВВЕДЕНИЕ

Предлагаемая «Хрестоматия по исламу» (Часть 1. Переводы с арабского, введения и примечания. Часть 2. Арабские тексты) задумана как учебное пособие для студентов старших курсов, обучающихся на восточных факультетах (вторая часть, прежде всего, для арабистов) высших учебных заведений. Первая часть «Хрестоматии» рассчитана и на более широкую аудиторию читателей, не имеющих возможности обращаться непосредственно к арабским источникам. Это религиоведы, философы, историки, а также все интересующиеся историей и идеологией ислама.

«Хрестоматия» построена в соответствии с программой курса «Введение в исламоведение», составленной в основном тем же коллективом авторов и опубликованной в журнале «Народы Азии и Африки» (1989, № 3, 106-116; № 4, 107-116; № 5, 112-122). В свою очередь, программа разработана по решению всесоюзных совещаний исламоведов и по поручению Всесоюзной ассоциации востоковедов.

Комментированные переводы текстов, включенные в первую часть «Хрестоматии» (кроме перевода раздела из «Китаб ал-харадж» Абу Йусуфа), в основном проработаны на занятиях исламоведческого семинара, действующего в Санкт-Петербургском филиале Института востоковедения РАН. Таким образом, авторы «Хрестоматии» – арабисты, ведущие специальные исследования в соответствующих областях исламоведения и имеющие опыт работы со средневековыми арабскими источниками. Разделы «Хрестоматии» соответствуют основным областям традиционного исламоведения – житие Пророка и история зарождения ислама, Коран и экзегетика, хадисоведение, догматика, суфизм, ал-фикх (мусульманское право).

«Хрестоматию» подготовили: Раздел 1. Мухаммад и начало ислама – Вл.В. Полосин (перевод) и М.Б. Пиотровский (введение и примечания); Раздел 2. Коран и его толкования – Е.А. Резван; Раздел 3. Хадисы, сунна Пророка – Д.В. Ермаков; Раздел 4. Догматика. Идейные расхождения в исламе – С.М. Прозоров (ал-Багдади) и Д.В. Ермаков (Ахмад б. Ханбал); Раздел 5. Суфизм – А.Д. Кныш; Раздел 6. Мусульманское право (ал-фикх) – А.Э. Шмидт (архивный перевод) и А.С. Боголюбов (введение и примечания).

Цель авторов «Хрестоматии» – дать по возможности объективные и исторически конкретные сведения об исламе как об идеологической системе, одной из существенных черт которой было и остается разномыслие, своего рода «лимитированный плюрализм» в вопросах вероучения и права. В основе подбора текстов лежит наше представление о том, что ислам как идеологическая система исторически формировался и продолжает функционировать в борьбе идей и мнений. Такой подход к исламу, опирающийся на анализ содержания разновременных и разнохарактерных арабских источников, принципиально отличается от взгляда на ислам, проповедуемого, к сожалению, и поныне, как на догматически застывшую, косную структуру, лишенную творческой потенции.

Потребность в такого рода «Хрестоматии» определяется прежде всего тем, что отечественное востоковедение до сих пор не подготовило ни одного учебного пособия, которое содержало бы оригинальные материалы по разным аспектам исламской идеологии[1]. Это тем более парадоксально, что наша страна исторически связана с мусульманским миром. Непосредственное соседство с мусульманскими странами, не говоря уже о том, что значительная часть населения нашей страны не только в прошлом, но и в настоящее время исповедует ислам, определяет актуальность и научно-практическую значимость изучения истории и идеологии ислама. Потребность в объективных сведениях об исламе особенно ощущается в наше время, когда в силу исторических обстоятельств неизмеримо вырос интерес к исламу, причем интерес не только среди специалистов, но и среди самых широких кругов читателей. Вместе с тем отечественное исламоведение и особенно публицистика на религиозные темы, десятилетиями служившие конъюнктурным задачам антирелигиозной пропаганды, преподносили читателям ислам в препарированном виде, навязывая им, по сути, одностороннее, негативное отношение к этой религии. Глядя на ислам сквозь призму антирелигиозной пропаганды и практически не имея возможности ознакомиться непосредственно, хотя бы в переводах, с арабскими источниками по исламу, наши читатели, в том числе и студенты-восточники, оказались не подготовленными к адекватному восприятию сложных идейно-политических процессов, происходящих ныне в регионах распространения ислама.

Прежде всего, малодоступен читателям Коран – главный источник исламского вероучения. Изданный в 1963 г. перевод Корана на русский язык не был предназначен для публикации. Это предварительные материалы по переводу Корана, который И.Ю. Крачковский прорабатывал на занятиях со студентами. Без специальных комментариев этот перевод не дает в полной мере представления об объеме и значимости содержащейся в Коране информации. К тому же девять десятых тиража 2-го издания этого перевода (М., 1986) практически не попало не только к рядовым читателям, но и к специалистам.

Еще в меньшей степени наши читатели имели возможность ознакомиться с мусульманской экзегетикой, игравшей на протяжении всей истории ислама значительную роль практически во всех сферах духовной жизни мусульманского общества и черпавшей самые разные аргументы из Корана. В «Хрестоматии» представлены переводы комментариев к 98-й суре Корана, составленные в разное время и разными по религиозно-политической ориентации авторами. Эти комментарии показывают, с одной стороны, сколь неоднозначно мусульманские экзегеты воспринимали содержание Корана, пытаясь приспособить его к потребностям своего места и своего времени. С другой стороны, эти комментарии показывают, насколько идеи и образы, заложенные в Коране, служили и продолжают служить духовными и ценностными ориентирами для мусульман, несмотря на все отличия региональных форм бытования ислама.

Слабо представлен в отечественном исламоведении и второй источник исламского вероучения – сунна Пророка, хадисы. Между тем хадисы содержат чрезвычайно обширные и разнообразные сведения обо всех сторонах духовной жизни мусульманского общества. Наряду с Кораном они служили основным элементом в процессе формирования богословско-правовых принципов, предопределяя многообразие точек зрения по религиозно-политическим, этическим, правовым вопросам.

Несколько лучше обстоит дело с переводами источников по мусульманскому праву (ал-фикх), с изложением этико-правовых норм, регламентирующих образ жизни и быт мусульман. Однако большая часть этих сведений относится к позднему периоду истории мусульманского общества и извлечена не из арабских, а из персидских и тюркоязычных источников, отражавших специфические формы бытования ислама в отдельных регионах мусульманского мира. Учитывая это обстоятельство, мы сочли целесообразным и полезным включить в «Хрестоматию» перевод (архивный материал) раздела одного из самых ранних арабских источников по мусульманскому праву – «Китаб ал-харадж» Абу Йусуфа (ум. в 182/798 г.), сыгравшего решающую роль в разработке ханафитского учения.

В последние полтора десятилетия впервые в нашей стране были изданы исследования и комментированные переводы оригинальных арабских источников по истории шиитского ислама, суфизма, мусульманского богословия[2]. Однако мизерный тираж этих изданий (адресованных, правда, специалистам, но без учета возросшего интереса к исламу) предопределил их судьбу. Они практически не дошли до читателей и еще при выходе из печати стали библиографической редкостью, разделив в этом отношении участь перевода Корана на русский язык.

В эти же годы западные исламоведы, вероятно не без влияния «исламского фактора» в современном мире, подготовили публикации, содержащие переводы на английский язык фрагментов из средневековых арабских сочинений разных жанров и направлений. Среди них следует упомянуть книгу «Темы исламской цивилизации», изданную Джоном Уильямсом[3] и предназначенную для широкого читателя. В издание включены фрагментарные переводы, выполненные и опубликованные ранее разными исследователями из нескольких десятков самых разножанровых сочинений – от Корана и сунны до публицистики – написанных в разных регионах мусульманского мира и в разное время, вплоть до XX в. Столь обширный и разнообразный материал издатель сгруппировал по шести темам, предварив каждую из них переводом соответствующих сур Корана. Эти темы следующие: община, идеальный правитель, божественная воля, ожидаемый избавитель, джихад, друзья Аллаха.

К числу публикаций, предназначенных для специалистов, относятся изданные А. Риппином и Я. Кнаппертом переводы на английский язык источников по изучению ислама[4]. Публикация состоит из общего Введения (1) и восьми разделов, посвященных соответственно восьми областям исламоведения. Это: Священное писание, его значение и интерпретация (2); Религиозная история (3); Ритуальная практика (4); Право (5); Теология (6); Сектантские движения (шииты, исмаилиты, бехаиты) (7); Мистицизм (8); Интерпретация ислама в современном мире (9). Главы подразделены на параграфы и пункты, посвященные конкретным темам, сочинениям и их авторам. Переводы (часть из них подготовлена специально для рассматриваемого издания) снабжены примечаниями. В книге даны библиография, глоссарий, указатели.

Бесспорным достоинством издания А. Риппина и Я. Кнапперта, предназначенного, прежде всего, для студентов университетов и колледжей, является то, что в него включен широкий круг источников, отражающих многообразие форм исламской идеологии от общеисламских концепций, изложенных в Коране и в трудах известных мусульманских богословов разных школ и времен, до региональных форм бытования ислама, от доктрин «официального» ислама до практики «народного» ислама, существующей ныне в разных странах мусульманского мира.

По ряду причин оба эти издания, к сожалению, у нас недоступны широкому читателю.

Такова в общих чертах ситуация с переводами оригинальных арабских источников по истории исламской идеологии[5].

Жизнеспособность ислама как идеологической системы, о чем говорилось выше, обусловлена рядом специфических черт этой религии, порожденных конкретными социально-историческими условиями ее возникновения. Одной из особенностей ислама было то, что в нем изначально отсутствовал институт узаконения религиозных догматов, подобный, например, церкви и Вселенским соборам в христианстве. Формирование общественного мнения по религиозным вопросам принадлежало не конституированной организации или главе государства, а частным лицам, «людям религии» (риджал ад-дин) – «улама» и «фукаха», авторитет которых основывался исключительно на их знаниях в области религиозных наук. Это, естественно, вело к разногласию в богословско-правовых вопросах, но одновременно открывало возможность народам, принявшим ислам, участвовать в разработке исламской религиозной системы и вносить свой вклад в духовный мир ислама.

Фактическому разномыслию способствовало в первую очередь то обстоятельство, что основные источники исламского вероучения – Коран и сунна – не давали однозначного ответа на возникавшие вопросы теории и практики ислама. Сторонники самых разных точек зрения черпали свои аргументы из Корана и сунны, обвиняя оппонентов в искажении истинного смысла «откровения». В результате основополагающие идеи ислама, заложенные в Коране и хадисах и отличающие духовный мир ислама от других культурно-конфессиональных систем, объективно получали неоднозначное толкование и порождали многочисленные расхождения в отношении принципиальных положений вероучения и права (единобожие, пророчество, вера, сущность и атрибуты Аллаха, имамат, эсхатология), не говоря уже о частных вопросах, а также об этике, ритуале и т.д. Единой и общепризнанной богословской школы в исламе не сложилось.

В своем развитии ислам прошел как бы три стадии или, условно говоря, три возраста. Первая стадия – кораническая. В Коране устами пророка Мухаммада изложен (хотя и не в систематизированном виде) комплекс религиозно-политических и социальных взглядов, правовых и этических норм, отражавших новый уровень религиозного сознания обитателей Аравии и соответствовавших новым социальным условиям их существования. Эти коранические представления стали ценностными ориентирами для всего мусульманского мира вплоть до наших дней.

Однако уже на рубеже I/VII – II/VIII вв. в исламе, как вследствие внутренних процессов развития, так и под влиянием духовного мира соседних, в первую очередь завоеванных мусульманами народов, возникают идейные споры и расхождения по вопросам вероучения. Вслед за расхождениями по вопросу о верховной власти, появившимися в правление Али и расколовшими мусульманскую общину на шиитов, хариджитов и «правоверных» суннитов, начались споры по вопросам веры и неверия, предопределения и свободы воли, сущности и атрибутов Аллаха и т.д. Эти споры порождали многочисленные школы и группировки, каждая из которых стремилась доказать правоту своих взглядов и обвинить противников в «заблуждении» и «неверии». Перевод главы о вере из «Китаб усул ад-дин фи-л-калам» ал-Багдади, представленный в 4-м разделе «Хрестоматии», показывает, что в течение по крайней мере первых четырех веков ислама проблема веры оставалась предметом острых дискуссий среди мусульман.

Период идейных споров и расхождений в разных регионах Халифата проходил с разной степенью их глубины, остроты и продолжительности. Характерным для этой второй стадии развития ислама было разномыслие, регулируемое общеисламскими принципами.

Третья стадия развития ислама связана с его внедрением на более высоком уровне в сознание населения «периферийных» регионов мусульманского мира и со сложением местных форм его бытования. Народы с иными культурными традициями, включившись в духовную жизнь мусульманского мира, привнесли в ислам свои религиозно-этические представления, правовые нормы, обычаи. Шел диалектический процесс взаимовлияния ислама «теоретического» и «бытового», «официального» и «народного». Этот процесс проходил также не одновременно в разных регионах мусульманского мира и привел к тому, что в крупных историко-культурных регионах (Мавераннахр, Иран, Северная Африка, Индия, Индонезия и др.) ислам приобрел специфические черты. Решение проблемы соотношения ислама единого и ислама регионального имеет важное научно-методологическое значение. В основе этого решения лежит признание того объективного факта, что наряду с общеисламскими принципами, объединяющими весь мусульманский мир, существуют различные региональные формы бытования ислама. В таком случае проблема отнесения тех или иных представлений, норм, обычаев к исламским или «инородным» переходит в плоскость лишь ретроспективного анализа, а основным критерием принадлежности к духовному миру ислама является самосознание человека или целого народа, считающих себя мусульманами.

В ходе исторического развития различные школы и направления мусульманского богословия, права, экзегетики, хадисоведения, суфизма находились в сложном взаимопереплетении, объединенные рамками общей религиозной системы – ислама. В этом принципиальном положении, на наш взгляд, и лежит ключ к пониманию механизма функционирования ислама как идеологической системы. Публикуемые в «Хрестоматии» материалы должны способствовать его осмыслению.

Вторая часть «Хрестоматии» содержит арабские тексты, переводы которых даны в первой части, а также дополнительные тексты, принадлежащие разным авторам и относящиеся к разным областям исламоведения. Эти тексты предназначены для самостоятельной работы над ними. При отборе дополнительных текстов учитывались их тематика и важность для изучения истории ислама, а также то обстоятельство, что вне «Хрестоматии» эти тексты малодоступны.

В «Хрестоматии» представлены иллюстрации – образцы арабских рукописных текстов. Их включение функционально преследует две цели: а) дать представление о подлинных рукописных сочинениях и о видах почерков; б) помочь приобрести навыки в чтении рукописей.

При работе над «Хрестоматией» рекомендуется обращаться к соответствующим статьям в изданиях: «Ислам. Краткий справочник» (2-е изд. – М., 1986), «Ислам. Энциклопедический словарь» (М., 1991), а также познакомиться со вступительной статьей «Ислам как историческое явление» в справочнике «Ислам. Словарь атеиста» (М., 1988).

Ленинград, июнь 1989 г., С. Прозоров

РАЗДЕЛ I. МУХАММАД И НАЧАЛО ИСЛАМА

Личность основателя ислама занимает в его религиозной доктрине огромное место. Это человек, избранный Богом в качестве своего посланника (расул) и пророка (набий). Признание пророческой миссии Мухаммада является одним из двух элементов мусульманского символа веры: «Нет никакого божества, кроме Аллаха, Мухаммад – посланник Аллаха». Учение о пророке и пророчестве – одна из главных тем мусульманского богословия.

Реальная история возникновения ислама вся окрашена личностью Мухаммада. Он резко выделяется среди религиозных проповедников и учителей, в большом числе действовавших на Аравийском полуострове в начале VII в. Без сомнения, он является ярким примером того, как личность определяет и меняет ход истории. Последние годы жизни Мухаммада известны довольно детально, с большим количеством бытовых эпизодов. Поэтому мы можем хорошо представить себе этого человека – обыкновенного и земного, но в то же время одну из главных фигур в истории человечества.

Мусульманская литература о Мухаммаде весьма обильна и разнообразна. В нее входят хадисы (предания о высказываниях и поступках Пророка), жизнеописания Мухаммада, различные сочинения о его достоинствах и внешних чертах и даже специальные сборники молитв и стихотворений, восхваляющих его.

Все, что рассказывает о Мухаммаде мусульманская религиозная литература, складывается в идеальный образ пророка, на который ориентируется в своей жизни каждый мусульманин. В этом образе воедино сплетены действительность и чудесные народные сказания, реалии аравийской жизни и идеальные представления богословов. Это – Мухаммад ислама.

Что же касается Мухаммада исторического, то в востоковедной науке шли и идут споры о том, насколько дошедшие до нас материалы о Мухаммаде отражают историческую действительность. Эрнест Ренан писал в свое время, что ислам родился при полном свете истории. Поколения востоковедов конца XIX – начала XX в. усердно доказывали, что это не так, подвергая жесткой критике мусульманские тексты о ранней истории ислама.

В советской околонаучной публицистике появились даже курьезные утверждения о том, что Мухаммада вообще не было. Более внимательное прочтение источников показало, однако, что степень их достоверности весьма велика, хотя многое действительно сочинено уже после событий под влиянием обстоятельств, политических соображений, литературной и религиозной фантазии (критерии для разделения достоверного и недостоверного вырабатываются очень трудно). Сейчас продолжается большая критическая работа над источниками, проверяются и уточняются многие детали. В целом мы можем сказать, что неплохо знаем последние 10-15 лет жизни Мухаммада, предшествующий период известен лишь в отдельных эпизодах*.

Главные сочинения, рассказывающие о жизни Мухаммада, составляют жанр «сира» (сира – «жизнь, жизненный путь; жизнеописание»). В рамках этого жанра есть большие и подробные сочинения, претендующие на изложение всех событий жизни Мухаммада. Наряду с ними весьма распространены краткие трактаты с концентрированным набором сведений, особо важных для простого мусульманина.

Мы предлагаем читателю образцы этих двух типов сочинений: отрывки из самого обширного и авторитетного «Жизнеописания посланника Аллаха» Ибн Исхака – Ибн Хишама и полный текст «Кратчайшего жизнеописания наилучшего из людей» Ахмада б. Фариса ар-Рази.

«Жизнеописание посланника Аллаха», составленное Ибн Хишамом ал-Химйари, является едва ли не канонической книгой. Для мусульман это самый авторитетный (после Корана и хадисов) источник сведений о жизни Пророка, любимое чтение, возвышающее дух и поучающее. Это самое раннее сочинение о Мухаммаде, дошедшее до нас. Все книги о Мухаммаде и мусульманские всемирные истории основываются на материалах Ибн Исхака, легших в основу «Жизнеописания». Этот труд оказал большое влияние на всю мусульманскую культуру, став одним из значительных памятников и образцов арабо-мусульманской художественной прозы. История возникновения «Жизнеописания» вообще характерна для средневековой арабской литературы, она наглядно иллюстрирует свойственный ей подход к авторству, стилю и структуре научного сочинения. У этой книги трудно назвать одного автора, нет у нее и точного авторского названия.

В первой половине VIII в. (в начале второго века хиджры) переселившийся в Ирак из Медины знаток хадисов Абу Абдаллах Мухаммад б. Исхак (ум. в 150/767 г.) составил большой исторический труд из трех частей, называвшихся, как можно судить по цитатам, «ал-Мубтада» («Начало»), «ал-Мабас» («Направление посланником») и «ал-Магази» («Походы»). Первая часть повествовала о предшествовавших Мухаммаду пророках, две следующие, как бы замыкая всемирную историю, рассказывали о последнем пророке – Мухаммаде.

Впервые в большом историческом труде была воплощена исламская концепция мировой истории как цепи пророков. Впервые была написана связная биография Мухаммада. До этого жизнеописание Пророка существовало лишь в виде особых разделов в сборниках хадисов и в специальных рассказах о его военных походах.

Ибн Исхак был крупным знатоком хадисов, но собирал он у людей старших поколений не только их, но и эпические рассказы о древней истории, о персонажах иудейских и христианских сказаний. Собирал он также и стихотворения, произнесенные или якобы произнесенные в связи с тем или иным событием мусульманской или доисламской истории. Стихотворными отрывками в лучших арабских традициях пересыпан весь текст его сочинения.

Мединским ученым не нравился этот отход от строго исламской тематики. Они упрекали Ибн Исхака также за легкость отношения к материалу, за привлечение недостаточно достоверных, на их взгляд, сведений. Однако в Ираке, ученые которого традиционно соперничали с мединцами, сочинение Ибн Исхака стало очень популярным. Его пересказывали, передавали из уст в уста, заучивали наизусть.

Тем не менее, в целом виде оно до нас не дошло. Мы знаем многочисленные цитаты из сочинения Ибн Исхака и его переработку, осуществленную Абд ал-Маликом б. Хишамом ал-Химйари (ум. в 218/833 или 213/828 г.) на основе текста Ибн Исхака, который передавал Зийад ал-Баккаи (ум. в 183/799 г.).

Считается, что уже ал-Баккаи сильно сократил первоначальный текст. Ибн Хишам же подверг его серьезному и глубокому редактированию (тахзиб), приводя труд Ибн Исхака в большее соответствие с критериями строгой богословской науки, и сделал его исключительно биографией Мухаммада. Вся древняя часть была отброшена, сохранились (и были добавлены) некоторые сказания из доисламского прошлого Аравии, особенно Мекки, ставшие прямой предысторией деятельности аравийского пророка. Из биографии Мухаммада устранялись сообщения без надежных и полных ссылок на источники, стихи, где поносились Мухаммад и его сторонники. Исключались материалы, в той или иной степени не подтвержденные Кораном.

Ибн Хишам добавил некоторые сведения, собранные им самим, а также снабдил рассказ Ибн Исхака фактическими и грамматическими комментариями, дополняя или критикуя своего предшественника.

Традиционным названием сочинения стало «Сират расул Аллах» («Жизнеописание посланника Аллаха»), но дано оно позже и не принадлежит ни Ибн Исхаку, ни Ибн Хишаму. В рукописях и изданиях встречаются различные варианты этого названия, например «Сират ан-ваби» («Жизнеописание Пророка»). Автором «Сиры» мусульманская традиция обычно называет только Ибн Хишама, хотя материал первого автора в книге явно преобладает.

Предлагаемые читателю отрывки из «Сиры» дают представление об основных чертах ее стиля. Сообщение обычно вводится иснадом – перечислением имен тех лиц, через кого оно устно дошло до Ибн Исхака или Ибн Хишама. В рассказ вставляются стихотворные отрывки с описанием события или географического пункта, упомянутые в прозаическом тексте. За стихами следуют поясняющие их комментарии. Как правило, начинает повествование Ибн Исхак – «сказал Ибн Исхак» («кала Ибн Исхак»). Затем вступает Ибн Хишам – «кала Ибн Хишам» (эту фразу мы переводим как «говорит Ибн Хишам»). Разделение материалов двух авторов проведено в книге довольно последовательно, что дает возможность оценить вклад обоих ученых и именовать их вместе авторами «Сиры».

Избранные образцы посвящены началу жизни и пророческой деятельности Мухаммада. Предания о детстве пророка окрашены в чудесно-сказочные тона. Многие рассказы (например, о первом откровении Мухаммеду) существуют в нескольких, разнящихся друг от друга версиях. Читая все это, следует, однако, помнить, что слияние конкретной истории и легенд в единую художественную ткань повествования – не ошибки отсталого сознания, а жанровая природа книги. Перед нами – история жизни пророка и основателя религии, написанная для людей, эту религию исповедующих. Это – образ и идеал человека, сама жизнь и успехи которого стали чудесным доказательством величия Аллаха.

В этой книге есть дух ислама и его учения о пророчестве. Есть в ней реалии той среды, в которой ислам родился. Это прекрасный памятник ранней мусульманской историографии и надежный (хотя и трудный для анализа) источник для исторических реконструкций.

Раздел 1. Ибн Хишам. Сират саййидина Мухаммад расул Аллах («Жизнеописание господина нашего Мухаммада, посланника Аллаха»)[6]

Утверждают согласно рассказам людей, но Аллах лучше знает, что Амина, дочь Вахба и мать посланника Аллаха – да благословит его Аллах и да приветствует!* – рассказывала, что, когда она носила посланника Аллаха, ей было явление и было сказано: «Ты понесла господина этой общины. Когда он явится на свет, скажи: «Поручаю его покровительству Единого от зла всех завистников», потом назови его Мухаммадом». Когда она понесла его, она увидела, как из нее вышел сноп света, в котором ей стали видны дворцы Босры на сирийской земле. Прошло немного времени, и Абдаллах б. Абд ал-Мутталиб, отец посланника Аллаха, скончался, а мать посланника Аллаха еще была тяжела им.

Сказал Ибн Исхак: «Посланник Аллаха родился в понедельник по истечении двенадцати ночей с начала месяца раби первого в год Слона[7]…».

Когда мать родила его, она послала сказать его деду Абд ал-Мут-талибу: «У тебя родился мальчик, приходи посмотреть на него». Тот пришел и посмотрел на него, а она рассказала ему о том, что видела, когда понесла его, что ей было сказано о нем и как было велено назвать. Говорят, что Абд ал-Мутталиб взял его, пришел с ним в ал-Кабу, встал, призывая Аллаха и благодаря за то, что он даровал ему. Потом он ушел с ним к матери, отдал его ей и стал искать для посланника Аллаха молочных братьев. …Кормилицей ему взяли женщину из бану сад б. бакр по имени Халима бинт Аби Зуайб[8]. …А его приемного отца, который принял его воскормленником, звали ал-Харис б. Абд ал-Узза б. Рифаа… б. Хавазин.

Сказал Ибн Исхак: «Рассказал мне Джахм б. Аби Джахм, маула ал-Хариса б. Хатиба ал-Джумахи, со слов Абдаллаха б. Джафара б. Аби Талиба или кого-то, кто передал ему его слова, что Халима-садит-ка, дочь Абу Зуайба и кормилица посланника Аллаха, выкормившая его, рассказывала, что она ушла из своей земли с мужем и маленьким грудным сыном, а также с женщинами из бану сад б. бакр искать младенцев, которых можно взять выкармливать. //Она сказала: «Это было в засушливый год, все истребивший. Я ехала на своей серой ослице, и с нами еще была наша старая верблюдица, которая, клянусь Аллахом[9], не давала ни капли молока. Мы не спали целыми ночами из-за бывшего с нами ребенка, который плакал от голода, а у меня в груди не хватало для него молока, да и верблюдица не могла дать молока, чтобы напоить его утром, но мы надеялись на дождь и облегчение. Я ехала на этой своей ослице и задерживала караван из-за ее слабости и истощения, что тяготило всех, пока мы не добрались до Мекки, где хотели взять младенцев, чтобы выкармливать их. Не было ни одной женщины среди нас, которой не предлагали бы посланника Аллаха, но каждая отказывалась, когда ей говорили, что он сирота. Это потому, что мы все рассчитывали на щедрость отца ребенка и говорили: «Что может сделать мать или дед сироты?». Вот и не хотели его. Наконец, не осталось ни одной женщины из тех, что пришли вместе со мной, которая не взяла бы себе младенца, кроме меня. Когда же мы решили возвращаться, я сказала мужу: «Клянусь Аллахом, я не хочу возвращаться и быть единственной среди моих товарок, кто не взял младенца. Клянусь Аллахом, я пойду к этому сироте и возьму его». Он ответил: «Я не против этого. Может быть, Аллах в нем пошлет нам свое благословение».

И я пошла к нему и забрала его, а побудило меня к этому только то, что я не нашла другого. Взяв его, я вернулась к своей стоянке. Когда я прижала его к себе, обе груди мои склонились к нему, и в них оказалось столько молока, сколько он хотел. Он пил, пока не насытился, а вместе с ним пил и его брат. Они оба насытились и уснули, а раньше мы не могли спать из-за моего сына. Муж мой подошел к той нашей старой верблюдице и увидел, что у нее полное вымя. Он подоил ее и пил вместе со мной, пока мы оба не напились и не насытились, и мы провели самую прекрасную ночь. А наутро мой муж говорит мне: «Клянусь Аллахом, знай, Халима, что ты приняла благословенную душу!». «Клянусь Аллахом, надеюсь, что так», – ответила я.

Потом мы отправились в путь. Я ехала на своей ослице и везла его с собой. И, клянусь Аллахом, моя ослица обогнала весь караван, и ни один из их ослов не мог тягаться с нею, так что мои спутницы стали говорить мне: «Горе тебе, о, дочь Абу Зуайба, остановись и подожди нас! Разве это не та ослица, на которой ты ехала?». Я отвечала им: «Да, клянусь Аллахом, это та самая!». И они говорили: «Клянемся Аллахом, чудеса с ней творятся!».

Потом мы приехали в наши кочевья на земле бану сад, а более бесплодной земли у Аллаха я не знаю. Но с тех пор, как мы привезли посланника Аллаха, мое стадо приходило ко мне по вечерам сытым, с полным выменем, и мы доили животных и пили молоко. Никто же другой не мог выдоить и капли молока и ничего не находил в вымени, так что жившие там сородичи говорили своим пастухам: «Горе вам! Пасите там, где пасет пастух дочери Абу Зуайба». Но их скот приходил по вечерам голодным и не давал ни капли молока, а мой возвращался сытым, с полным выменем. И мы не переставали узнавать все новые проявления предпочтения Аллаха, пока посланнику Аллаха не исполнилось два года, и я отняла его от груди. Он рос, как никакой другой мальчик, и начал есть самостоятельно, когда ему еще не было двух лет»…

Сказал Ибн Исхак: «Рассказал мне Саур б. Йазид со слов некоего знающего человека, которым мог быть, как я считаю, только Халил б. Мадан ал-Килаби, что несколько сподвижников посланника Аллаха сказали: «О, посланник Аллаха, поведай нам о себе». «Хорошо, – ответил он. – Я тот, к чьей вере призывал Ибрахим и радостную весть о приходе

которого возвестил Иса[10]. Моя мать, когда понесла меня, видела, что из нее вышел сноп света, осветивший для нее дворцы Сирии. Меня отдали кормилице из бану сад б. бакр. Однажды я с одним из братьев пас ягнят за шатрами, и тут подошли к нам два человека в белых одеждах с золотым тазом, полным снега. Они схватили меня, разрезали мне живот, потом вынули мое сердце, рассекли его, извлекли из него черный сгусток крови и выбросили его. Потом они обмыли сердце и внутренности этим снегом и очистили их. Затем один из них сказал другому: «Взвесь его и десять человек из его народа». Тот взвесил меня с ними, и я оказался равным им по весу. Тогда первый сказал: «Взвесь его и сотню его сородичей». И тот взвесил меня с ними, и я был равным им по весу. Первый сказал: «Взвесь его и тысячу людей из его народа». Тот взвесил меня с ними, и я уравновесил их. Тогда первый сказал: «Оставь его. Если бы ты взвесил его вместе со всем его народом, он был бы равен ему по весу».

Сказал Ибн Исхак: «Посланник Аллаха говорил: «Не было ни одного пророка, который бы не пас овец». Его спросили: «А ты, о, посланник Аллаха?». «И я тоже», – ответил он…».

Когда посланнику Аллаха исполнилось шесть лет, умерла его мать Амина бинт Вахб… Посланник Аллаха стал жить со своим дедом Абд ал-Мутталибом б. Хашимом. Для Абд ал-Мутталиба обычно расстилали коврик в тени ал-Кабы, и его сыновья сидели вокруг этого коврика, пока он не выходил к нему, но никто из них не садился на него из почтения к Абд ал-Мутталибу. А посланник Аллаха, уже подросший, приходил и садился на коврик. Его дядья хватали его, чтобы снять оттуда, но Абд ал-Мутталиб, видя, что они хотят сделать, говорил: «Оставьте моего внука! Клянусь Аллахом, у него великое будущее!». Потом он сажал его вместе с собой на коврик, гладил по спине и радовался, глядя на то, что он делает. Когда посланнику Аллаха исполнилось восемь лет, Абд ал-Мутталиб скончался, а было это через восемь лет после [похода] Слона…

После смерти Абд ал-Мутталиба посланник Аллаха жил со своим дядей по отцу Абу Талибом, потому что Абд ал-Мутталиб, как утверждают, поручил его заботам дяди, так как Абдаллах, отец посланника Аллаха, и Абу Талиб были братьями и по отцу, и по матери… Сказал Ибн Исхак: «Потом Абу Талиб отправился с караваном торговать в Сирию. Когда он приготовился в путь и собрался уезжать, посланник Аллаха, как утверждают, очень огорчился. Абу Талиб пожалел его и сказал: «Клянусь Аллахом, я возьму его с собой и мы с ним никогда не расстанемся». И отправился в путь вместе с ним. Караван остановился в Босре, в Сирии, а там жил в келье некий монах по имени Бахира, сведущий в науке христиан. В этой келье постоянно жил какой-нибудь монах, который, как утверждают, постигал их науку по бывшей там, как говорят, книге, передававшейся по наследству от одного к другому.

И вот в тот год они остановились около Бахиры. До этого они часто проезжали мимо него, но он не заговаривал с ними и не выходил к ним, пока не наступил этот год. Когда они остановились неподалеку от его кельи, он приготовил им обильное угощение, потому что, как утверждают, увидел что-то из кельи. Говорят, что, находясь в своей келье, он увидел посланника Аллаха в приближающемся караване и облако, которое прикрывало тенью одного его из всех людей. Потом они подошли и остановились в тени дерева неподалеку от него. Бахира посмотрел на облако, закрывшее тенью дерево, а ветви дерева склонились над посланником Аллаха, так что он укрылся в тени под ними.

Увидев это, Бахира спустился из своей кельи после того, как распорядился об этом угощении, и оно было приготовлено. И послал сказать им: «О, курайшиты[11], я приготовил для вас угощение и хотел бы, чтобы пришли вы все, малый и большой, раб и свободный». Кто-то из них ответил ему: «Клянусь Аллахом, что-то с тобой сегодня случилось. Ты ведь не делал этого для нас, хотя мы часто проходили мимо тебя. Что же с тобой сегодня?». Бахира сказал ему: «Ты прав, было так, как ты сказал. Но вы – гости, и я хотел почтить вас и приготовить вам угощение, чтобы вы все поели». Они собрались к нему, один лишь посланник Аллаха по молодости лет своих остался с их поклажей под деревом. Посмотрев на людей, Бахира не увидел признаков, которые ему были известны, и спросил: «О, курайшиты, пусть никто из вас не пропустит этого моего угощения». Они ответили: «Бахира, пришли все, кому следовало прийти к тебе. Нет только одного мальчика, он самый младший из людей и потому остался с их поклажей». Бахира сказал: «Не делайте так, позовите его, и пусть он разделит угощение с вами». Один бывший там курайшит сказал: «Клянусь ал-Лат и ал-Уззой[12], мы будем достойны порицания, если сын Абдаллаха б. Абд ал-Мутталиба не разделит с нами угощения!». И он пошел к нему, обнял и посадил вместе со всеми.

Увидев его, Бахира начал пристально разглядывать его и смотреть на разные приметы на его теле, о которых знал по известному ему описанию его. А когда люди наелись и разошлись, Бахира подошел к нему и сказал: «О, мальчик, прошу тебя именем ал-Лат и ал-Уззы ответить мне на то, о чем я спрошу тебя». Бахира сказал так ему, потому что слышал, как его сородичи клялись ими обеими. Утверждают, что посланник Аллаха ответил ему: «Не проси меня именем ал-Лат и ал-Уззы. Клянусь Аллахом, нет для меня ничего ненавистнее, чем они». Тогда Бахира сказал: «Так во имя Аллаха ответь на то, о чем я тебя спрошу». «Спрашивай, о чем хочешь», – ответил посланник Аллаха. И Бахира стал расспрашивать его о том, что он видит во сне, о его положении и прочих разных делах, а посланник Аллаха отвечал ему, и все совпадало с тем его описанием, что имелось у Бахиры. Потом он посмотрел на его спину и увидел печать пророчества у него между лопаток в том месте, где она должна была быть согласно описанию, что было у Бахиры».

Говорит Ибн Хишам: «Она была похожа на след кровососной банки».

Сказал Ибн Исхак: «Закончив, Бахира подошел к его дяде Абу Талибу и спросил его: «Кем приходится тебе этот мальчик?». «Это мой сын», – ответил тот. «Он не твой сын», – возразил Бахира. – «Отец этого мальчика не должен быть в живых». – «Он сын моего брата», – ответил Абу Талиб. Бахира спросил: «А что сталось с его отцом?». «Он умер, когда его мать была тяжела им», – ответил Абу Талиб. Тогда Бахира сказал: «Ты поведал правду. Возвращайся со своим племянником домой, но опасайся иудеев. Клянусь Аллахом, если они увидят его и признают в нем то, что признал я, они замыслят против него зло, а у твоего племянника великое будущее. Поторопись же с ним домой».

И дядя его Абу Талиб поспешно уехал с ним и привез его в Мекку, когда закончил торговать в Сирии. Как рассказывают люди, утверждали, что Зурайр, Таммам и Дарис – люди из числа обладателей Писания – разглядели в посланнике Аллаха то же, что и Бахира, во время этой поездки, когда он был вместе со своим дядей Абу Талибом. Они злоумышляли против него, но Бахира не допустил их к нему, напомнил им об Аллахе, о рассказе о нем и об описании его, которое они находят в Писании, и о том, что, если они решатся сделать с ним то, что задумали, все равно не смогут этого сделать. Наконец, они поняли его слова, признали его правоту, оставили в покое посланника Аллаха и ушли от него…».

Когда посланнику Аллаха исполнилось 25 лет, он женился на Хадидже бинт Хувайлид… Хадиджа была достойной и богатой женщиной, занималась торговлей. Для торговли своим товаром она нанимала людей, отдавая им товар, и сколько-то платила им. Курайшиты вообще были торговым людом. Когда она услышала о правдивости посланника Аллаха, великой его надежности и благородном нраве, она послала ему предложение отправиться торговать ее товарами в Сирию, взяв с собой ее слугу по имени Майсара, а за это пообещала заплатить больше, чем платила другим торговцам. Посланник Аллаха принял ее предложение, вышел в путь с этими ее товарами и слугой Майсарой, и они прибыли в Сирию.

Посланник Аллаха остановился в тени некоего дерева неподалеку от кельи одного монаха. Монах этот вышел к Майсаре и спросил его: «Что это за человек, остановившийся под этим деревом?». Тот ответил: «Это один курайшит, живущий в Святилище». Тогда монах сказал ему: «Под этим деревом никогда не останавливался никто, кроме пророков».

Потом посланник Аллаха продал товары, с которыми вышел в путь, купил все, что хотел, и отправился вместе с Майсарой назад в Мекку. Утверждают, что, когда наступал полдень и усиливалась жара, Майсара видел, как два ангела закрывали посланника Аллаха, ехавшего на верблюде, от солнца. Когда посланник Аллаха прибыл в Мекку к Хадидже с ее товарами, она продала то, что он привез, и выручила в два раза больше, чем обычно, или около того. А Майсара рассказал ей о словах монаха и о том, что видел, как два ангела укрывали его своей тенью.

Хадиджа была женщиной решительной, благородной и рассудительной, обладала теми качествами, которые Аллах даровал ей по своей милости. Когда Майсара рассказал ей все это, она послала за посланником Аллаха и сказала ему, как утверждают: «О, сын моего дяди[13], ты привлек меня родством, своим высоким положением среди сородичей, надежностью, добронравием и правдивостью». И она предложила ему себя в жены. А Хадиджа была тогда самой благородной из курайшитских женщин, самой достойной и богатой, и все ее сородичи хотели бы услышать это от нее, если б смогли… Когда она сказала это посланнику Аллаха, он рассказал обо всем своим дядьям. Его дядя Хамза б. Абд ал-Мутталиб пошел вместе с ним к Хувайлиду б. Асаду и посватал ее за него. И посланник Аллаха женился на ней…

Когда посланнику Аллаха исполнилось 35 лет, курайшиты собрались, чтобы перестроить ал-Кабу. Они хотели сделать это, чтобы покрыть ее крышей, но боялись сломать ее. А была она построена из валунов, уложенных выше человеческого роста. Они же хотели сделать ее выше и снабдить крышей. Причиной этого было то, что какие-то люди украли сокровище ал-Кабы, хранившееся в колодце внутри ее…

Люди боялись ломать ал-Кабу и опасались этого. Тогда ал-Валид б. ал-Мугира сказал: «Я начну ломать ее!». Он взял кирку и встал перед ней, говоря: «О, боже, не бойся! О, боже, мы хотим только добра!». Потом он начал ломать стену между Черным камнем[14] и йеменским углом. Люди решили переждать эту ночь, сказав: «Мы посмотрим, если его поразит что-нибудь, мы ничего не будем в ней ломать, а восстановим так, как было. Если же с ним ничего не случится, значит Аллах доволен тем, что мы делаем, и мы сломаем ее». Наутро ал-Валид продолжил работу, он ломал, и люди ломали вместе с ним, а когда дошли до основания, сделанного Ибрахимом[15], нашли камни зеленого цвета, похожие на верблюжьи горбы…

Сказал Ибн Йсхак: «Потом курайшитские роды собрали камни для строительства ал-Кабы, причем каждый род собирал отдельно. Они начали возводить ее, а когда дошли до места, где находился Черный камень, перессорились из-за него. Каждый род хотел сам возложить его на место, отстранив других от этого. Они разошлись в стороны, стали клясться друг перед другом и приготовились к сражению… Кто-то из передатчиков утверждал, что Абу Умаййа б. ал-Мугира б. Абдаллах б. Умар б. Махзум, который в то время был самым старым среди курайшитов, сказал: «О, курайшиты, пусть рассудит вас в том, относительно чего вы расходитесь, первый, кто войдет в дверь этой молельни. Он и решит за вас». Так они и решили. И первым, кто вошел к ним, был посланник Аллаха. Увидев его, они сказали: «Это «Надежный», мы согласны на него, это Мухаммад». Когда он подошел к ним, и они все рассказали ему, он сказал: «Дайте мне плащ». Ему принесли плащ, и он взял своей рукой Черный камень, положил на него и сказал: «Пусть люди из каждого рода возьмутся за углы его и поднимут все вместе». Они так и сделали, а когда подняли его до того места, где он должен был быть, Мухаммад положил его на место своей рукой. Потом продолжили строить вокруг него. А курайшиты называли посланника Аллаха еще до того, как снизошло к нему откровение, «Надежным»…».

Сказал Ибн Исхак: «Рассказал мне Асим б. Умар б. Катада со слов нескольких своих сородичей, говоривших, что нас привело к исламу наряду с милостью Аллаха и указанием им истинного пути то, что мы слышали от иудеев. Мы были многобожниками и идолопоклонниками, а они – обладатели Писания, и было у них знание, которого не было у нас. У нас с ними были постоянные раздоры. Когда мы как-нибудь обижали их, они говорили нам: «Приблизилось время пророка, вот-вот он будет послан, и с ним мы будем убивать вас так, как убивали людей ада и Ирама»[16]. Мы часто слышали это от них. А когда Аллах направил своего посланника, мы откликнулись, когда он призвал нас к вере в Аллаха. Мы поняли, чем они грозили нам от него, и опередили их, присоединившись к нему. Мы уверовали в него, а они его не признали…».

Рассказал Салама б. Салама б. Вакаша, участник битвы при Бадре: у нас в бану абд ал-ашхал был клиент из иудеев[17]. Однажды он вышел к нам из своего шатра и встал перед людьми из бану абд ал-ашхал. Я был тогда одним из самых младших в племени, на мне был плащ, и я лежал на нем на площадке у жилища моей семьи. Он стал говорить о Дне воскресения, воскресении мертвых, Судном дне, весах, рае и аде. Говорил он это многобожникам и идолопоклонникам, не верившим в воскресение после смерти, и они сказали ему: «Горе тебе, о, такой-то! Неужели ты веришь, что люди после смерти будут отправлены туда, где есть сад и огонь, и где будет им воздано за их дела?». «Да», – ответил он. – «И клянусь тем, кем клянутся, что человек предпочел бы своей доле в аду самую большую печь, какая есть в доме, которую раскалят, засунут его в нее и замажут глиной топку, только бы избавиться завтра от этого зла». Они спросили: «Горе тебе, о, такой-то! А что свидетельствует об этом?». Он ответил: «Пророк, который будет послан из тех краев», – и показал рукой в сторону Мекки и Йемена. Они спросили: «А когда, по-твоему, это будет?». Иудей посмотрел на меня, а я был одним из самых младших среди людей, и сказал: «Если этот мальчик проживет свою жизнь, застанет его». И, клянусь Аллахом, прошли только день и ночь, и Аллах явил своего посланника, и он стал жить среди нас. Мы уверовали в него, а этот иудей не признал его от надменности и зависти. Мы сказали ему: «Горе тебе, о, такой-то! Разве не ты говорил нам о нем?». «Да», – ответил он, – «но это не он!».

Сказал Ибн Исхак: «Асим б. Умар б. Катада рассказал мне об одном старике из бану курайза[18]. Он спросил меня: «Знаешь ли ты, почему приняли ислам Салаба б. Сайа, Асид б. Сайа и Асад б. Убайд из бану хадл, братьев бану курайза? Они жили вместе с ними в джахилии[19], а при исламе стали их господами». Я ответил: «Нет, клянусь Аллахом». Тогда он сказал: «Один иудей из жителей Сирии по имени Ибн ал-Хаййабан пришел к нам за несколько лет до возникновения ислама и поселился среди нас. Нет, клянусь Аллахом, никогда мы не видели человека, не молившегося пять раз в день, который был бы достойнее его! Он стал жить с нами. Когда у нас долго не выпадал дождь, мы говорили ему: «Выйди, о, Ибн ал-Хаййабан, и испроси для нас дождя». А он отвечал: «Нет, клянусь Аллахом, пока вы не принесете мне от себя милостыни». «Сколько?», – спрашивали мы его. Он говорил: «Са фиников или два мудда ячменя»[20]^.. Мы приносили ему это, и тогда он выходил с нами на окраину наших посевов и просил у Аллаха дождя для нас. И, клянусь Аллахом, не успевал он покинуть место, где сидел, как проходила туча и приносила нам воду. Он делал это не один, не два и не три раза. Потом приблизилась его кончина, когда он все еще жил с нами. Поняв, что умирает, он спросил нас: «О, иудеи, как вы думаете, что заставило меня уйти из страны вина и хлеба из кислого теста в страну нищеты и голода?». Мы ответили: «Тебе лучше знать». Он сказал: «Я пришел в это селение, ожидая явления пророка, время которого подошло, а это – место, куда он переселится. Я надеялся, что он будет послан, и я последую за ним. Скоро он явится к вам, о, иудеи, так не допустите, чтобы другие раньше вас приняли его. Посланничество его будет сопровождаться кровопролитием детей и жен, тех, кто воспротивится ему, будут брать в плен, но пусть это не отвращает вас от него». А когда выступил посланник Аллаха и осадил бану курайза, эти юноши – они были еще совсем молоды – сказали: «О, бану курайза! Клянемся Аллахом, это ведь тот самый пророк, о котором вам давал наказ Ибн ал-Хаййабан!». Но курайшиты возразили: «Это не он!». Юноши же сказали: «Да, клянемся Аллахом, это он, точно по описанию!». И они спустились [из крепости], приняли ислам и сохранили свои жизни, имущество и родных»… Сказал Ибн Исхак: «Аз-Зухри рассказывал со слов Урвы б. аз-Зу-байра, что Аиша говорила ему, что первым проявлением пророчества, которое было дано посланнику Аллаха, когда Аллах пожелал для него славы, а для рабов своих милости, были сбывающиеся видения. Все, что видел посланник Аллаха во сне, являлось, как является утренняя заря. Она сказала: «Аллах внушил ему любовь к уединению, и не было ничего более желанного ему, чем остаться одному».

Сказал Ибн Исхак: «Рассказал нам Абд ал-Малик б. Абдаллах б. Аби Суфйан б. ал- Ала б. Джарийа ас-Сакафи, обладавший хорошей памятью, со слов кого-то из ученых мужей, что, когда Аллах захотел оказать свою милость посланнику и начать его пророческую миссию, посланник Аллаха, выходя, бывало, по какому-нибудь делу, далеко уходил, так что дома оставались позади, и заходил в мекканские ущелья и углублялся в вади. И каждый камень, каждое дерево, мимо которых он проходил, говорили ему: «Мир тебе, о, посланник Аллаха!». Посланник Аллаха смотрел вокруг, направо, налево и назад, но видел только деревья и камни. И так посланник Аллаха видел и слышал это, сколько пожелал Аллах, а потом явился ему Джибрил[21] и принес ему милость Аллаха, когда он был на [горе] Хира в месяце рамадан».

Сказал Ибн Исхак: «Рассказал мне Вахб б. Кайсан, маула рода аз-Зубайра. Я слышал, как Абдаллах б. аз-Зубайр говорил Убайду б. Умайру б. Катаде ал-Лайси: «Расскажи нам, Убайд, о самом начале пророчества посланника Аллаха, когда явился к нему Джибрил». Убайд ответил, обращаясь к Абдаллаху б. аз-Зубайру и прочим присутствовавшим, а я тоже был там: «Посланник Аллаха каждый год проводил месяц в уединении и размышлениях на [горе] Хира, так курайшиты во времена язычества проявляли свое благочестие (таханнус)».

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8