ДОКЛАД 1 ФЕВРАЛЯ 1841 ГОДА № 9 ПО ПРЕДЛОЖЕНИЮ СОБРАТЬ ПОЛНЫЕ СВЕДЕНИЯ ОБ АДАТЕ И ПЕРЕВЕСТИ НА РУССКИЙ ЯЗЫК ПРАВИЛА ШАРИАТА
Вашему Превосходительству известно, что все дела горцев, кроме уголовных, разбираются и решаются адатом, т.е. судом, основанным на обычаях, и шариатом, как называют его, судом по Алкорану.
Сомнения нет, что правила как адата, так и шариата, во многих случаях могут быть недостаточны, односторонни и даже противоречащие между собою; но, не имея ясных и положительных сведений о них, нельзя утвердительно сказать, адат или шариат охотнее бы можно было допускать в управление между горцами. Первому можно отдавать преимущество потому только, что о нем и теперь существуют некоторые сведения из расспросов; что же касается до шариата, то можно сказать, что до сих пор он остается для нас совершенной тайной, а не совсем охотно допускается потому только, что, введенный между горцами с магометанской религией, он оставался и теперь остается в руках мулл и вообще их духовенства, которые, толкуя по произволу предписанное шариатом и понимая весьма хорошо, что с ослаблением шариата и введением другого законоположения уничтожится политическая, можно сказать, власть их на народ, стараются всячески удержать ее в своих руках.
Некоторые думают, что правила шариата изложены Алкоране; но многие из мусульман, заслуживающие доверия, с коими случалось мне говорить об этом, утверждают, что шариат есть собрание законов, весьма достаточных для всех случаев быта гражданского, кои изложены в особых книгах, как, например, в книге под названием «Дуреръ» и других.
Нет сомнения, что если бы представлялась возможность в непродолжительном времени ввести между горцами русские узаконения, то не было бы и надобности изыскивать все способы ознакомить себя ни с одним из вышесказанных законоположений, между горцами принятых; но так как правительство, считая справедливо меру эту рановременной, допускает разбор дел между ними по правилам адата и шариата, то должно бы, кажется, стараться достигнуть возможности иметь о них понятия более ясные и положительные, а потому я допускаю себе доложить на благоусмотрение нижеследующее:
1.Горцы, разделенные на общества и различествуя между собой в обычаях, должны, мне кажется, иметь и разные правила адата, основанные лишь на преданиях. Сбор адата, по мнению моему, был бы делом весьма для нас полезным, и в исполнение этого, думать надо, больших затруднений не встретилось бы. Назову одного из азиатцев, с коим случилось мне говорить по этому предмету: генерал-майор Султан Азамат Гирей на вопрос мой, почему никто из них в своем обществе не составит полных сведений об адате, отвечал: «На подобное дело надо знать волю начальства и иметь поручение, от исполнения коего, конечно, никто бы из нас не отказался». В сборе сведений об адате не встретится особых затруднений и потому, что нужные по этому сведения могут быть собираемы расспросами и даже не одними азиатцами, из коих теперь можно указать на Султана Азамат Гирея, Аслан Гирея, Мамат Гирея Педисова, Шору-Бек Мурзина, Давлет-Гирея Шихалеева, махошевца Омара и других, каждым о своем обществе или обществах, ему известных, но и каждым частным начальником в кругу своего управления. После сбора сведений и строгой поверки можно бы было привести их в лучший и систематический порядок, и польза, кажется, была бы от того несомненна.
2.Чтобы узнать правила шариата, мне кажется, полезно было бы перевести его на русский язык. Исполнение этого предприятия сопряжено, конечно, с большим трудом; но от окончания его неисчислимы выгоды. Мусульманское духовенство, зная, что правила шариата для нас не тайна, удерживалось бы от превратных и лживых толкований, частью, быть может, вредных для правительства, а местные начальники поставлены бы были в возможность вникать в дела горцев и решать их единообразно и скоро, тогда как теперь в решении самых ничтожных дел мы совершенно затруднены и поневоле должны или отдавать их на суд мулл, или спрашивать их советов. Мне кажется, что подобной мерой правительство вскоре успело бы снискать доверие народа, а вместе с тем, несомненно, упала бы неприметным образом сильная власть на народ духовенства, многими случаями доказавшего вредное свое влияние на умы горцев в отношении к русским.
3. Если перевод шариата признан будет полезным, то не угодно ли будет для личного объяснения по этому предмету вызвать сюда находившегося в Кавказско-Горском полуэскадроне Аксаевского эфенди Юсуда Клычева, весьма преданного правительству и знающего очень хорошо по-арабски; полагать надо, что он не откажется от этого поручения и с помощью хорошего переводчика татарского языка мог бы исполнить этот труд с успехом.
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА ПРАВИТЕЛЯ КАНЦЕЛЯРИИ,
ПОДПОЛКОВНИКА БИБИКОВА
(До 11 декабря 1842 года)
10-го тома Свода Гражданских Постановлений статьей 2651 определено: внешним инородцам в исковых делах и других неудовольствиях как между ними, так и с посторонними людьми предоставляется право разбираться на основании древних обычаев и законов их.
На основании этого все дела горцев решаются судом по книгам шариата или судом по адату, т. е. по народным обычаям, существовавшим у них до введения магометанской веры.
Полных и удовлетворительных сведений об означенных законоположениях горцев мы не имеем; и все, что можно сказать о них из поверхностных и совершенно неудовлетворительных сведений, так это то, что шариат допускает большое влияние мусульманского духовенства, постоянно оказывающего нам неблагонамеренное свое расположение; а адат основан на обычаях, не согласных с общественным благоустройством и часто противоречащих и стеснительных для народа, потому что по адату в пользу владельца за все присуждаются штрафы, не соразмерные с состоянием простого класса людей. Степень влияния того и другого суда у горцев весьма различна, смотря по тому, с которого времени введена магометанская вера у того или другого племени и как она успела укорениться у народа.
Изменить существующий у горцев порядок судопроизводства в настоящее время было бы преждевременно и даже опасно; ибо изменение это, несомненно, вооружило бы против нас одно из сословий – князей и дворянство или духовенство. Поэтому исполнение этого весьма важного обстоятельства должно оставаться без разрешения, и так как нам совершенно почти неизвестны правила адата или шариата, то, по моему мнению, мы непременно должны стараться достигнуть возможности иметь об них понятия более ясные и положительные.
Для достижения этого весьма важного предмета, по моему мнению, необходимо должно книги шариата перевести с арабского на русский [язык], а правила адата, известные у [горцев] по одним лишь только преданиям, собрать для составления сколько возможно более полного из них свода. Эта работа, конечно, будет стоить м[ного] трудов и занятий; но, убежден бу[дучи|, с окончанием ее, в несомненной пользе и выгоде правительства, я полагал бы немедленно приступить к ней.
Докладывая Вашему Высокопревосходительству все вышепрописанное на благоусмотрение, имею честь покорнейше просить решения Вашего на приведение в исполнение моего предположения, и присовокупляю при том, что сбор адата я полагаю поручить каждому частному начальнику в кругу своего управления и сверх того избранным из числа способнейших и более нам преданных азиатцев; что же касается до перевода книг шариата, то в этом, конечно, встретится большое затруднение, ибо должно будет приискать человека, знающего хорошо арабский и русский языки; впрочем, если бы оказалось невозможным здесь приступить к этому переводу, то я полагал бы войти в сношение по этому предмету с Казанским университетом, где преподаются восточные языки.
(Подлинная записка за подписью правителя канцелярии подполковника Бибикова. В нашем сборнике помещена копия записки, заверенная помощником секретаря Сердюковым. На поле сделана помета: «Командующий войсками на это согласен и приказал приступить к исполнению». 11 декабря 1842 года).

Комментарии закрыты.