Правовое наследие Кавказа (Архивы Кавказа)

ПАНИСЛАМСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ? БУДУЩЕЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ МУСУЛЬМАНСКОГО МИРА
Арабская весна создает совершенно новый политический расклад на Большом Ближнем Востоке. Это напрямую касается международных организаций, действующих в этой части планеты. Появляются как новые интересные интеграционные перспективы, так и риски еще большего раскола.
Пока ведущая международная организация мусульманского мира отреагировала на возникающие вызовы только сменой названия. Организация Исламская конференция отныне именуется более адекватно – Организацией исламской солидарности. Это, конечно, стоит только приветствовать, но очевидно, что требуется коренная модернизация всей системы интеграционных связей и механизмов между мусульманскими странами и сообществами.
Ситуация, сложившаяся на планете в последние годы, поставила перед международными организациями исламского мира сложнейшую задачу. Не являясь более элементом противостояния в «холодной войне», они призваны были активизировать региональные связи и позволить мусульманским странам, сообща, с достоинством отреагировать на новые вызовы.
Но пока эта задача явно оказывается им не по плечу. Большинство из подобных организаций были созданы в совершенно иных условиях, и сегодня, за редким исключением, едва можно говорить о каком-либо их реальном политическом значении. Последние народные выступления еще больше запутали для них ситуацию.
Даже Организация исламской солидарности, объединяющая 57 государств, с преобладающим или влиятельным мусульманским населением, остается, в принципе, коллегиальным клубом, в рамках которого проводятся встречи руководства стран-членов и делаются зачастую ни к чему не обязывающие заявления. На XXVIII конференции министров иностранных дел государств-членов ОИС было прямо заявлено, что до сих пор не достигнут «необходимый кворум ратификации государствами-членами многих соглашений», подписанных в рамках организации.
За время своего существования ОИС успела принять множество документов, призывавших страны-члены голосовать в ООН единым блоком. Однако (за исключением резолюции по Боснии) все это не дало результата: каждая страна голосовала по своему усмотрению, несмотря на достигнутую договоренность.
Справедливости ради стоит отметить, что в самое последнее время ОИС пытается укрепиться в своей нише и все громче заявить о себе. Так, на встрече министров иностранных дел стран-членов организации в йеменском Сане несколько лет назад ее участники заявили о необходимости предоставить исламскому миру постоянное место в Совете Безопасности ООН. Причем, что интересно, это место предполагается отвести не какой-либо конкретной стране, а ОИС в целом.
Также руководство тогда еще ОИК громко объявило о намерении реформировать организацию, вплоть до смены названия и ревизии устава в целях «придания ей прогрессивного характера и аккумулирования дополнительных сил для укрепления позиций на международной арене». Название действительно поменяли. Однако представляется, что без кардинальной смены политического характера стран зоны распространения Ислама и обновления элит, вряд ли эти инициативы выйдут за декларативные рамки.
Что касается других крупных организаций, в свое время претендовавших на то, чтобы возглавить процесс пробуждения исламского мира, то они все больше становятся частью истории.
Свернула свою деятельность Арабо-исламская народная конференция. В начале 90-х XX в. она замышлялась как «народный» аналог ОИС и объединяла несистемные, оппозиционные, сепаратистские, радикальные и др. организации и группы со всего исламского мира, включая даже левых. В форумах ИНК принимал участие, например, Народный фронт освобождения Палестины – известная радикальная левая организация, возглавляемая «этническим православным» Жоржем Хабашем, а также египетские насеристы, баасисты из Ирака, социалисты из Йемена. Организация патронировалась Суданом, где располагалась ее штаб-квартира, и Ираном.
Первый конгресс АИНК прошел в 1991 г. в Хартуме. В его работе приняли участие представители различных исламских организаций более чем из 50 стран мира. Конгрессы также прошли в 1993 и 1995 годах. На последнем присутствовали делегаты из 80 стран. На этой же встрече организация была переименована в Исламскую народную конференцию.
Возглавил организацию харизматичный политический деятель Хасан аль-Тураби, приведший к власти в Судане исламские силы в союзе с военными. Цели ИНК были сформулированы в рамках глобального плана противостояния Западу: освобождение Палестины, поддержка различных движений в исламском мире и за его пределами. В 2000 г. новые власти Судана, поменявшие политический курс, объявили о денонсации соглашения о пребывании ИНК на своей территории.
Как пишет в книге «Исламская интеллектуальная инициатива в XX в.» один из непосредственных участников АИНК Гейдар Джемаль, «Хартумская исламская народная конференция – потенциально замечательный инструмент структурирования глобальной политической субъектности – ничего не сделала за все сессии своей работы, не приняла ни одного стратегического решения, и максимум того, что удалось добиться в ходе этого грандиозного предприятия, было, возможно, знакомство политически ориентированных мусульман из самых разных частей света друг с другом. Дело «архиважное», но все-таки несоразмерное по сравнению с грандиозностью первоначального замысла!».
С развалом же Судана на две части говорить о его амбициях и даже гипотетическом возрождении ИНК не приходится совсем.
После событий 11 сентября 2001 г. и последовавшего за этим активного давления на Саудовскую Аравию значительно сузила свою деятельность Лига исламского мира, созданная в 1962 г. как инструмент внешней политики КСА. Главными ее целями были провозглашены: пропаганда Ислама, защита мусульман, реализация интересов уммы, культивирование мусульманской солидарности.
ЛИМ имеет представительства в трех десятках стран. Однако последнее время под давлением «антитеррористической» политики США практически прекратила широкую деятельность.
Международные проекты Ливии стали эфемерными еще при Муаммаре Каддафи. Созданная еще в конце 80-х XX в. организация Всемирное исламское народное руководство практически никак не заявляет о себе, может быть, кроме проведения протокольных конференций.
Аналогичная картина наблюдается и с идеей исламского аналога «Большой восьмерки». Ее предложил и реализовывал, но безуспешно, в 1996-1997 гг. тогдашний турецкий премьер Наджмутдин Эрбакан. Он намеревался противопоставить «мусульманскую восьмерку» в составе Турции, Ирана, Пакистана, Бангладеш, Малайзии, Индонезии, Египта и Нигерии «восьмерке» наиболее развитых стран мира.
Схожие идеи несколько лет назад высказывал бывший президент Ирана Хатами и бывший малазийский премьер Махатхир. Первый в ответ на американскую концепцию реформирования «Большого Ближнего Востока» выдвинул проект «Большого исламского Ближнего Востока», а второй предлагал противопоставить «ось исламской стабильности» т.н. «оси добра» в составе США и Израиля. Однако обе идеи были проигнорированы соседями по исламскому миру.
Ничего впечатляющего также нельзя сказать о Лиге арабских государств. Ее деятельность носит еще более бумажный характер, чем даже ОИС.
В этой связи египетский профессор, политолог Мухаммад Сайид ас-Салим утверждает, что международные организации исламского мира, даже ОИС, до сих пор не смогли сформировать «исламский язык» такого важного современного процесса как глобализация и никак не повлияли на ее стратегию, по сути, оставаясь ничего не решающими учреждениями. Несмотря на разговоры о введении исламского золотого динара и формировании общего рынка мусульманских стран, для их элит все еще стоит дилемма – интеграция, и если да, то на какой основе, или же раздельное движение в разные стороны (кто на Запад, кто на Восток).
На этом фоне усиливается критика упомянутых организаций за отсутствие реальных подвижек в выражении и отстаивании интересов мусульман. Звучат выступления в прессе, требуя реформы ОИС – как наиболее важной международной организации исламского мира – с тем, чтобы добиться большей роли в ООН. Аналогичные требования выдвигают исламские общественные и религиозные деятели.
Так, глава международной Лиги исламских университетов доктор Джафар Абдуссалам требует от ОИС «предпринять более кардинальные шаги на пути призыва уммы к единству, создать механизм, устраняющий препятствия к сближению мусульманских стран, придать одному или нескольким городам статус символов единства уммы, способствовать укреплению экономических связей между странами-членами организации, в том числе путем взаимного снижения таможенных пошлин, а также унификации их законодательства, которое имеет под собой общую основу – Шариат». А Ахмед Хашим Музади, президент Совета улемов Индонезии, имеющий многомиллионную поддержку, вообще заявил, что пока ОИС «руководствуется в своих действиях в большей степени политическими амбициями, чем принципами Ислама, и поэтому не может принимать эффективных мер».
В этой связи неспособность или нежелание правящих кругов мусульманских стран объединить исламский мир вкупе с их экономическими и политическими неудачами, а также ориентация многих из них на США, подстегивают самые разные низовые интеграционистские устремления.
Обобщая, критику можно свести к следующим пунктам:
- правящие элиты мусульманских стран, как правило, имитируют интеграцию, реально же пытаются лавировать и самостоятельно встраиваться в формируемый ведущими акторами миропорядок, причем не редко за счет соседей. Такое положение вещей, по сути, стимулируемое нынешним характером глобализации, усиливает дезинтеграцию мусульманских стран;
- страны исламского мира не руководствуются некой единой концепцией, идеологией, стратегией, не имеют общих приоритетов;
- различные интеграционные проекты зачастую скрывают экспансионистские устремления тех или иных государств исламского мира, а порой и стоящих за ними немусульманских держав, что естественным образом не способствует формированию атмосферы доверия и единства;
- правящие элиты мусульманских стран, формировавшиеся задолго до современных событий, крайне забюрократизированы и не способны к нестандартным творческим решениям;
- все перечисленные организации являются достаточно забюрократизированными структурами, зависимыми от амбиций тех или иных стран. Они были созданы задолго до нынешнего времени. Не будучи особенно эффективными в стабильный период, во время начавшейся при Джордже Буше кампании, называемой многими «войной против Ислама», и при сегодняшней обамовской “перезагрузке” они, тем боле, вряд ли смогут серьезно проявить себя в плане ведения антикризисного управления.
Поэтому неслучайно, что в последнее время вес стали набирать неправительственные международные организации, в большой мере опирающиеся на собственный авторитет среди политически активных мусульман. Они прямо отрицают связи с какими-либо режимами и напрямую обращаются к населению.
Исламские НПО за короткий срок стали весомым актором политики в мусульманском мире. И эта тенденция, скорее всего, сохранится и усилится. Они опираются на высвобождающийся интеллектуальный потенциал мусульманских общин, проживающих за пределами своей исторической родины, и на общее укрепление в последнее время негосударственной политики.
Особенно серьезным представляется создание в 2004 г. Международного союза улемов под руководством одного из наиболее влиятельных в исламском мире, причем как в странах традиционного распространения Ислама, так и на Западе, Юсуфа аль-Карадави. Организация объединила большинство ведущих улемов, мыслителей и общественных деятелей. Сегодня к ее фетвам (богословско-правовым заключениям) реально прислушиваются сотни миллионов верующих почти во всех странах мира.
Не случайно, что именно эта организация быстро сориентировалась и укрепилась в ходе “арабской весны”. А ее лидер – Юсуф аль-Карадави – фактически стал гуру участников массовых народных протестов.
Однако полностью перспективы у межгосударственных межправительственных организаций исламского мира отрицать, конечно, нельзя. Процесс региональной интеграции может резко активизироваться в ближайшие годы, в том случае если успешно завершится разворачивающаяся сейчас в мусульманских странах смена элит и будет принята общая идеологическая платформа, которой, в принципе, и может явиться преломленная к современным процессам исламская политическая доктрина.
Тут активную роль играет Турция, претендующая на роль стержневого государства для новых интеграционных процессов. Особенно серьезный характер все это приобретает в свете налаживающегося сотрудничества Анкары с Египтом.
Небезынтересны также внешнеполитические шаги Эр-Рияда, который также позиционирует себя как центр исламского мира. Как ответ на вызовы “арабской весны” следует рассматривать приглашение Иордании и даже стран Магриба вступить в Союз сотрудничества стран Залива – интеграционное объединение нефтяных монархий, в котором лидирует Саудовская Аравия. Если это объединение состоится, то оно может стать новым серьезным игроком в регионе.
С другой стороны, любые изменения статус-кво в системе международных связей внутри мусульманского мира, по сути, сегодня невыгодны Ирану. Под сомнение попадает его традиционная роль главного защитника Ислама, которую тот пестовал многие годы.
Тегеран быстро теряет позиции в случае появления внятной ему альтернативы в силу его шиитского характера, что не может его не беспокоить. Так фактически произошло с ХАМАС, который все больше ориентируется на Турцию. Ходят даже слухи, что он уже лишился иранского финансирования.
Проблема грозит нарастанием и углублением арабо-иранских, турко-иранских, турко-арабских и, самое опасное, суннитско-шиитских уходящих в века противоречий. Это одна из главных угроз развитию исламского мира и международной безопасности вообще. Ситуация, откровенно говоря, настораживающая, учитывая в числе прочего и то, что амбиции Тегерана обосновываются ядерным статусом, который он, скорее всего, в ближайшее время обретет.
Безусловно, на место нынешних элит мусульманских стран, дестабилизированных арабскими восстаниями, претендуют прозападно настроенные либеральные круги. Их во многом поддерживают различные развитые капиталистические государства. Но не секрет, что либералы достаточно слабы, в связи с чем они вынуждены блокироваться даже с исламскими силами. И вопрос, кто выйдет победителем из этого «брака по расчету», далеко не ясен.
Созданные же или реформированные в новом духе международные региональные организации на определенном этапе могут вступить в близкое соприкосновение с НПО исламского мира, которые все более будут развиваться и укрепляться, что усиливает шансы мусульман в конкурентной борьбе за «место под солнцем». Это же добавит вес таким инициативам в духе тьермондизма (концепция защиты и усиления роли «третьего мира») и альтеглобализма, как возрождение Малайзией при поддержке Китая и некоторых членов ЕС – двух сил, становящихся серьезными противниками США в современных условиях, – Организации неприсоединившихся стран.
Таким образом, панисламский проект – в смысле региональной интеграции стран зоны традиционного распространения мусульманской религии и культуры – в новой редакции может стать реальностью, наряду с активно заявившими о себе паневропейскими и паназиатскими устремлениями.